источник: звенья серовато-зелёных алюминиевых туш, обманчиво-медленных, тяжёлых, которых, казалось, только чудо могло поднять в воздух, наплывали на Кавино и пригороды, расходились по сторонам, заходя на атакующие позиции. И правда, трехцветные звёзды. Белый-синий-красный.
– Ватник! – орала рация на поясе голосом Дрона. – Наши это, наши! Насрали там в Москве на все эти нормы и соглашения! Наши!!!
Звенья самолётов распадались, каждая боевая машина шла к своей цели. Грохот утюжил окрестности, прижимал к земле. И так смотреть снизу страшно, а если это летит тебя убивать – и вовсе жутко. Дмитрий и так песмарийцам отродясь не завидовал, а сейчас едва не пожалел. Да и проявил бы сочувствие, если бы они ровным строем не шли убивать: его, семью, горожан, выжигать всё русское просто за то, что оно – не их. Чужое. Страшное.
В небе было одновременно три десятка боевых машин.
Карающий меч империи, из-за чужих козней и собственной слабости прикинувшейся «региональной державой», но потихоньку возвращающей свои силы. И не так важно, как нынче называется должность «Императора Всероссийского» и «генерального секретаря», да и фамилия занимающего трон – не главное.
Суть в другом – Россия была, есть и пребудет вечно, а где вечность кончится – будет другая Россия, без неё земной шар и не шар вовсе, а так, надкусанный арбуз. Без косточек.
Ракетный удар был страшен.
Обманчиво тонкие стрелки сорвались из-под крыльев штурмовиков, нашли каждая свою цель и сотрясли землю. Бог ведает, какой там сейчас ад, в перевернутых плавящихся танках, на обочинах трасс, куда горохом посыпались из грузовиков солдаты, в БТР, ставших из надёжного укрытия консервными банками, которые кинул в самую гущу костра умелый турист.
– Ур-р-ра!!! – орал Алихан, приплясывая что-то своё, горное. Было бы места побольше на аллее среди рядов яблонь, он бы и лезгинку отмочил, не задумываясь.
– Внимание всем отрядам! – звучно сказала поставленная на приём рация с земли. – На связи Первый. После атаки с воздуха… гм, союзников, двигайтесь к квадратам семь и двенадцать, блокируйте живую силу противника. Техники там, наверное, больше нет, а нахлы разбежаться могут. Удачи, мужики! И… Это ещё не всё.
Доносились десятки взрывов с земли, самолёты прошлись утюгом ещё раз и ещё. Кто-то из песмарийцев успел-таки развернуть в боевое положение «Бук», ударил, но безуспешно: пара штурмовиков окуталась отстреленными в стороны противоракетами, что-то сверкнуло в небе, но все машины остались в строю. ПВО противника задавили почти мгновенно, на следующем же заходе. Прошлись ещё раз, добивая боекомплекты, собрались обратно в стаю и, качнув крыльями, исчезли в безбрежном голубом небе.
Дело сделано, да и топливо на исходе, а ещё домой надо попасть.
Вот теперь настроение поднялось на должную высоту, закипело, срывая крышки котлов и выплёскиваясь на огонь с шипением и клёкотом.
– К нам ближе квадрат двенадцать, – после короткого совещания с подошедшим отрядом Дрона, заявил Дмитрий. – Туда и идём. По возможности, разоружаем и берём в плен. Лишних жертв не нужно, но при сопротивлении – бить без жалости.
Приближение к месту атаки, где ещё пятнадцать минут назад гордо продвигалась вторая атакующая колонна врага, было понятно сразу: дым, копоть, взрывы боекомплектов танков и зарядов для САУ в грузовиках, горящие поваленные деревья, дорога, с которой словно ободрали слой асфальта, обнажив чёрную от гари землю. Колёса, горящие остовы кунгов, с объятыми пламенем кабинами. Множество тел – выпрыгнуть и отбежать было недостаточно. Бог знает, чем там били самолёты, но это было по-настоящему жутковато. И – воронки, ямы, целые провалы в дороге и рядом, в которых тоже что-то дымилось, горело, стонало перед смертью.
Встреченные одиночные солдаты сдавались сами. И так боевой дух песмарийцев был не то, чтобы на высоте, а после такого потрясения… Многие плакали. Многие вообще не понимали, что произошло, что за боги смерти свалились с небес на землю, чтобы отомстить за всё оптом.
– Дрон, выстраивай их в колонну, без оружия, понятное дело. И конвоируем в город, там разберёмся, куда кого.
Сложнее было с попадавшимися «веселими вбивцами», вот эти, как раз, пытались иногда сопротивляться. Тоже перепуганные, чёрные от копоти, растерявшие свои праздничные нахлобученицы, он сбивались в кучки, пытаясь по-шакальи огрызаться.
Приходилось стрелять. Приходилось убивать.
Сразу, не ожидая агрессии, как бешеных собак. Да они, по сути, от них и не отличались.
Мост перешли уже с полусотней пленных, за которыми внимательно следило охрана из будок в начале и конце перехода. Сдать здесь их было некому, вели дальше в город.
– Оба-на! – сказал Алихан, догоняя идущего в авангарде командира. – Товарищ капитан, а это что за чудеса? Куда они садиться собираются?
В небе, словно соскучившемся по прежнему обилию рейсов, давно отменённых, перенаправленных из Кавино из-за разрушения и боёв в районе аэропорта, сегодня явно был аншлаг. Тяжёлые серебристые туши ИЛ-76, тоже в военной раскраске, явно не гражданские, кружили над городом. Вот один пошёл на посадку, но куда?
ВПП же разбита в ходе обстрелов, неужели…
Пропал из видимости, при этом явно не разбился: никаких следов от взрыва, никакого шума. Вообще, тихо было, если бы не доносящиеся с мест гибели обстрелянных колонн врага разрывов снарядов и ракет боекомплектов. Уже меньше, конечно, и уже издалека.
Минут через пятнадцать, пока они шли через притихшие городские кварталы, через дворы и скверы, готовые уже к чему угодно, транспортник поднялся и взял курс на северо-восток, а на его место нырнул следующий.
– И что нам привезли товарищи из-за близкого рубежа? – вслух спросил Дрон, но ему никто не ответил. Информации нет, а попусту сотрясать воздух не хотелось.
Взлетел. Улетел. Третий на посадку. Что надо, то и привезли. Вряд ли это был груз бананов, градусников и подгузников, хотя тоже нужные штуки.
Пленных пришлось вести до стадиона «Чайка», превращённого на время в фильтрационный лагерь. Там сдали охране, потом добрались до расположения разведбата.
Отдыхать? Можно сказать и так, если отдых в том, чтобы снова по машинам и вперёд, ловить многочисленных солдат разбитой армии врага. А самолёты всё садились и разгружались, на них уже никто не обращал внимания. Зато в Кавино внезапно появились танковые колонны Т-72 в окраске цветов Республики, с триколорами, словно прибитыми по центру серпом и молотом. Краска была свежая, совсем недавно нанесённая, да ещё и покрытая сверху чем-то вроде лака.
В Республике так не умели, но это никого и не смущало. Как и весёлые лица танкистов, говоривших по-русски быстро и отрывисто, как это принято в Восточном соседе, там, ближе к Липецку и Орлу.
Вежливые же люди, сами понимаете.
Дороги,
