Долгое время там будет голый камень, но жизнь вернется. Новые духи поднимутся с пустой земли, и мир возродится, — ее мутная вода изогнулась в подобии улыбки. — Новый мир, чистый мир. Мир без вас.
Марси сжала дрожащие кулаки, но слова Алгонквин дали Джулиусу надежду. Он знал, что она не разрушит мир полностью. Это шло против всего, что он слышал о ней, и ее слов. Она мечтала вернуться в то время, когда были только Духи Земли. С этой перспективы принести себя в жертву Левиафана, чтобы он съел их мир до ядра, имело искаженный смысл. Духи были вечными. Пока земля существовала в какой-то форме, он всегда поднимутся. Они могли ждать вечно, пока все восстановится, без людей и драконов им никто не будет мешать. Алгонквин видела себя как мученицу, обменивающую свою жизнь ради лучшего будущего для всех. Была лишь одна проблема.
— Ты веришь, что он остановится?
Алгонквин повернула голову к нему.
— Ты не имеешь права спрашивать меня, червь! — закричала она, грязная вода кипела. — Из-за тебя и людей мне пришлось это сделать!
— Мы не заставляли тебя, — спокойно сказал Джулиус. — Ты сама выбрала сделку с Левиафаном. Но разве у тебя есть подтверждение, что он остановится, где и сказал? Он — Безымянный Конец. Это не оставляет места для компромисса.
Алгонквин склонила голову, искажая отражение лица Джулиуса, по лицу шла рябь.
— Я тебя помню. Ты — маленький Хартстрайкер с Земли Восстановления. Ты много говорил.
— Это я, — сказал Джулиус. — Но это нужно обсудить. Ты рискуешь всем в мире, надеясь на силу вне измерения, чье существование направлено на проведение того, что он пообещал не делать. Он может съесть это измерение, когда закончит с тобой, и ты даже не узнаешь. Как ты можешь ему доверять?
— Хороший вопрос от дракона, — холодно сказала дух. — Твой вид не имеет концепта веры или обязательств. Но ты прав. Ему нельзя доверять, но и всем вам тоже. Я лучше рискну с ним, чем поверю в людей и их Смертных Духов. Безымянный Конец хотя бы честен в своем желании разрушать.
Она повернулась к Марси и Призраку, говоря это, ее лицо отражало, искажая, их растущий гнев.
— Как ты все это перекрутила? — закричала Марси, сжимая своего духа. — Как можно доверять существу, которое ест измерения, вместо своих товарищей-духов? Он — чужая сила, не мы! Магия, которую я использую, и которая создаёт Призрака, не отличается от магии в твоих озерах. Мы — одно и то же. Почему ты это не видишь?
— Потому что это не так! — закричала Алгонквин, поднимаясь в ярости. — Я — земля! Вы — зараза, вышедшая из-под контроля, и штука, которую ты зовешь духом, — она махнула на Призрака с силой, грязная вода с ее пальцев попала на его белую шерсть, — просто сила, которую ты отдала своим неуправляемым эмоциям! Если бы я ничего не делала, мой вид страдал бы из-за твоего, был бы использован, как вы использовали нашу землю, пока мы спали, — она махнула на Марси, указала пальцем, обвиняя, на лицо мага. — Вы толкнули меня к этому! Это все ваша вина!
Она так дрожала, когда закончила, что ее лицо уже не могло отражать. Джулиус почти видел двухголового монстра из гнева и страха, поглощающего то, что осталось от когда-то великой Хозяйки Озер, на его глазах. Но, хоть она была величайшим врагом его вида все время тут, он ощущал к ней теперь только жалость.
— Это не ты, Алгонквин.
— Умолкни! — зарычала она. — Ты хуже всех! Другие — рак, но они хотя бы ошибка этого мира. Ты — паразит. Чужак, питающийся нашей силой. Ты не имеешь права быть тут!
— Но я тут, — твердо сказал Джулиус. — Все мы тут, Алгонквин, ведь это теперь мир. Уверен, ты думала, что все было раем, когда твои духи были единственными, но то время прошло. Даже если твой план работает, и Безымянный Конец остановится, где обещал, твоя «победа» будет пустым камнем. То, что поднимется из пепла, не будет миром, который ты знала. Это будет что-то другое, новая земля с силами, отчаянно пытающимися выжить на горелых крошках когда-то красивого мира. Это ты оставляешь для будущего. Это ты зовешь победой.
— Думаешь, я этого хотела? — взревела Алгонквин, плеснув холодную воду на его перья, поднимаясь над ним. — Моим планом было понизить магию до уровня, при котором не появятся Смертные Духи! Я бы сделала это, если бы не они! — она метнула холодную воду в Марси и Призрака, они отпрянули. — Они испортили мой рай. Я не хотела этого, но оставалось только это!
— Это не означает, что нужно было это использовать! — Джулиус поднялся на задние лапы, чтобы посмотреть ей в лицо. — То, что ты не можешь вернуться к тому, как было, не означает, что ты должна уничтожать то, что есть сейчас. Ничто не мешает нам сделать новый рай, кроме тебя. Если ты перестанешь ненавидеть нас на миг и послушаешь, мы могли бы…
— С чего мне слушать? — осведомилась она. — Что драконы сделали для этого мира, кроме как забирали? Что люди сделали, кроме как портил землю и наполняли ее монстрами? — ее вода открылась, как клыки. — Я имею полное право ненавидеть вас!
— Но к чему это тебя привело? — спросила Марси.
Мутная вода дернулась.
— Что, прости?
— Никто не спорит, что люди навредили, — Марси прижала сияющего кота к своей груди. — Мы творили ужасное, и ты не зря злишься, но ненависть не исправляет проблему. Я была в первом ряду во всех твоих планах остановить Смертных Духов, и ни разу не тебе от этого не стало лучше, как и тому, что для тебя дорого. Я был готова работать с тобой на Земле Восстановления, но ты даже не послушала компромисс. Ты пыталась использовать Призрака и меня силой, и когда это не сработало, ты скормила своих дорогих Духов Земли в измельчитель, чтобы тебе хватило магии поднять СЗД как рабыню Мирона, чтобы он был первым Мерлином.
Ее лицо стало яростным.
— Ты знаешь, сколько хорошего можно было сделать такой силой? И как всем было бы лучше, если бы ты использовала свою магию, чтобы встретить в мире новорожденного и растерянного Смертного Духа СЗД, а не топтала ее? СЗД оказалась чудесной! Она могла бы стать прекрасным союзником, если бы ты не обходилась с ней, как с бойцовской собакой, но ты так делала. Ты так ненавидела нас, что даже не думала попробовать что-то другое, и теперь ты делаешь это снова. Ты снова и
