Отечественному радиовещанию стукнуло 75… Около четырех десятилетий мэтр радиожурналистики, доктор искусствоведения профессор Александр Шерель занимается историей радиовещания, собирая не только серьезные, но и курьезные эпизоды развития отечественных масс-медиа. Записи из его старых блокнотов совсем не повредят юбилейной патетике.
Имея в виду это предварительное пояснение газеты, возьмем из предложенной подборки для сравнительного жанрового анализа три следующие истории.
История первая. „Молебен у радиоточки“.В январе 1933 года К.С. Станиславскому исполнялось 70 лет. Дату отмечали торжественно, юбиляра наградили орденом. Однако было неизвестно, почтит ли собрание своим присутствием юбиляр — из-за болезни Станиславский очень редко покидал свое жилище.
Решили, что приветствия из нескольких театров и концертных залов должен был передавать трансляционный узел в дом на Леонтьевском, где собрались почитатели великих реформаторов драматической сцены.
За день до праздника в дом К.С. привезли радиоприемник „СИ-235“ — самую распространенную марку 30-х годов. Связисты укрепили на стене гостиной репродуктор и специально провели провода. Срывать их со стены К.С. не захотел — люди же трудились, а он привык уважать труд. Но и оставлять просто так явно пугающий предмет Станиславский не хотел. Промаялся полдня, потом позвал священника из ближайшей церкви и попросил совершить молебен, чтобы эта адская машина не навредила дому и его обитателям.
И только после того как молебен был отслужен, К.С. спросил:
— А кто будет говорить?
Ему назвали:
— Качалов, Бирман, Гиацинтова…
— Что же, — сказал К.С., — послушаем, какая у них дикция.
История вторая. „Услышь себя, любимую…“Еще более анекдотический эпизод связан с одной из актрис Малого театра.
В конце августа афиши, расклеенные по Москве, извещали, что 8 сентября состоится „радиопонедельник“ — первый радиоконцерт в России, переданный станцией „Коминтерн“, с участием А.В. Неждановой, К.Г. Держинской, В.И. Качалова и др.». И наркомпрос А.В. Луначарский держал перед началом речь. «Радиопонедельник» — сборные литературно-театральные программы из Большого театра стали с того дня постоянными, и столь же регулярно в них участвовала актриса Малого театра, жена наркомпроса Наталья Розенель-Луначарская. Но вот что заметили многие.
Закончив выступление, артисты, пока звучали аплодисменты, естественно, старались задержаться на сцене, чтобы продлить секунды триумфа, а Наталья Александровна стремглав бежала за кулисы. Дело в том, что она каждый раз хватала телефонную трубку, установленную возле сцены, и просила мужа побыстрее прислать за ней автомобиль, так как она хотела услышать конец своего выступления по радио.
История третья. «У нас героем становится любой».В связи с обострением «классовой борьбы» усиливалась и «чистка» среди тех, кто получал право говорить в микрофон. Тщательному анкетному и оперативному контролю подвергался не только каждый журналист, но и каждый кандидат на участие в передаче. Иногда эти тенденции сталкивались, высекая пламень идиотизма.
В 30-е годы «Последние известия» собрались провести репортаж «со дна моря». В Стрелецкой бухте под Севастополем поднимали суда, затонувшие во время войны. Все рассчитали и подготовили. Один микрофон надо было установить на борту баркаса, а два поместить на скафандры водолаза и журналиста. Весь Союз должен был услышать, как водолаз работает на дне моря и как он поет популярную в то время песенку: «Нас побить, побить хотели…»
Подготовились. Провели репетицию. Передачу отменили властью Севастопольского горкома партии. Нет, водолаз был хороший и пел хорошо, но в анкете у него было то ли белое, то ли черное пятно. Нашли другого. Опять отрепетировали. Передача не состоялась. На этот раз — по решению парткома Радиокомитета: пятна обнаружились в биографии журналиста.
Наконец кандидатов утвердили во всех инстанциях — журналиста назначили из местной газеты, водолаза из числа орденоносцев, опустили их под воду… и ничего не произошло. Оба — и герой-водолаз, и журналист — были заиками.
Теперь попробуем установить степень близости каждой из трех историй с представленным в начале параграфа армейским анекдотом. Первая история описывает достаточно типичную и вполне понятную реакцию старого, да к тому же еще и религиозного человека на появление в доме постороннего, до тех пор невиданного технического средства, способного принимать речь по проводам, да и вообще, способного нарушить привычный покой в доме. Считать эту реакцию смешной может, конечно же, только наш, технически образованный, атеистически мыслящий современник. Хотя, надо заметить, что почему-то в той же прессе не слышно смеха по поводу множества сообщений о случаях освящения церковными иерархами то очередного ОМОНа, уезжающего в Чечню на войну, то атомного ракетоносца в северном порту, то новых сооружений в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде и т. д., и т. п. А если мы видим, что смех «противопоказан» той или иной публикации, то записывать ее в «родственники» анекдота никак нельзя.
Вторая история по своей сути значительно ближе к анекдоту. Определенную степень анекдотичности ей придает поведение жены нарком-проса Натальи Розенель-Луначарской, демонстрирующее в какой-то мере стремление к самолюбованию, но еще в большей — по-детски неподдельный интерес к звучанию собственного голоса, доносимого радиоволнами.
Третья история — наиболее близкая к анекдоту. Анекдотичность ее предопределена той степенью идиотизма, который нередко являлся и является нормой деятельности некоторых руководящих органов. Именно такого рода истории часто перерастают в анекдот, что происходит, когда они теряют «привязку» к конкретным лицам, месту, времени действия, т. е. то качество, которое можно назвать достоверностью описываемого в тексте события.
Основная функция, которую выполняет анекдот в прессе, — рекреативная (развлекательная). Именно возможности «разрядиться» в ходе чтения анекдотов, забыть о повседневных трудностях, отдохнуть прежде всего и привлекают к анекдоту читателя. Но, по мнению профессора МГУ Е.И. Пронина, одного из знатоков этого жанра, публикация анекдотов в прессе преследует еще и такие важные цели, как оповещение аудитории о существующих стандартах комического, воспитание чувства юмора, с чем тоже нельзя не согласиться.
Анекдот на страницах периодической печати должен проходить определенную авторскую самоцензуру. В нем недопустимо то, что довольно часто встречается в анекдотах, которые предназначены для узкого круга лиц, находящихся в устном межличностном общении. И прежде всего — пошлость и нецензурные выражения. Кроме того, анекдот, разумеется, должен быть относительно новым для большей части читательской аудитории, поскольку анекдоты «с бородой» только дискредитируют издание, в котором они печатаются.
Что такое шутка? Если давать объяснение этому слову, то можно сказать, что это предметное действие или сообщение, вводящее кого-то в заблуждение с целью создания смешной ситуации. В журналистике, как и в обычном межличностном общении, шутка встречается довольно часто. Обычно шутки включаются при необходимости в текст в качестве его фрагмента. Но бывают случаи, когда шутка присутствует на газетной или журнальной полосе в качестве самостоятельного жанра. Почему шутка относится именно к художественно-публицистическим, а не к каким-то иным жанрам? Основная причина этого заключается в том, что текст, который можно назвать «шуткой», возникает как продукт авторской фантазии, домысла.
Домысел используется и в некоторых иных жанрах журналистики, например для реконструкции событий, в которых автор не принимал участия и о которых знает только кое-что понаслышке. В таком случае реконструируются лишь второстепенные детали, не искажающие суть дела. Если же автор ставит своей целью развлечение читателя и ради этого создает мистификацию (шутку), то в этом случае материал может быть выдуманным от начала до конца. И если это так, то он может быть отнесен к самостоятельному журналистскому жанру. Шутки в газетах или журналах чаще всего преследуют две основные задачи. Первая задача заключается в развлечении читателя.
Вторая задача подготовки и публикации шутки может быть определена как розыгрыш читателя.
Из публикации «Одна возлюбленная пара»(Комсомольская правда. 14 февраля. 1997)
Одна возлюбленная пара всю ночь гуляла до утра. Он был психолог, любитель природы и Зигмунда Фрейда. Он подозрительно редко или часто дышал. Он рвал полевые цветы и ел их. Он был до такой степени куртуазен, что брал чашку тыльными сторонами ладоней.
