я запомнил четко — даже посещал это место в будущем, рассматривал дворик, а вот что именно в этом кладе было, не помню. Вот хоть убей.
С другой стороны, не зная, что внутри клада, мне было интереснее ждать, пока юниты раскопают его. Сам я изнывал от нетерпения, гадая: что же там? Золотые монеты времен первых Романовых? Допустим, переборщил какой-нибудь барин с поборами, крестьяне оказались зимой с пустыми погребами, а как сказал классик, «что делает голодный крестьянин, особенно зимой? Обычно — умирает, но перед этим берёт свой колун для дров, да выходит на большак». Предположим, ходил пару сотен лет назад какой-нибудь мужичок со свинчаткой по лесным дорогам, лил кровь и брал монеты, а потом — решил закопать свое богатство на время. И с тех пор время это богатство хранит.
Нет, не сходится. Кладу не больше лет сорока, и то тридцать-сорок лет только в том случае, если его под маленьким саженцем черемухи закапывали. Хотя, может, его и не в корнях прятали, а много раньше.
А вообще, клады бывают разные. Золото и украшения — самый распространенный в рассказах и самый редкий в реальности вариант. Бывает и оружие мировой войны, когда с Наполеоном бились, и созданные настоящими мастерами артефакты. Говорят, что кто-то даже S-ранговые откапывал.
Хотел бы сказать, что до меня доносился лишь стук ломика и шорох лопаты, и обошлось без происшествий, но нет — вокруг шныряли монстры, чье слюноотделение подстегивал мой титул, отовсюду слышалось рявканье, визги. Монстры кружили все ближе. В окнах дома через дорогу застыл костлявый силуэт с дергающейся каждое мгновение головой, на крыше сарая метрах в двадцати прильнул к серому шиферу силуэт с шестью человеческими руками и без ног. Во дворах скулили и завывали другие существа.
Что интересно, монстры не нападали на юнитов. Если бы на месте моих миньонов были люди, уже шел бы бой.
Пару раз твари смелели, и хобгоблины брали мечи. Хватало порубить одного уродца, чтобы другие, плача, стеная и завывая, отступали.
Наконец лопата звякнула о металл.
Едва дождался, когда юниты вытащат широкий прямоугольный ящик. Даже не стал смотреть, что внутри — поместил находку в кольцо, отозвал юнитов и дал деру со двора. На протяжении семи кварталов мне пришлось поддерживать иллюзию невидимости, заодно приглушая звуки шагов.
Выбраться без драки не вышло — уже на границе жилой территории ко мне бросилось гибкое звериное тело размером с пуму. Существо определенно видело сквозь иллюзии, но это ему не помогло. Я с испугу саданул пространственным искажением, вложив туда большую часть сил. Удар вышел слабеньким, далеко не пространственный шторм, который армии в клочья рвать может, но монстру хватило. Тварь разлетелась на исходящие паром куски мяса и потрохов. Лапа с отливающие металлом когтями отлетела и ударилась о дорожный люк.
— Вроде железо звенело, — донеслось до меня с соседней улицы. — Серый, слышишь? Надо бы проверить.
Ох, не надо бы.
Я сместился к стене дома, собрал оставшиеся крохи маны и укрыл себя иллюзией. Осторожно прошел пару кварталов, и уже оттуда вызвал такси.
До дома доехал спокойно. Проверять, что находится в черном ящике, не стал — завтра уже подготовлюсь и посмотрю. А вот своего личного призрака решил проверить.
Переместившись во внутренний мир, рассмотрел застывшее существо внимательнее, засыпая его диагностическими заклятьями. Призрак состоял из эфира и кусков души, несущих память прошлой жизни. Наскоро посмотрев эту память, я счел её бесполезной — при жизни призрак был обыкновенным работягой, который однажды пошел домой не той дорогой, получил по голове и в следующий раз очнулся в процессе некромагического ритуала. Он страдал, ему было очень плохо, и он пытался сопротивляться изменениям.
Кого-то такая история могла разжалобить, но не меня. Призрак — это не человек и не мимимишный котенок. Единственная цель этих тварей — убивать.
И он убивал. Сперва тех, на кого указывали его создатели, потом — самих создателей, когда смог добраться до них, а уже затем угодил в ловушку, откуда его достала Алиса, заключив контракт.
Потратив минуту на сканирование этой дряни, я дополнил рунный круг сотнями других рун, превращая его в настоящую печать, цель которой — выкачивать энергию из монстра и восстанавливать мой резерв, как только тот начнет опустошаться. Пусть пока побудет магической батарейкой.
Я мог поиграть в плохого Айдара. Мог с помощью ритуальной магии привязать его к пустому кольцу, превратив его в неплохой артефакт. Мог замордовать до потери памяти, затереть личность и память, выдрессировать и превратить в исполнительного слугу, не умеющего думать и желать чего-либо, кроме выполнения моих приказов. Но пока мана нужна мне больше, а юнитов хватает. Потом придумаю что-нибудь поинтереснее.
Утром, когда стоял в пустом коридоре Академии, в ожидании очень смелого, но очень глупого человечка, услышал стук каблучков. А спустя несколько секунд и увидел его.
— Алиса, — чуть кивнул я ей.
— Чего хотел? — Буркнула девушка. — У меня сегодня приема нет. Если хочешь поговорить — приходи ко мне домой после пар.
А вот эмоции сквозят довольством.
— Твой призрак не справился, — сразу открываю карты.
— Какой призрак, ты бредишь? Я бы никогда…
— Расслабься, я не записываю разговор, и не хочу, чтобы ты созналась. Я просто предупреждаю тебя, чтобы не лезла в мою жизнь. Кстати, за нападением на кузню ты стоишь?
— Чего⁈
На этот раз реакция искренняя. Ладно.
— С тебя двести тысяч за попытку навредить мне, и триста — за сказанное на том завтраке. Не выплатишь, я верну тебе призрака.
Алиса подходит близко, и едва не касается меня грудью. Между нашими лицами расстояние в локоть.
— Думаешь, напугал? Да плевать, возвращай. Не получилось с призраком, с чем-то еще получится. Ты будешь делать все, что я захочу. Я потрачу пару лет жизни, чтобы ты ко мне на коленях приползал, тебе понятно?
Вздыхаю.
— Слушай, мне плевать на ваши здешние ранги. Я знаю, что у вас в Академии целая система, свои связи и правила, но в эту клоаку я лезть не хочу, тебе ясно? Своих забот хватает. Я решил поговорить с тобой, вместо того, чтобы сразу бить, но если ты так настроена, будь готова к сюрпризам.
— Это объявление войны? — Хмурится Алиса.
— Дурочка, ты сдурела? — Улыбаюсь. — Я могу сделать с тобой все, что захочу, а беседую только потому, что не хочу напрягаться.
—
