по воде или воздуху, деморализованные полицейские части смогли изолировать лишь несколько прилегающих к Букингемскому дворцу кварталов, где и держали безвылазно оборону. Можно было сказать, что Англия полностью парализована ужасом.
Что касалось других мест, то здесь дела обстояли куда лучше. В Африке никто кроме европейских выходцев не придавал особого внимания сокрушительным новостям, течение жизни на континенте почти не изменилось, в Южной Америке несколько ответственных и грамотных военных, обладающих информацией из первых рук о тактике боя с существами Поднебесной, пытались сколотить отряды обороны. Получалось у них откровенно плохо.
Мир, три сотни лет не знавший войн, мир, лишенный направляющей руки, мир разобщенный и расколотый, превращался в место, где каждый сам по себе. Слишком привыкший к незримой руке Древних родов, слишком отвыкший от времен, когда чума, колдовство и захватнические войны оставляли мертвые целые регионы, он, этот мир, сейчас дрожал в панике, не зная, что делать.
Зато знали они. Жгущие, заливающие водой, испепеляющие силой света, поражающие силой тьмы. Они терпеливо ждали своего часа куда больше, чем три тысячи лет. Боги сейчас делали именно то, чего так страстно желали с тех самых пор, как появились в этом мире.
Они забирали его себе. По праву силы.
Глава 3
Просыпаться в традиционном японском доме – удовольствие относительное. Дерево, бумага, лак. Температура внутри мало чем отличается от температуры снаружи, деревенский футон тонок и больше похож на циновку, а валик, что многие граждане этой страны подкладывают под голову, и в страшном сне не может заменить подушку. Только раскрыв глаза, я тут же остро позавидовал Праудмур, болтающейся где-то километрах в двух над моей головой и имеющей вполне удобную койку. Жизнь у меня, конечно, такая, что спать можно научиться хоть на голых каменных плитах, но почему-то японские футоны и валики умудряются быть еще неудобнее голого камня.
Настроение слегка приподнялось, когда я вспомнил, что жизненно-важные предметы в виде кофе и сигарет, захвачены сюда с собой. Можно было вставать.
В комнате кроме лежащего меня еще было нечто неожиданное - мальчик лет шести. Он сидел на коленях в двух метрах от изножья моего футона, рассматривая меня черными непроницаемыми глазами. Пухлое детское лицо было умильно сосредоточенным.
- Ирукаи-сан, - тяжело посмотрел я на мальчика, - Кицуне вспоминают, что такое тактичность, здравый смысл и инстинкты самосохранения только тогда, когда им угрожает смертельная опасность? Потому что мне сейчас кажется, что ваш род склонен вечно забывать о таких необходимых для жизни вещах, от чего вынужденно заставляет всех, кто имеет с вами дела, время от времени представлять для вас эту самую опасность.
- Ты просто слишком серьезно ко всему относишься, Эмберхарт-кун, - сладко улыбнулся псевдомальчик, но тут же поднял руки в примирительном жесте, - Я не мог уснуть от любопытства! Ты же знаешь, как оно на нас действует!
Ирукаи Сай. Когда-то, очень недолгое время, он был моим ректором, затем весьма сомнительным, но так и не подведшим союзником, затем кем-то вроде подчиненного или младшего партнера. Теперь судьба снова свела нас. Предстоит одно масштабное дело, в котором помощь клана лис-оборотней, одной из немногих организованных групп Иных в Японии, будет необходимой. Но за эту помощь мы с сегуном заплатим очень большую цену. Соразмерную смертельному риску для кицуне. Моя доля будет выдана авансом, который старый лис, недавно выпустивший третий хвост и переродившийся в ребенка, дабы пройти очередной жизненный путь, очень хотел получить.
Кицуне мудрые и проницательные существа, привыкшие держать носы по ветру. Они одни из первых поняли, что мир изменился. И догадались, кто им может рассказать больше.
- Сначала, уважаемый, я приведу себя в порядок, - поднялся я с футона, - Затем выпью кофе. А потом мы с вами обсудим как совместные действия, так и всё остальное.
На большие умоляющие глаза маленького японского мальчика я не повелся, даже когда старый проходимец каким-то образом умудрился пустить слезу. Да будь у него не только в черепе, но еще и трехлитровая банка таких глаз подмышкой, меня бы это ни грамма не тронуло. Успел ожесточиться за свою недолгую жизнь, последние четыре года которой были наполнены отнюдь не розами. Как вспомню тот межконтинентальник, где я в пятнадцать лет угробил какого-то смешного шулера за распускание рук, так даже смешно становится.
Издеваться я над бывшим стариком не стал, поэтому вскоре мы шли по небольшому тайному селению кицуне, которое хитрозадые Иные устроили, самым вредительским образом проделав потайной ход в одном из когда-то заваленных моими людьми перевалов Камикочи. Хорошо устроились негодяи, с запасом и подстраховкой… но винить их в этом я, бросивший вверенное мне хозяйство, уже не имел никакого права.
Периодически отпугивая пытающихся подслушать нас кицуне, мы с Саем пришли к взаимопониманию. Я ему вкратце поведал у «уже мертвом» - системе дочерних измерений планеты, на кого они были завязаны, как выстроилась система, благодаря которой жила цивилизация. Он в ответ, пряча сумасшедший блеск в глазах и трясущиеся ручки в широких рукавах кимоно, рассказал о сложностях, мешающих Итагаки Цуцуми как последовать моему предложению, так и оставаться в дальнейшем у руля страны.
Заговор.
У новой формы правительства империи не было возможности заниматься всеми аспектами жизни государства из-за вторжения Индокитая, сегунату требовалось срочно мобилизовать все имеющиеся силы. Такая концентрация внимания сильно развязала руки несогласными с текущим положением дел кланами и родами, оставшимися в столице. Тем не менее, рассудка они были не лишены, поэтому скрывали свои надежды, устремления и планы, пока шла горячая фаза войны. Теперь, когда страна Восходящего Солнца осталась в вакууме событий, полностью освобожденная от внешнего влияния, остатки кланов решили сбросить Итагаки и его сегунат.
Как именно собираются осуществить переворот, Ирукаи Сай не знал, да это было и ни к чему. В руках засевших в Токио и окрестностей аристократов было буквально всё – связи, рычаги давления на бюрократов, ресурсы, деньги и, самое главное, имена. Те, к которым империя привыкла давным-давно. Не было у них исполнителей, так как под угрозой всеобщего уничтожения почти все боеспособные дворяне сейчас долавливали остатки индокитайцев на юге страны, но их возвращение ожидалось с недели на неделю.
Затем… понятно, чего можно было ожидать. Клан кицуне был нанят тай-сегуном для решения этой проблемы за очень большую цену, услышав которую, я понял, что жизнь не лишена особой скрытой иронии. Камикочи. В случае выполнения задания долина переходила в руки Ирукаи Сая и его клана. Не целиком, зато на века. Тренировочный лагерь, город Хагонэ, хабитаты, всё это оставалось за людьми, но под жестким контролем самих кицуне. Именно Иные будут определять численность людей на их территории, границы, за
