Почему у меня получилось?! Я не хотел, я не хотел этого, не хотел, это было не моё желание. Мне всего лишь хотелось выбраться и помочь тем, кто в меня поверил. Я могу принять, что облажался, стал тем самым неудачником, который провалился и потянул всех за собой, но это…
Я не хотел. Жалкий, жалкий нарцисс, Атлант, не выдержавший веса небосвода, возненавидевший себя больше, чем кого-либо ещё.
Чувство вины. Оно пожирало нас всех изнутри. Но это совершенно не мешало нам продолжать, раз за разом, раз за разом, в надежде на изменение, принося лишь больше разрушений. Погружаясь всё глубже и глубже в настоящую, непроглядную Бездну.
— Не забывай, что ты не Айзек, Феликс. Ты несёшь его грехи, но ты не он.
Голос профессора словно пробивался сквозь какую-то странную пелену. Он успокаивал меня и поддерживал, из-за чего я чувствовал себя только хуже.
Я знал, что профессор был прав и Художник давно был мёртв, но я уже не мог полностью разделять нас. Я угадывал ход мыслей этой твари, понимал её мотивы, накладывал на себя, отдавая себе отчёт, что сам мало чем от неё отличался, продолжая совершать одни и те же ошибки. Слишком мы были эгоистичными, слишком злыми, слишком отчаянными.
У мира есть шанс, но без нас? Нахер такой мир. Мы отказываемся принимать это. Мы всего лишь хотим освобождения. Мы не хотим нести зло, лишь исправить ошибки, спасти свои грязные, покалеченные, разбитые души.
Мы хотим создать настоящую Атлантиду. Мы хотим искупления. Однако наши же действия всё лишь усугубляли.
Я весело хохотнул.
Малышка Сэнди, она ведь просто была более крупным осколком. Заметно более крупным и полноценным. Она знала всё с самого начала. Но не стала пытаться. Решила просто уснуть, тем самым спасая сотни и тысячи миров. Одна из немногих осколков, что несла в себе ту немногую доброту, что оставалась в самовлюблённом ублюдке.
Всё ещё не идеальная, она была в сотни и тысячи раз лучше нас.
Я боялся Тёмного Бога, который мне даже зла никогда на самом деле не желал, не так ли?.. Я думал, что меня прокляли, наделив удачей притягивать к себе несчастья, но это была неправда.
«Тёмный» Бог, лишённый нашей злобы, просто хотел притянуть к себе другой покалеченный осколок. То, что я встретил за такой короткий период времени столько дерьма, обычный побочный эффект. С какой бы целью это не было сделано — сейчас я уже был уверен, что в этом изначально не было злого умысла.
Настоящим злом всё это время были мы с Мистером Стивенсоном. Я, Мистер Стивенсон, Клэйтон, Эмма, Ленз — вот настоящие «Тёмные Боги». Сэнди же им никогда не была, ни в одном из воплощений.
Все эти мысли давно проскакивали в моей голове. В разное время, с разным наполнением. Но лишь сейчас, когда я прошёл через тысячи смертей, преодолев очередное внешнее воздействие, когда хотел как можно быстрее вернуться к той, кто поймала меня в сети, когда оказался в месте, которое могло исполнить моё самое сокровенное желание, чтобы потом столкнуться с реальностью…
Загадок больше не осталось.
Нет, лишь одна, но и это больше не было для меня загадкой.
Мне нужно было встретиться с тем, кто всё это время незримо вёл меня к этой точке.
— Зря ты привёл меня в то место, старик, — негромко прошептал я, повернув голову на проекцию Гаррика. — Теперь оно погрузится в океан, как и всё, куда ступала моя нога. Мне жаль.
И мне действительно было жаль.
— Это слишком малая цена для рождения настоящей надежды, — не согласился со мной профессор. — Тебе так не кажется, Феликс?
Я непонимающе нахмурился.
— Настоящей надежды?
Старик подошёл ко мне вплотную, вытянув указательный палец. Я видел, как через этот палец проходили бесчисленные нити, соединяющие сотни вариаций безумного профессора.
Эти сотни вариаций, словно в едином порыве, ткнули меня в грудь.
Ощущения были, мягко говоря, непередаваемые, но моя проекция, по крайней мере, не умерла, что уже не могло не радовать.
— Ты всё ещё не осознал, зачем тебе удочка, Феликс Айзек Фишер? Не кажется ли тебе, что ты слишком легко и быстро смог наладить контакт с теми, кого ненавидишь больше, чем кого-либо ещё?
Святая Мария.
Я ответил не сразу, подняв взгляд на красное солнце.
— Сам я не смог справиться со скульптором.
К несчастью, у меня не было силы для того, чтобы выполнить то, на что намекал Рид.
Старик широко улыбнулся. Увидев всё со стороны, он знал, что я не договорил.
В голове промелькнули бесчисленные мысли, идеи, предположения, образы. Не став заставлять и так сделавшего для меня слишком много человека на старости лет говорить слишком много, я решил проявить невиданную для себя учтивость и сам же завершил мысль:
— И именно для этого мне нужна та, кто сможет одним лишь зонтиком защитить меня от метеоритного дождя, пока я буду рыбачить. Сэнди Хуш. Сэнди Айзек Хуш.
— Береги своё физическое тело, Феликс. Оно даёт тебе перед подобными себе определённое преимущество. Передавай привет Чарльзу.
Профессор, услышав желаемое, ткнул меня пальцем в лоб. Моё сознание потянуло обратно, и я, смотря на рассеивающуюся проекцию спокойно принявшего все наши грехи человека, не стал этому сопротивляться.
Пора было заканчивать это.
Чарльзу никогда не доводилось управлять космическим флотом, но всё происходит в первый раз. Сказать, что мужчина удивился неожиданно изменившимся планам тварей, значило ничего не сказать: специальный инспектор пришёл в ужас.
— Вы правда думаете, что я смогу пойти тараном на эту хреновину?
Троица переглянулась. Мужчина видел в глазах ублюдков небывалую уверенность. Казалось, они действовали, словно единый механизм.
— Твой комикс, — улыбнулся нехорошо Фишер, выглянув в иллюминатор. — Используй свою концепцию «тёмных снов» на полную, мои подчинённые тебе помогут.
«Мне не нравится тон босса», — признался Ред.
Мужчина удивлённо приподнял бровь.
И всё же, он предпочитал, чтобы этот проклятый комикс называли книгой. Даже специальный инспектор имел личные вкусы, в конце концов.
— Демон, ты же понимаешь, что…
У Чарльза не было времени договорить: демон неожиданно присел, задумчиво уставившись на свою тень.
— В каком-то смысле, тебе безумно повезло, приятель…
Парень положил руку на тень, после чего, не вызывая и капли удивления на лицах себе подобных демонов, схватил сгустившуюся в трёхмерном пространстве тень.
По пространству распространились помехи, наполненные самым настоящим ужасом. Шеди не понимал, что пришло в голову безумному начальнику, но ему не давали слова.
— Тс-с-с, я приму твою боль, маленькая тварь,
