заботы, упорно идет за новым другом. Решает проблемы других людей и нелюдей, и не может поступить по-другому.
Что это? Совесть, или он просто дурак?
Наверно все же дурак, ведь он не может поступить по-другому. Если отвернется, пройдет мимо, то это уже будет не он, не Максим Гвоздев, и он такой не один. Вон рядом идет еще один такой же дурак. Идет спасать тех, кто ему дорог, плевав на собственное благополучие, и он в этом весь. И ведь наверняка таких дураков как они много, но почему-то видно только тех, для кого собственное «Я», дороже всего на свете, их может и мало, но они на виду, сверху плавают, и воняют». — Максим Улыбнулся.
— Ты чему радуешься? — Угрюм посмотрел на друга.
— Вот думаю: «Сколько в выгребную яму родниковой воды не налить, пить оттуда все равно не станешь, не будет в ней от этого чище, а вот если в родник кинуть немного дерьма, то испортишь родник, и то же пить не станешь. Неужели дерьмо такое могущественное?
— Ну у тебя и мысли, братан! — Заржал Угрюм. — Это с чего это тебя так вставило?
— Да вот думаю: «Хороших людей много, их большинство, а правят миром в основном уроды». Почему?
— Они наглее. — Хмыкнул Игорь. — И хватит уже о дерьме философствовать. К нашей с тобой любимой локации пришли. Готовься окунуться туда, о чем мечтаешь и намокнуть, Сократ-недоучка. — И он исчез в портале перехода.
***
Ноги хлюпали по прокисшей плесени опавшей листвы. Корявые руки облезлых деревьев цеплялись за мокрую одежду кривыми пальцами сучков. Дождь моросил из низких, свинцовых туч и не собирался останавливаться. Настроения и так не было, а здесь оно вообще пропало.
Они шли вперед по знакомой уже дороге, посматривая по сторонам. Неприятностей тут ждать вроде неоткуда, повывели они недавно все опасности в локации, ну да кто его знает? В Уйыне расслабляться нельзя, он может неприятно удивить, и наказать за невнимательность.
Решено было остановиться на дневку в старом месте, под каменным навесом. Перекусить, отдохнуть, обогреться у дымного костра, и двигаться дальше. Но планы наверно тем и хороши, что почти никогда не исполняются, разнообразя жизнь неожиданностями, и наполняя приключениями.
Угрюм, шедший впереди резко присел у корявого куста, и дал знак Максиму поступить так же.
— Ореки. — Прижал он палец губам. — Тихо. Идут туда же куда и мы, и с ними люди. Двадцать пять нелюдей и полсотни воинов… Вооружены неплохо. Что-то тут не так.
— Не понял? Мы вроде перебили в прошлый раз ореков? Какого черта они снова здесь? — Прошептал Художник, пытаясь получше рассмотреть в тумане врага.
— Ты что думаешь, их тут мало? Уйын кишит подобной нечистью, и чем дальше и глубже в него заходишь, тем больше и разнообразнее популяция. Меня больше волнует вопрос: «Какого дьявола с ними делают люди». Ты глянь, идут и ничего не бояться. Вот же уроды.
— Мы мяскяя убрали отсюда, вот и результат. — Вздохнул Максим. — Чего им бояться? Других опасностей тут нет. Что делать-то будем?
— Проследим. Интересно знать: «Что они задумали». Давай за ними аккуратненько. Попробуем поближе подобраться, и подслушать.
Короткими перебежками, а где и ползком, используя складки местности, друзья двинулись следом за странной процессией, но подобраться к ней ближе смогли только когда она остановились на привал.
Друзья затаились на дне распадка, и припав к земле смотрели на лагерь врага, и слушали. Расстояние было приличным, но те и не таились, и разговаривали громко. Дружелюбными отношения между людьми и ореками назвать было трудно, они скорее всего терпели друг друга, соединенные одной целью, и подчиняясь одному хозяину. Постоянно переругивались, угрожали, но сдерживались, не кидаясь в драку, хотя иногда казалось, что этого не избежать. Говорили много, но ни слова не сказали о цели своего путешествия.
— Ты знаешь, а я догадался куда они идут. — Угрюм откинулся на спину, оторвавшись от наблюдения за врагом. — Они в Отстойник идут. Подкрепление это к тем, кто уже там лютует.
Конец нашим мисам. С ореками без сосулек им не справиться. Перебьют их твари. Одного не пойму, какого черта надо убыру от той локации? Никогда туда не лез. Он войной и смертью живет, а там земли мирные. Рай для мастеровых и фермеров.
— Причем тут убыр? — Не понял Максим.
— А кто их, по-твоему, послал? Ореки служат этому уроду с самого рождения, они рабы его, а люди, это скорее всего секта «Свидетели смерти», те еще ублюдки, им кровь лить в удовольствие, кайфуют они смерть наблюдая, и чем мучительнее, тем лучше. Одни грабить и убивать идут, другие убивать и жрать. Вот только не пойму, зачем это убыру? Он вроде из своей локации не высовывается. — Задумался Угрюм.
— Помнишь, что Ганжил говорил? Власти он хочет. Мис ошибся только в одном, он думал, что угроза исходит от мяскяя, а оказалось, что от убыра. — Высказал свое мнение Максим. — Что делать теперь будем?
— Убивать. Чего же еще. Вот только не здесь. Давай-ка братан обойдем их по-тихому, и к Отстойнику двинем. Надо опередить этих тварей. Встретиться нам надо с мисами, поговорить, убедить, и подготовиться к встрече. Есть у меня кое-какие мысли по этому поводу. Очень даже толковые мысли. Сосульку то мы с тобой сохранили. Вот она нам и пригодиться. Давай-ка парень за мной. — Он пополз по дну распадка в сторону от стоянки врага, и Максим последовал за ним.
Две тени бесшумно скользнули по дну распадка, и через несколько минут растворились в тумане локации поздней осени. Мелкий дождик быстро смыл оставленные друзьями следы, словно и не было тут их никогда.
Как приятно после нудного, промозглого дождя в мире поздней осени, оказаться сделав шаг, в начале теплого лета, сразу минуя морозную зиму, с ее вьюгами и снежными заносами, а также распутицу ранней весны. Жаль немного, что не увидеть цветения вишни, и яблонь, не восхититься тюльпанами, проскочив этот этап в жизни природы, но этим можно наслаждаться и в другой локации, причем бесконечно долго.
Согреть же озябшее тело под ласковым солнцем, подставив лицо нежным ладоням шелкового ветра, это сейчас друзьям крайне необходимо, и на много важнее, чем сожалеть о пропущенной весне.
Надо высушить мокрую одежду, развесив ее на ветках изумрудных
