в громе аплодисментов.
Должен признаться, что в этой непростой ситуации Бинго проявил завидную решительность и присутствие духа. Недолго думая, он схватил товарища Бата за горло, явно желая оторвать ему голову. Впрочем, ему не удалось достичь на этом поприще сколько-нибудь ощутимых результатов, поскольку печальный полисмен очнулся от гипноза и вступил в игру: в следующую минуту он уже пробирался сквозь толпу с Бинго в правой руке и с товарищем Батом в левой.
– Пожалуйста, позвольте пройти, сэр, – вежливо попросил он, натолкнувшись на стоявшего у него на пути лорда Битлшема.
– А? Что? – пролепетал Битлшем: он еще не вышел из ступора.
Услышав дядин голос, Бинго выглянул из-под правой руки державшего его за шиворот полисмена, и в тот же миг вся его храбрость улетучилась, точно газ из проткнутого иглой воздушного шарика. Он поник, как увядшая водяная лилия, и молча прошаркал мимо. У него был вид человека, которому только что крепко накостыляли по шее.
Когда Дживс приносит мне утром чашку чая и ставит на столик рядом с кроватью, он либо молча выскальзывает из спальни, оставляя меня в одиночестве смаковать «Оолонг», либо почтительно топчется на ковре, и это значит, что ему нужно мне что-то сообщить. Проснувшись на следующий день после возвращения из Гудвуда, я лежал на спине и глядел в потолок и вдруг заметил, что Дживс все еще в спальне.
– А, Дживс, – сказал я. – Хотите мне что-то сказать?
– Мистер Литтл заходил час назад, сэр.
– В самом деле? Он рассказал вам про вчерашнее?
– Да, сэр. Его приход к вам как раз и был связан с последними событиями. Он решил уехать из Лондона и пожить некоторое время на лоне природы.
– Весьма разумная мысль.
– Именно так я ему и сказал, сэр. Однако на пути к осуществлению этого плана встала финансовая проблема. Я взял на себя смелость ссудить ему от вашего имени десять фунтов на текущие расходы. Надеюсь, вы ничего не имеете против, сэр?
– Разумеется, нет. Возьмите десятку на туалетном столике.
– Хорошо, сэр.
– Дживс, – сказал я.
– Сэр?
– Никак не могу взять в толк, как все это произошло. Я хочу сказать, как этому Бату удалось разнюхать, кто такой Бинго?
Дживс кашлянул.
– Боюсь, в какой-то мере это моя вина, сэр.
– Ваша? Каким образом?
– Кажется, я нечаянно раскрыл имя мистера Литтла в разговоре с мистером Батом.
Я сел на кровати.
– Что-о?
– Да, сэр, теперь я со всей определенностью припоминаю, как говорил ему, что преданность мистера Литтла Общему Делу заслуживает широкого общественного признания. Я горько сожалею, что стал невольной причиной временной размолвки между мистером Литтлом и его светлостью. Боюсь, в этом деле есть еще одна сторона. Я также несу ответственность за разрыв отношений между мистером Литтлом и юной леди, которая приходила к нам на чай.
Я снова сел на постели. Как ни странно, я до сих пор не подумал о положительных последствиях вчерашнего инцидента.
– Вы хотите сказать, что между ними все кончено?
– Окончательно и бесповоротно, сэр. Насколько я понял со слов мистера Литтла, он потерял надежду на успех в этом предприятии. Даже если бы не было иных препятствий, отец юной леди считает его обманщиком и шпионом, так сказал мне мистер Литтл.
– Будь я проклят!
– Сам того не желая, я доставил всем столько неприятностей, сэр.
– Дживс! – сказал я.
– Сэр?
– Сколько денег на туалетном столике?
– Помимо тех десяти фунтов, которые вы велели мне взять, сэр, там остались две пятифунтовые банкноты, три банкноты по одному фунту, десять шиллингов, две полкроны, флорин, четыре шиллинга, шесть пенсов и полпенса, сэр.
– Забирайте все, – сказал я. – Вы их честно заработали.
Глава 13
Большой гандикап проповедников
После завершения сезона в Гудвуде я обычно впадаю в состояние тоскливого беспокойства. Я не большой любитель тенистых дубрав, цветущих лугов, щебетания птиц и прочих сельских радостей, но в августе Лондон – не лучшее место на свете, и поневоле начинаешь думать: а не свалить ли куда-нибудь на природу да переждать, пока климат изменится к лучшему? Через две недели после феерического провала Бинго, о котором я вам рассказывал, Лондон превратился в пахнущую раскаленным асфальтом пустыню. Все мои приятели разъехались, театры позакрывались, а Пиккадилли перекопали вдоль и поперек.
Жара стояла адская. Я сидел у себя вечером в гостиной, собираясь с силами, чтобы добрести до спальни, и вдруг почувствовал, что дольше не выдержу. Когда из кухни появился Дживс с подносом, уставленным укрепляющими тело и душу напитками, я принял решение.
– Что за чудовищная жара, Дживс, – сказал я, утирая лоб и хватая ртом воздух, точно выброшенный на сушу карась.
– Погода и в самом деле угнетающая, сэр.
– Не одну содовую, Дживс.
– Хорошо, сэр.
– Хватит торчать в столице, Дживс, пора на волю. Ну что, двинем?
– Как скажете, сэр. Что-нибудь еще прикажете, сэр? – сказал Дживс и поставил на стол поднос с письмом.
– Черт побери, Дживс, вы начали говорить стихами. У вас получилось в рифму – вы не заметили? – Я распечатал конверт. – Это надо же!
– Сэр?
– Вы бывали в Твинг-Холле?
– Да, сэр.
– Так вот, мистер Литтл сейчас там.
– В самом деле, сэр?
– Собственной персоной. Ему пришлось снова поступить в гувернеры.
После того жуткого скандала в Гудвуде, когда Бинго, оставшись без средств к существованию, стрельнул у меня десятку и усвистал в неизвестном направлении, я долго его повсюду разыскивал, справлялся у общих знакомых, но никто ничего не знал. А он, оказывается, все это
