Запомните и передайте другим: никто не смеет трогать людей, которые дружат с пришедшими из Мертвых Земель!
Дружинники наконец разогнали толпу впереди, и князь наконец-то увидел того, кто так выл. На утоптанной земле на коленях, закутанный в серую сутану стоял правая рука отца-настоятеля — отец Барбук. Лицо — сплошная кровавя рана. Обе руки были аккуратно обрублены по локоть, а раны заботливо прижжены, дабы не дать отцу истечь кровью. За его спиной возвышались давешние незнакомцы, а за ними, обнявшись, стояли сильно избитые двое молодых парней. Человек и эльф.
* * *
Сигнал тревоги сработал, когда мы с принцем на расслабоне валялись в траве. В предыдущий сеанс связи с Леной мы отправили запрос на разведкомплекс, так что оставалось только ждать. Найк вдумчиво перечитывал «записки путешественника» на языке оригинала, иногда указывая на слова, которые не подходили в переводе по смыслу и мерзко хихикал время от времени. Я вносил правки в словарь и пытался заниматься магией. Именно магией.
Фолиант о практической магии оказался самым ценным из того, что удалось отсканировать. Там простым, человеческим языком было описано, как строить магические конструкты и запитывать их энергией. Что начисто отсутствовало в ведьмачьей книге. Возможно предполагалось, что ученик уже обладает этими знаниями, или учитель лично его этому обучит — не знаю. Также понятия не имею, как у меня огонь на ладони получался. Интуитивно. Может быть мой огонь вообще не имел отношения к магии, а был способностью псиона. Как интуиция у принца.
Как бы там ни было, конструкты я строить научился. Опять же, с помощью нейросети и наручного искина разложил заумь, изложенную в книге, на простейшие составные. И сразу все стало просто и понятно. Это как руны рисовать. Только в пространстве и трехмерные, что заставило меня сначала изрядно попотеть. К сожалению, это знание не позволило мне овладеть инопланетной магией. Да, я научился строить конструкты из книги, тем более они были очень подробно описаны и даже кое-где нарисованы, и даже напитывать их энергией. Вот только активация всех конструктов из книги была завязана на аудиоформулу. Проще говоря — нужно было произнести заклинание. На языке оригинала. А я язык оригинала не знал. И Нара с Аароном тут помочь никак не могли. Они могли перевести — пожалуйста. А произнести так, как оно должно звучать на самом деле — ну извините. Зато со скрипом поехала магия из книги ведьмака. Под это дело я даже вознамерился обучить магии принца. Но увы… Псионика и магия — это две грани одной и той же силы, но они не пересекаются. Совмещаться в одном носителе могут, но псионик, не обладающий склонностью к магическим способностям, магией никогда не овладеет. Что Найк и подтвердил.
Что же насчет ведьмачьей магии… Ну не знаю. Мне показалось артефаторика проще. Возможно потому, что магия была ограничена? Потому как книга по магии ведьмаков в разделе создании артефактов имела вид п.1: руна для артефакта, п.2: магический конструкт. То есть одно и то же действие двумя способами. Но Тимка, зараза такая, зудел над ухом до тех пор, пока я не начал осваивать на практике эти треклятые конструкты. Что было медленно, больно и печально. Хотя, котяра прав, практика не помешает. Вот я и развлекался тем, что запускал крохотные молнии в гигантский пень, оставшийся от поваленного дерева, стоявшего метрах в ста от нашей стоянки, пытаясь попасть в вырезанную грудную мишень. Получалось плохо.
По сработке сигнала тревоги мы с принцем мигом вделись в рюкзаки, проверились, я уточнил микропорталом место назначения на наличие потенциальной опасности и открыл полноценный за спинками деревянных кресел, укрытых шкурами животных с роскошным мехом. Все это при работе нейросети, перешедшей в боевой режим и усиливающих имплантов. Объективного времени прошло не более секунды. Предупредив умотавшего развлекаться Тимку, что мы ненадолго, сделали с принцем шаг вперед.
— Кого успеют подлечить? — поинтересовался я.
Один из находящихся в комнате остается на своем месте, второй кувырком, через стол, уходит вперед и разворачивается к нам, удерживая в руках нож, который умудрился прихватить во время ухода. Молодчик! Быстро осматриваю богато обставленную комнату, задерживаю взгляд на тех палочках, что дал пацанам, обращаю внимание на богато одетого, по местным меркам, фехтовальщика ножом. Кто-то из высших иерархов, как бы не сам князь. Лицо довольно молодое, мужественные черты, длинные волосы собраны сзади в хвост, под носом щетка усов. Телосложение бойца. Мальчик хорошо кушал с самого детства и не только каши. Ростом мне не уступает. И по глазам видно, что знает, как ближнего своего прирезать. Только не в этом случае. Как бы не хотелось вступать в конфронтацию с местной властью, пацаны влетели из-за нас. А тут вступает в дело давний феодальный закон: «Если ты оскорбил моего сюзерена, ты оскорбил меня». И ответить придется по полной.
Быстро выяснив, что присутствующие в комнате к Марику и Натану имеют лишь косвенное отношение нашли провожатого мальчонку и бросились к пацанам. Свои артефакты по дороге я тоже прибрал. На всякий. Перед храмом триединого мальчишка отвел нас в небольшой… амбарчик… сказал бы я. Внутри было полно страждущих, которые только громко требовали жрачку, ржали и обсуждали достоинства местных матрон. Профессиональные нищие. И работают при храме, и живут тут же.
Марик и Натан нашлись в дальнем углу. Сильно избитые. Кто-то за спиной кинул что-то обидное, но взорваться мне не позволил принц. Просто положил руку на плечо.
— Извините. Мы не смогли удержать вашей тайны…
— Нормально, парни. Мы здесь, значит всё будет нормально. — успокаивающего произнес я, доставая аптечки из рюкзака — Кто вас сцапал?
— Барбук. — простонал Марик.
— Кто, как выглядит? — спросил я.
— Выглядит… Ну нос картошкой… — присосавшаяся аптечка явно добавила красноречия Марику — Большой знак триединого на груди из золота. Что еще… Я его только на праздниках видел… Когда допрашивали, там уже смотреть некогда было. Слева и справа прилетало постоянно.
Оставив принца на перевязке, я пошел за Барбуком, отправив вперед разведку из призраков. Злодей был обнаружен на втором этаже храмового комплекса, откуда я его и выволок за длинные волосы. Его вопли сначала привлекли внимание местной братии в сутанах, которые жались к стенам. А потом и горожан, находящихся у храма и прогуливающимся рядом с ним. Бросив тело местного Гиммлера в пыль я от души воткнул ему ногу в бок, ломая ребра, и, рывком приподняв голову за волосы начал всаживать ладонь в лицо приговаривая:
— Никто! Не смеет! Прикасаться! К нашим! Друзьям!
Такое действие не
