еще один кусок опустился и перекочевал уже ко мне. - А бар… Блин, там всегда новые люди, общение…
- Чаевые, - вставил свои пять копеек Лука, и Денис кивнул:
- Да. Чаевые на кафедре никто не оставляет, а то, что приносят в конвертиках, называется взяткой и за это светит вполне себе нехилый срок, а я люблю вкусно поесть и не люблю вставать спозаранку. Поэтому и пошел в бармены. График, люди, общение…
- Чаевые, - снова вклинился Лукашик и зашипел, обжегшись о мясо.
- Спасибо, Люк. С первого раза мы не догадались, что я - меркантильная сволочь, - хохотнул Совунчик, подул на отрезанный кусочек мяса, отправил его в рот и замычал. - М-м-м-м… Шик!!! - отпил из бокала и спросил, смотря мне в глаза. - Это что-то изменило?
- В смысле? - я хлопнула ресницами, сперва покосившись на блюдо, решив, что он спрашивает про рецепт, а после, допенькав, что мясо ни при чем, покрутила пальцем у виска. - Совунчик, ты совсем дурак? Просто у меня парень - гений, а я об этом только узнала.
- Не гений, - отрицательно качнул он головой. - Помню чуть больше, чем хотелось бы, - нахмурился и произнес тоном профессора, - "Дезоксирибонуклеиновые кислоты - нуклеиновые кислоты, молекулы которых имеют вид двойной спирали и в состав которых входят фосфорная кислота, дезоксирибоза и азотистые основания - аденин, гуанин, цитозин и тимин. Содержатся главным образам в клеточном ядре, являясь основной составной частью хромосом. Материальный носитель наследственности.” - снова посмотрел на меня и спросил. - Вот зачем мне это на постоянку после девятого класса? А вся история из учебника? А то, что прочитал помимо школьной программы ради интереса? А правила переноса слов с примерами этого самого переноса?
- Охренеть, - выдохнула я, не найдя ничего более подходящего. - Пипец полнейший!
- Вот именно, - кивнул Совунчик. - Поэтому, бар, люди, общение и… чаевые, - произнес, опережая Лукашика, и засмеялся. - Да-да-да, я - меркантильная сволочь.
- И ничего ты не меркантильный! - надула я губы. - Меркантильные, если ты не знал, комнату за пять тысяч не сдают и за разбитое пиво из своих чаевых не платят.
- Ну да, - согласился он, улыбнувшись. - Сдал бы за десять, хрен бы ты меня так кормила?
- Вот ты… Храпозавр! - засмеялась я.
- Приятно познакомиться, мисс Жираф, - кивнул Совунчик, изображая полупоклон. Скосил взгляд на, торопливо уплетающего свою порцию мяса, Луку, и шепотом, будто по секрету спросил. - А он у нас тогда кто?
- Лукашик? - повернувшись к застывшему с поднесенной ко рту вилкой парню, посмотрела на него, прищуриваясь, и предложила. - Поползень?
- С какой, блин, радости? - поперхнулся он.
- С той, что иногда приползаешь очень не вовремя, - засмеялся Совунчик и остановил поднявшегося было друга. - Да сиди ты уже. Вы посмотрите какой обидчивый Поползень попался. Да, мисс Жираф?
- Полностью согласна, мистер Храпозавр! - кивнула я и придвинула к Лукашику салатник. - Да ешь ты спокойно, Поползунчик. Никто тебя никуда не гонит.
- Но и задерживаться не просит, - негромко пробурчал Совунчик и посмотрел так, что у меня вспыхнули щеки.
И вроде бы ни я, ни Совунчик больше не подтрунивали над Лукой, только он торопливо проглотил ужин и засобирался домой. Даже зачем-то предложил забрать с собой Текилу, ускакавшую со своей резиновой курицей в комнату Дениса. Схватил куртку, пулей выскочил за дверь в тапках, вернулся после окрика переобуться и снова выпрыгнул за порог, бросив короткое:
- Пока.
Щелкнувший замок.
Голодный взгляд, от которого внутри меня полыхнуло так, что стало душно, а руки сами потянулись к краю футболки, но сразу же поднялись вверх, наткнувшись на ладони Совунчика.
41. Срыв. POV. Денис
Что и куда летело не знаю. Мы не снимали одежду, мы рвали ее, торопясь дорваться друг до друга. С каким-то упоением и остервенением. Словно сумасшедшие. Не видя и не слыша ничего вокруг. Треск рвущейся ткани и шумное, по нарастающей учащающееся дыхание. Грохот упавшей вешалки за спиной, которую не заметил, свернул и отпнул в сторону. Все смешалось в какую-то мешанину из вспышек, где каждый звук только сильнее распалял нас обоих.
Мой задушенный обжигающим поцелуем хрипяще-восторженный рык. Ее острые ногти, оставляющие росчерки на затылке и плечах. И пьяный угар, когда подхватил и впечатал Кошку спиной в стену, вдыхая ее срывающее с тормозов:
- Фыр-р-р-р-р!
- С-с-сучка-а-а! - прошипел я, чувствуя как и что делает со мной вибрирующая "р".
Впился в улыбающиеся губы поцелуем, чтобы заткнуть их и Кошку, провоцирующую меня и без фырканья, но только оторвался от нее на жадный вдох, как снова повторилось это пришпаривающее нервы:
- Фыр-р-р-р-р!
- Кошка, блядь!
Сатанея, я вдавил ее сильнее в стену, грубее чем стоило провел головкой по влажным губкам, раздвигая и размазывая по ним смазку и застонал. От ее количества, от судорожного движения навстречу и опаляющего пульсирующего жара, в котором оказался вогнанный одним рывком член.
Кажется, от одного только этого ощущения, меня прохреначило до искр из глаз. Но стоило им немного померкнуть, а мне продышаться, я крепче сжал упругие ягодицы выгнувшейся Кошки, почти полностью вышел из нее и повторил свой рывок снова. На всю длину. Насаживая и вдавливая до предела.
Грубее, будто хотел отыгрыться за то, что повелся на ее уговоры. Жёстче, словно решил наказать за то, что пришлось столько ждать.
Только в ответ услышал не болезненный вскрик, а протяжный стон. И новое:
- Фыр-р-р-р-р!
- С-с-сучка-а-а!
- Да, Совунчик! Ещё! Фыр-р-р-р-р!
И это "да", подкреплённое, подписанное разрешающим все фырканьем, выщелкнуло меня окончательно.
Я снова и снова вдалбливался в Кошку и летел с катушек от ее рваного дыхания. Отстранялся, резко останавливаясь, чтобы впиться ей в губы, грудь и
