ухожу прочь.
Каждое утро начинается со звонка прелестной Дашеньке, которая неизменно приветливым голосом сообщает, что «София Егоровна ещё не вернулась». Не знаю, кого мне хочется придушить больше: Дашеньку или Софию Егоровну. Но Дашенька ни в чём не виновата, а вот с Софией Егоровной у меня будет отдельный, очень долгий разговор, так как даже моё безграничное терпение начинает подходить к концу. И вот когда я уже был готов забронировать билеты до Екатеринбурга, из динамиков донеслось: «Здравствуйте. Да, София Егоровна вернулась».
Хватаю телефон, отключаю громкую связь и спрашиваю:
– Она сегодня будет у себя?
– Пока никаких других распоряжений не было, – слышу ответ.
– Неужели бог услышал мои молитвы? – произношу вслух, когда отключаю вызов. Я, в отличие от Софии Егоровны, могу подвинуть свой график, чтобы лично рассмотреть, какого цвета у неё глаза.
– Что значит, не принимает? – рычу на секретаршу, или кем она является.
– Она просила сегодня её не беспокоить, – пищит Дашенька.
– А когда она освободится?
– Я не знаю.
– Чудно. Я буду ждать здесь, пока ваша София, – чертыхаюсь про себя, – Егоровна не освободится.
– Но у нас не положено, – пытается возражать эта пискля.
– Кем не положено?
– Софией Егоровной!
Выгибаю бровь, красноречиво буравя взглядом преданную помощницу.
– Вы можете обратиться к другому юристу, – не сдаётся Дашенька.
– Мне не нужен другой! Мне. Нужна. София, – чтоб ей икалось, – Егоровна!
Дашенька вбирает голову в свои маленькие плечики.
Усаживаюсь на диван и не свожу взгляда с Дарьи. Та елозит на рабочем кресле, кусает губы, но идти в логово своей начальницы не желает. Похвально, Дашенька!
В итоге не выдерживает и мышкой юркает в заветную дверь. Жду недолго. Дверь снова распахивается, и до меня доносится таким знакомым голосом:
– Да, твою же Дашу!
«Да-да, я с тобой полностью согласен, милая!»
И, не дожидаясь официального приглашения, захожу в кабинет.
Моя командирша собирает под столом разлетевшиеся от сквозняка бумажки. Поднимаю одну с пола и замираю в ожидании, когда София вынырнет из-под стола. То, что это она, не вызывает сомнения.
Наконец, появляется та, которая заставила меня серьёзно понервничать. Фото в паспорте – жалкая копия оригинала. София, раскрасневшаяся, сдувает непослушный локон и устремляет взгляд на меня. Это прямое попадание. Контрольный выстрел уже не нужен. Я убит.
София удивлённо распахивает глаза и на секунду замирает.
«Узнала?»
Миг! И она смотрит на меня, словно видит впервые.
– Вот ещё одна. Вы не все собрали, – протягиваю ей листочек, подходя ближе, и называю своё имя.
– Благодарю. – София берёт листочек и жестом предлагает мне сесть. – Моё имя вам известно.
«Конечно, известно! Я его в твоём паспорте прочёл. И не только имя, между прочим».
Посетительское кресло стоит немного дальше, чем мне хотелось бы. Я слишком долго ждал, чтобы сидеть так далеко. Сдвигаю его вперёд, ловя ещё один удивлённый взгляд.
– Много слышал о вас, и мне сказали, что вы любите необычные задачи, – произношу, не отпуская ни на секунду её взгляд. Глаза у неё чудные: цвета тёмной карамели с язычками пламени, в которых легко можно сгореть. – Мне нужно найти женщину, – продолжаю гнуть свою легенду. – Знаю, звучит тривиально…
– Почему же? – Уголок манящих губ приподнимается в усмешке. – Люди приходят с разными «проблемами».
«Ах ты, зараза такая! Ты даже не представляешь, какая проблема только выцепить тебя!»
– Поэтому мне и посоветовали именно вас, – наклоняюсь вперёд, чтобы быть ещё ближе, ловлю едва уловимый шлейф её парфюма и медленно схожу с ума.
– Но вся проблема в том, что я о ней ничего не знаю, – признаюсь, ведь личные данные не в счёт.
«Ни какое время года ты любишь, ни что пьёшь по утрам – кофе или чай, ни какого вкуса твои губы».
– Даже имени? – её вопрос заставляет оторвать взгляд от губ, и посмотреть в глаза.
– Ни-че-го.
– Не хочу сразу разочаровывать, но мне нужно хоть что-то, чтобы вам помочь.
«А как же «Гарантия»? Э, нет, дорогуша, мне нужна точная гарантия, что те сто два часа, которые мне пришлось мучиться, пока ты приземлишь свою попу в родном городе, пропали не зря!»
– Я знаю только, что она… живёт в этом городе. И… – выдаю свой козырь: достаю из нагрудного кармана пиджака золотое украшение, наблюдая за её реакцией, – вот. Это всё.
Протягиваю на ладони серьгу. Хоть бы глаз дёрнулся! Смотрит, будто впервые видит! Неужели не её? Закрадывается сомнение, но…
– Искать девушек по туфельке стало не модно? – в её голосе играет усмешка.
– Хрустальные туфельки, как оказалось, никто не носит, – парирую, понимая, что всё больше вхожу во вкус, принимая её правила.
– Непростительное упущение, – соглашается со мной. – Это ручная работа, – добавляет, едва заметно вздёрнув подбородок.
Её!
– Да, я знаю, – даже не пытаюсь скрыть, как я доволен; откидываюсь на спинку кресла.
– С какой целью вы ищете владелицу этой серьги? Вернуть за вознаграждение? – совершенно серьёзно спрашивает София. Её подбородок по-прежнему чуть приподнят, словно она пытается сдержать эмоции.
«О, да! Вознаграждение мне просто необходимо! За всё: и за моральный ущерб, и за ожидание, и за то, что теперь не могу смотреть ни на одну женщину. Но только не материальное».
– Боже, нет, конечно! – искренне заверяю, что деньги меня не интересуют. София сжимает губы, словно сдерживает ухмылку, и у меня такое ощущение, что я уже видел эту усмешку в глазах, но где, не могу вспомнить…. – А мы не могли с вами где-то встречаться? – хмурюсь, изо всех сил напрягая память. Я бы не смог забыть такую женщину, но что-то упорно говорит об обратном.
– Не думаю, – чеканит София, отбивая сомнения.
– Жаль. Чем вы занимаетесь сегодня вечером? – задаю вечный банальный вопрос, но София распахивает глаза, словно я только что заговорил на древне эльфийском.
София
Смотрю на этого нахала и просто не нахожу слов!
«Нет, ну каков наглец, а? Ох, Дима, Дима, ничему тебя жизнь не учит! Хоть самой перевоспитывай! Кстати, а это неплохая идея», – задумываюсь насколько это, вообще, возможно.
Великая моралистка: «По-моему здесь уже ничего не поможет. Хоть заперевоспитывайся».
Шальная императрица: «А я
