молнию сумки и, подхватив ее, направился к выходу. – Пошли завтракать и успокаивать нашу Мисс Мнительность.
Эла
– Не волнуйся, я присмотрю за этим милым песиком, – перехватывая моего мопса, обещает мне Аслы, прежде чем мы выезжаем из дома.
Куда и зачем меня везут, я так и не смогла узнать, ведь мой похититель и не думает посвящать меня в свои планы.
По дороге в аэропорт единственное, что я узнаю, так это то, что мы куда-то летим. Арман пару раз пытается начать разговор, но, увидев, что я не собираюсь вступать с ним в баталии, быстро прекращает свои попытки.
Самолет, как и в прошлый перелет, оказывается частным, и я могу только догадываться, сколько это всё может стоить.
Арман не трогает меня, но четко дает инструкции перед каждым моим шагом. Я неукоснительно следую им всю дорогу, не желая свалиться с ног в неизвестном месте.
– Вылет задерживают на час по погодным условиям, – раздается приятный женский голос, пока мы следуем по салону к нашим местам.
– Садись сюда, тут диванчик, тебе будет удобнее, чем в кресле, – устраивает меня на месте Арман, прежде чем ответить, как я поняла, стюардессе. – Хорошо, не беспокойте нас. Если что-нибудь понадобится, я сам позову.
А это еще зачем?! Что он такого собирается делать, что нас нельзя беспокоить?! Я тут же начинаю паниковать и, заметно занервничав, скидываю свои кроссы, забравшись на диван с ногами, обхватываю свои колени и утыкаюсь в них лицом. Максимально закрытая поза давала мне хотя бы иллюзию неприкасаемости.
– Надо нам что-то делать с твоими страхами, – вздыхает Арман, садясь рядом, отчего я вздрагиваю, но не решаюсь подскочить, прекрасно понимая, что таким образом лишь раззадорю его. Зверь всегда возбуждается от охоты, и, чем больше убегает от него добыча, тем интереснее для него становится эта самая охота.
Он внезапно встает и отходит от меня, отчего я, вздохнув с облегчением, думаю: он устал от вечно шарахающейся от него девчонки. Но не проходит и пяти минут, как Арман возвращается обратно.
– Не дрожи, мышка, сегодня тебя есть не буду, – как-то невесело шутит он. – На вот, держи лучше.
Видимо, он что-то протянул мне, но я не спешила брать, всё так же отгораживаясь.
– Руку давай, – требует он уже тверже, давая понять, что отказа не потерпит.
Опасливо выпрямившись, я всё же вытягиваю руку в его направлении, чтобы тут же почувствовать на ней что-то, напоминающее маленький бутылек.
– Это джин, – поясняет Арман вкрадчиво. – Будем тебя расслаблять.
– Алкоголь? – вылетает из меня удивленный возглас.
Теперь-то я поняла, что это за бутылек! Видела подобные в фильмах, где герои распивали такие миниатюры в самолетах.
– Он самый, – хмыкает Арман, устраиваясь поудобнее рядом со мной. – Будем играть в игру, – ставит он перед фактом.
– В какую еще игру? – мигом настораживаюсь я.
– «Я никогда не…». Правда, правила изменим. Каждый из нас просит о чем-то, и если собеседник не хочет этого выполнять, то он пьет. – Арман хмыкает, явно довольный своей задумкой.
– Зачем мне в нее играть? – не поняла я резона, на миг даже отбросив опасения.
– Затем, что нам еще час ждать взлета, плюс лететь пару часов. Надо же как-то убить время.
Я прямо чувствую, как он пожимает плечами, объясняя, по его мнению, очевидные вещи.
– Я никогда не пила алкоголь. И начинать не хочу, – протестую против его бессмысленной и опасной затеи.
Кто знает, как поведет себя мой организм после выпитого и что Арман сделает со мной в моем беспомощном состоянии?
Арман
Не знаю, когда я превратился в такого слюнтяя, но единственным желанием при виде Элы, такой напуганной и зажатой, было перетянуть к себе на колени и успокоить этого ершистого котенка. Я любил вызывать страх, но я не хотел, чтобы она меня боялась!
Жаль, что нельзя было использовать алкоголь, он бы точно сумел ее расслабить, но Очаровашке предстояло обследование, так что ни о каком спиртном и речи быть не могло. Правда, ей об этом знать необязательно, пусть думает, что в бутылке джин, а не лимонный сок, смешанный с газировкой.
– Сними очки, – начал я.
– Что? Зачем это? – в недоумении нахмурилась Эла.
– Затем, что я хочу видеть твои глаза. И мы играем, Очаровашка. Или снимай, или пей, – усмехнулся я, забавляясь над ее дилеммой.
Очки снимать она явно не хотела, но и пить тоже.
– Хорошо, я выпью, – с явным вызовом ответила девушка, на ощупь откручивая крышку и поднося бутылку к своим сочным полным губам.
На мгновение я «завис», с жадностью оголодалого волка наблюдая за тем, как юркий язычок слизывает с нижней губки каплю сока. Черт! И почему я раньше не замечал, насколько соблазнителен ее пухлый рот? Капризная верхняя губка немного полнее нижней вызывала отчаянное желание втянуть ее в свой рот, пробуя, такая ли она сладкая, как выглядит.
– Пересядь, – попросила Эла тихонько. Я даже не сразу сообразил, что это ее желание, будучи слишком погруженным в свои фантазии.
– Пересесть? Серьезно? – поддразнил я ее, делая глоток скотча. – Не трать свои желания попусту, Очаровашка.
Она запыхтела, явно недовольная тем, что не получила желаемого. Оглядев девушку с головы до пят, я с неудовольствием отметил, что она снова вырядилась во всё черное, да еще и волосы стянула резинкой. Мне больше нравилось, когда они были распущены.
– Распусти волосы, – прежде чем успел подумать, сказал я.
– Что?
– Так и будешь «чтокать» на каждое мое желание? – спросил я, забавляясь над ее реакцией.
– Зачем? – тут же последовал настороженный вопрос.
– Затем, что я так хочу. Давай распускай, иначе быстро опьянеешь с непривычки, – решил я ее перехитрить.
Она вздохнула, но послушно стянула резинку одной рукой, высвобождая рыжие пряди. Никогда не любил рыжих, но до чего же была прелестна моя Очаровашка! Иногда я думал, что меня просто приворожили. Как еще объяснить эту нездоровую тягу к ней?
– Что тебе от меня нужно? – вдруг спросила Эла, выпрямившись и спустив ноги с дивана.
– Ты, ты мне нужна, – не став увиливать или говорить о том, что мы играем на желания, а не на вопросы, ответил я. – И пора бы тебе уже принять это и смириться.
Протянув руку, я бесцеремонно стянул с ее носа очки, не обращая внимания на возмущенный писк. Кинул их на стоящий рядом столик и, прежде чем она успела бы двинуться, схватил за руку, удерживая на месте.
Я понимал, что пугаю ее, но ничего не мог с собой поделать. Мне так безумно, просто до трясучки ее
