class="p1">Моя мама хирург, поэтому была очень ценным кадром в Эботвилле. Но это не освобождало ее от ночных смен. Ей нравилось помогать людям, поэтому ночные смены не были проблемой.
Не найдя ее в ординаторской и в операционной, я направилась в сторону громких возгласов, прямиком к психам.
— Мы все умрем! — послышалось из-за дверь и чей-то силуэт припал к небольшому, мутному окошку запертой двери.
— Да заткнись ты! Напугал! — стукнула по двери. — И без тебя знаю что мы умрем!
— Сара? — мама выглянула в коридор, — Что ты тут делаешь?
— Пришла помочь. — Пожала плечами, стараясь держать равнодушно.
Она несколько секунд сканировала мою непроницаемую маску, потом взглянула на, до горла застегнутую кофту и наконец вернулась обратно, где была.
— Тогда переоденься, — послышалось, — нечего здесь шататься в грязной одежде!
Фуууух, как груз с плеч!
Переодевшись в голубую форму медработника: бесформенную футболку и штаны, я помогла рассортировать таблетки для психбольных.
Затем, меня заставили опять переодеться и вымыть холл и длиннющий коридор. Потом, на складе, я перебирала таблетки и списывала просрочку. А ближе к вечеру, меня накормили горячим больничным супом и уже окончательно выбившись из сил, я развалилась на диване в зале ожидания и, не заметила как задремала.
Мне снился какой-то странный сон: шум, все куда-то спешат… мне кажется так выглядят вокзалы или станции метро: куча людей и неразборчивый гул.
— Сара… — меня кто-то дёргает за плечо. Такое чувство, будто это не сон. Ведь во сне мы не чувствуем прикосновений.
— Сара, вставай! — настойчивее.
Я дергаюсь и открываю глаза. Предо мной стоит мама и я несколько раз быстро моргаю, пытаюсь понять где я?
— Давай быстрее! Мне нужны свободные руки! — быстро говорит и уходит.
Я тру глаза и плетусь за ней:
— Что случилось?
— В Вест-сайде была перестрелка, есть раненные.
— Что? — дремоту как рукой снимает и оглянувшись по-сторонам я замечаю кучу народа, словно сон не заканчивался.
Мы идём по коридору кишащему Вест-сайдовцами и мимо меня проходит Питер Браун задевая рукой.
— Эй, поаккуратней! — кричу ему вслед. Он явно меня не слышит, идёт потерянный, словно вовсе не здесь.
Что происходит?
За Брауном пронеслась Габриэль. И Вот, я встречаюсь взглядом с Клаусом. Выглядит задумчивым и о чем-то расспрашивает маму.
Приближенные? Почему они все здесь?
Чета Мейеров? Где они тогда?
— Операционная готова? — доносится до меня голос мамы. — Подготовьте Сару, она будет ассистентом. — Командует кому-то.
Меня завели в смежную комнату с операционной и через панорамное окно, на операционном столе я увидела Мейера старшего. Он лежал без сознания абсолютно голый, лишь пах был прикрыт белой простыней.
Сейчас на бледной коже, особенно устрашающе смотрелись его тату.
Мэр будто спал, выглядел умиротворенно и намного моложе. Дико было смотреть на него в таком состоянии, зная каким жутким он является на самом деле. И, осознание того, что несколько часов назад он хотел меня изнасиловать, напрочь отбивает желание вытаскивать его с «того» света. Но мама дала клятву Гиппократу, а я не смогу отказать в помощи маме.
Как только я зашла в стерильное помещение предо мной неожиданно, появился Эрик Стоун:
— Без глупостей мелкая или ваша с мамочкой жизни закончится в эту же минуту! — он снял с предохранителя пистолет и кинул на стол.
— Хватит болтать! — крикнула мама. — Время на исходе! Сара, инструменты!
Я и несколько ребят ассистировали маме под приствольным взглядом Стоуна. Если раньше, я этого мужчину боялась до дрожи в ногах, то сейчас, было немного забавно смотреть на Эрика в больничном халате.
Ну никак не сочетался этот халат с его ролью палача.
Операция было долгой и мучительной, но исключительно для меня, потому что это моя вторая практика. До этого я помогала при удалении аппендицита, тридцать минут и все дела. А тут огнестрельное ранение, и не одно.
Мама сказала что все прошло отлично и никаких угроз для жизни больше нет. Пулю изъяли, а остальные три прошли на вылет. Неделю постельного режима и будет как новенький.
Организм молодой, быстро восстановиться.
Поэтому она попросила всех Вест-сайдовцев покинуть здание больницы. Эрик все это благополучно пропустил мимо ушей, и как верный, ручной Цербер — охранял покои босса.
После операции я зашла в ординаторскую и была крайне удивлена увидев там шерифа Чейза.
— Так что же случилась в том чертовом баре? — плюхнулась на диван рядом и посмотрела на него.
Клаус Чейз никогда не вызывал у меня страха. Он всегда был рассудительным и спокойным. Даже когда однажды, я в пух и прах разнесла половину участка, он не сказал ни слова, просто приковал меня к решетке и, мы спокойно дожидались пока за мной приедет мама.
Я никогда не понимала, что, такой адекватный человек делает среди тех монстров? Хотя, наверно он был неким якорем, который мог осадить вспыльчивый нрав некоторых.
Вот прям как сейчас, Клаус спокойно поговорил с Эриком и вот, уже около двух часов от Стоуна не слышно никаких угроз и то, что он к «дьяволу отправит всех тех, кто косо посмотрит на него или на Джорджа».
— Что изменится от того, если ты узнаешь?
Ах, ну да! Типичный немногословный шериф Чейз.
И на что я только надеялась?
— Ничего. — Буркнула в ответ и съехала с дивана ниже.
— Мистер Мейер скоро проснётся, — к нам присоединилась мама. — Сара будь добра, добавь в его капельницу обезболивающее. — Протягивает шприц с прозрачной жидкостью.
— Никто кроме меня, не может это сделать? — недовольно спросила вставая.
— Никто!
— Отлично! — выхватила шприц из ее рук и направилась к палате.
Дойдя до нужной палаты, я увидела сидящего напротив Эрика, его локти лежали на подлокотниках, а голова была опущена вниз.
Супер, ручной Цербер вроде спит..
— Куда? — прорычал он, медленно поворачивая голову в мою сторону смотря исподлобья.
Он сейчас напоминал какого-то хищника, например аллигатора, который замер за секунду до смертоносного нападения. И мне совершенно не хотелось стать той жертвой которую «растерзает» Стоун.
— Об-безболивающее… — протягиваю и показываю шприц, будто он бы спас меня.
Он так же медленно поднимается и подходит ко мне, резко хватает за горло, от чего шприц вылетает из рук, но мужчина ловко ловит его.
— Я не буду предупреждать тебя второй раз, — сжимает пальцы и дышать становится труднее, — не испытывай мое терпение! Если это не обезболивающее..
— Это обезболивающее, честно!!! — шиплю, хватая его за руку впиваясь ногтями, пытаясь хоть как-то ослабить хватку.
— Эрик! — послышался голос шерифа. — Отпусти ее!
И Эрик отпускает, а я падаю на пол хватаясь за шею, где только что были его пальцы. И дышу, часто будто
