действует на мозг, – проворчав себе под нос, поднялась я с кровати, и пошла на кухню, чтобы выпить холодной воды с лимоном, которую я нарочно ставила в холодильник охлаждаться.
Не включая свет, я добрела до холодильника, сделала несколько глотков освежающей жидкости и побрела обратно в спальню, попутно проверив детей. Те сладко спали, раскинув руки и ноги, и никакая жара им не мешала. Немного постояв рядом, я вздохнула и направилась в свою комнату, откуда раздавался храп мужа.
Я уже почти дошла до кровати, как нечто заставило меня замереть в шаге от неё. Я стояла, застыв от непонимания происходящего и абсурдности увиденного. На нашей постели, рядом с моим мужем лежала я сама и сладко спала…
Мысли мои смешались, я почувствовала, как холодный мерзкий страх стекает вниз по моей спине, от макушки до пяток, немой ужас охватил всё моё сознание, а спустя мгновение меня бросило в жар.
– Что это? – выдохнула я, – Что происходит?
В голове лихорадочно стучало, я перебрала в секунду сотню вариантов происходящего и в конце концов решила, что всё это мне просто снится. Нет, ну в самом деле, не может же это быть правдой!
Я пребольно ущипнула себя за руку, но ничего не изменилось. Перед моими глазами была та же картина – тёмная комната, кровать, залитая лунным светом, и я на этой кровати, лежащая неподвижно, с закрытыми глазами, словно…
И тут меня снова пронзило страхом – словно мёртвая.
– А что, если я и вправду умерла?! Да нет же, с чего мне умирать. Чушь какая. Это всё кошмар, я просто не могу проснуться.
Я решительно подошла к кровати и протянула руку к себе, лежащей там. Это было поистине труднообъяснимо, видеть себя со стороны да ещё и прикасаться к себе. Рука моя легла на плечо той меня, что спала рядом с мужем. Я, поначалу тихонько, а после всё сильнее и сильнее, принялась трясти «себя» за плечо. Но никакой реакции не последовало. «Я» на кровати продолжала оставаться спящей.
Тогда я подскочила к мужу и принялась трясти уже его, паника моя нарастала, а муж спал, как ни в чём не бывало. Рулады, издаваемые им, слышно было, наверное, даже у соседей.
– Ну что ты храпишь? – заныла я, – Проснись! Мне страшно!
Но он меня не слышал. Дрожь колотила меня вовсю. Я не знала, что мне делать, я сходила с ума. Внезапно я почувствовала, что мы не одни в этой комнате. Я не слышала ни звука, если не считать храпа моего супруга, но тем не менее я отчётливо понимала, что здесь есть кто-то ещё.
Я обвела комнату глазами и увидела его. Он стоял в углу, высокий и молчаливый. Тот самый силуэт из моего кошмарного сна, позади которого я плелась под сводами гулких пещер и блики тускло горящей свечи плясали по стенам, создавая причудливые тени, пугающие меня. Эта свеча и сейчас была в его руках. Он ничего не говорил и лишь молча смотрел на меня. Я не видела его лица под низко надвинутым капюшоном, я даже не знала мужчина это или женщина, но явственно ощущала на себе его пристальный взгляд.
– Кто ты? – прошептала я, – И что происходит? Почему меня две?
Голос незнакомца был похож на шорох сухих листьев, которыми играет осенний ветер:
– Видишь эту свечу? – он кивнул на свои руки.
– Да, – пролепетала я.
– Она почти догорела.
– И что это значит?
– Твоё время подходит к концу.
– Ничего не понимаю, – схватилась я руками за голову, – Какое время? Кто ты?
– Я Хранитель. А свеча – это твоя земная жизнь.
– Хранитель? – не поняла я.
– Да. Хранитель душ.
– Постой, ты хочешь сказать, что я умерла.
– Пока нет. Видишь, огарок ещё тлеет? Но осталось недолго.
– Я не хочу умирать, – по щекам моим потекли слёзы, – А как же они без меня? Мои дети, муж…
– Каждый раз одно и то же, – вздохнул Хранитель, – Эти слова я слышу тысячи раз за день. И знаешь, твой возраст тут ни при чём, даже старики не хотят умирать. Они, конечно, жалуются на свои немощи и любят повторять, что лучше умереть, чем так жить. Но всё меняется, когда прихожу я. Они начинают умолять меня об отсрочке, хотя бы на пару дней.
– Неужели моё время пришло?
– Время – песок, оно зыбко и находится в огромных часах Вечности. Когда осыпается последняя песчинка, Вечность переворачивает часы и всё начинается сначала.
– Значит смерти нет? – спросила я.
– А ты умна, – смягчился голос из-под капюшона, – Ну так что, будем ждать здесь, пока догорит свеча или отправимся в путь?
Я покосилась на огарок в руках Хранителя, он был ничтожно мал, пламя свечи то и дело гасло, но всё же спустя долю секунды вспыхивало вновь.
– Подождём здесь, – неуверенно сказала я.
Я стояла и смотрела, как мерцает маленький зыбкий огонёк в темноте комнаты.
– Неужели ничего нельзя изменить? – спросила я, с надеждой глянув на Хранителя.
– Иногда Вечность переворачивает свои часы чуть раньше, чем упадёт последняя песчинка.
– И тогда время твоей жизни продолжается? – задумалась я.
– Верно.
– И как же это сделать?
– А ты, однако, не ходишь вокруг да около.
– Да, у меня не так много времени, чтобы лукавить, – ответила я, не сводя глаз со свечи.
– Хорошо, я скажу тебе, – сказал Хранитель, – Но условия не каждому под силу.
– Я попробую.
– Ну что ж… Ты можешь выкупить свою жизнь взамен на другую.
– Как это?
– А вроде умной показалась поначалу, – съязвил Хранитель.
– Я, правда, не понимаю.
– Скажу проще, чтобы продлить горение твой свечи – должна погаснуть другая.
– Погоди… Ты хочешь сказать, что вместо меня должен умереть кто-то другой?
Хранитель молча кивнул.
– Ты можешь выбрать этого человека сама. Ну так что? Муж? Сын? Дочь? Родители? Или кто-то ещё?
– Нет! – отвергла я его предложение резким взмахом руки, – Этот вариант мне не подходит. Подождём.
Я кивнула на свечу. От неё уже практически ничего не осталось. Мы молчали и ждали. В комнате воцарилась тишина. Даже мой муж не храпел.
– Эх ты, – думала я с горечью, – Спишь и даже не чувствуешь, что рядом с тобой сейчас уходит жизнь твоей жены. А говорил всегда, что любишь. Да если бы любил, давно бы уже проснулся.
– Нам пора, – прервал мои мысли Хранитель, – Жизни твоей осталось минут на пятнадцать.
– Но они мои! – горячо возразила я.
Ах, эти пятнадцать минут! Сейчас они казались мне целой вечностью, неслыханным богатством. Как же бездумно тратим мы время своей жизни, убиваем его ни на что. А когда их осталось всего каких-то пятнадцать, мы вцепляемся в них и может только сейчас и начинаем жить? По-настоящему.
– Я хочу пробыть здесь до конца, а после пойдём куда там полагается, – ответила я Хранителю.
Тот пожал плечами.
Внезапно в комнату вбежал наш кот Юпитер, Юпи как мы называли его дома. Он был взбудоражен, шерсть на его спине встала дыбом. Он вскочил на кровать и обнюхал моё лицо, а затем прыгнул на мужа и начал драть его когтями. Я не узнавала своего вечно ленивого, сонного кота.
– Юпи! – вскричала я.
Но кот не обращал на меня внимания, то ли не слышал, то ли просто не хотел. Ошарашенный муж подскочил на кровати, ничего не понимая и тараща сонные глаза в темноту. Внутри меня затеплился робкий огонёк надежды. А что если?… Да нет, Хранитель же сказал, что возможен лишь один вариант – жизнь за жизнь. Значит всё бесполезно. И я равнодушно стала наблюдать за происходящим.
Юпи прыгнул на «меня», что лежала в кровати, и принялся истошно орать.
– Да ты что, Юпи? – поразился муж, не узнавая, видимо, как и я нашего толстяка.
Он попытался прогнать его, но тут внимание мужа вдруг переключилось на меня. Что-то не понравилось ему в той «мне», что лежала рядом с ним в постели.
– Юлька? – тихонько потряс он меня за плечо.
Но я
