так сразу не вспомню… — я напряг память: каких-то явных ассоциаций имя не вызывало у меня, хотя кажется смутно знакомым. — А в чём дело? Кто он такой?
— В администрации работает, некислую должность занимает.
— Допустим. Причём тут он? И как попал в поле вашего зрения? — не соображу, к чему клонит.
— Интересовался твоим заводом ввиду многочисленных жалоб и проверок, — тут же пояснил.
— Интересовался? — мне показалось, нечто глубоко личное подразумевает Филипп Абрамович, говоря о чужом интересе. Вероятный мотив?
— Да. В рамках своей деятельности интересовался, только уж как-то навязчиво, что ли… хотя возможно это ничего не значит…
— Странно выглядит… — согласился с ним. И снова попытался вспомнить, мог ли я где-то пересекаться с этим человеком, но память упорно не давала подсказок.
— Не забивай себе голову раньше времени, — посоветовал он. — Твоя единственная забота на сегодняшний момент — безопасность семьи, вот о них и думай. Остальное беру на себя. Шалюкова этого проверю обязательно, узнаю, что ему нужно. Я разберусь во всём.
— Не сомневаюсь. Тогда созвонимся. До встречи.
— До встречи, Ян… Будь аккуратен, — по-отечески сказал Филипп Абрамович, напомнив мне о Тине.
Она тоже просила быть предельно внимательным, осторожным и никуда не гнать. Поэтому сбавляю тут же скорость и даю себе установку не забывать об этом.
— Разумеется, — и ему обещаю.
Я отключил громкую связь, закончив разговор. И постарался сконцентрироваться на дороге, хотя тревожные мысли всё равно не покидали… Разговор с Гартманом только добавил вопросов.
Упорно не понимаю, кому могу мешать и как все события объединить в клубок? Ведь всё взаимосвязано — это очевидно, да и в случайности не верю. Но если бы прослеживалась какая-то логика в происходящем, то не был бы так растерян.
«Не хватает мотива…».
Как же надоело жить в состоянии неизвестности, усталости и гнилого бессилия. В полной мере ощущаю себя загнанной на край крутого обрыва собакой, которую закидывают камнями и палками… Впереди воющая бездна, а позади прошлое, методично наносящее удар за ударом, подталкивая ближе к пропасти…
И каким будет следующий удар? — могу лишь догадываться…
Я успел к прибытию поезда. Даже осталось немного времени, чтобы привести себя в порядок: заскочил в городскую квартиру, принял душ и переоделся.
Редко дарю жене цветы, не любит она это, а если быть точнее — срезанные цветы не любит, мертвые — как называет их. Но сегодня хочется не с пустыми руками стоять на перроне. Надеюсь, эти ей понравятся, ведь я их не покупал…
Пробираясь сквозь людей к нужному вагону, уже издалека увидел, как семья выходит. Первыми меня заметили дети. Макс вместе с Марком побежали навстречу, а дочь тоже готова была сорваться, но Лара крепко держала малышку.
— Привет, — присел и обнял сыновей. В такие минуты все проблемы меркнут, когда дети и любимая женщина рядом.
— Ян, — к нам подошла Тина. — Ты успел…
— Как же я соскучился, — теперь её целую и сжимаю в своих руках. И тащусь от того, какой потрясающий аромат от неё исходит. — Как ты себя чувствуешь? — внимательно оглядел мою девочку сверху вниз.
— Всё хорошо. А это…
— Это тебе, — вручил букет.
— Ромашки… — она уставилась на охапку цветов, улыбаясь. — Где ты их нашёл? Пахнут мёдом, по-настоящему…
— Нашлась одна симпатичная полянка…
— Мия плачет, — Тина обернулась назад. — К тебе хочет.
— Пошли. А потом домой, удивим и обрадуем бабушек прибавлением в семействе.
Даже не сомневался, кто настойчиво надрывает мой телефон, от кого несколько «пропущенных» звонков… Ведь Тина уже должна была посетить врача.
— Маргарита Львовна… здравствуй… — отвечаю ей, сделав недовольное лицо.
— Здравствуй-здравствуй, дорогой. Давно не виделись, — уже по голосу слышу: сейчас Марго начнёт поучать, словно я несмышлёный ребёнок или плохой мальчик, посмевший обидеть девочку.
— Я тоже рад тебя слышать, — вздохнул, приготовившись к утомительному разговору.
— И что же ты не пришёл на приём вместе с женой? Боишься меня? — иронично произнесла она.
— Угу… Поджилки трясутся, и холодный пот течёт по спине, — пытаюсь отшучиваться.
«А почему не пошёл? Тина отказалась от моего сопровождения. Видимо, чтобы не стал давить и настаивать на прерывании беременности мгновенно, наслушавшись Марго».
— Ян, твои шутки неуместны. Тебе не кажется? Лично мне, не смешно. Вы оба до конца не понимаете серьёзность проблемы.
— Всё мы понимаем. Но как я заставлю её сделать аборт?
— Да никак, конечно… Выбор всегда остаётся за женщиной. Впрочем, как и вся ответственность за жизнь и здоровье… — не могла она не озвучить это.
— И что думаешь? Какие наши шансы? — это интересует больше всего.
— Хм… что думаешь… Как у вас всё просто… — возмутилась Марго. — Взяла анализы, провела первичный осмотр… Будет полная картина на руках — тогда поговорим.
— Своё мнение скажи, — настоял я. Хоть что-то, да должен знать сейчас.
— Хорошо. Хочешь ужасающую правду — пусть будет правда. Мне не нужны дополнительные обследования, чтобы сделать один-единственный вывод — Тина не сможешь выносить. И не изменю своего мнения, ведь сама боролась за её жизнь. Сообщаю с полной уверенностью: будет повторение истории, но чем закончится…
— Ясно… — не удивился сказанным словам. Примерно это и ожидал услышать.
— Зря я не удалила Тине матку… А в таких экстренных случаях, по всем медицинским показаниям — делают именно это, — продолжила Марго свои мысли, от которых мне тошно. — Пожалела её молодой возраст… И никак не рассчитывала, что после стерилизации, она придёт с заявлением «я беременна и хочу рожать!».
— Ты поможешь? — в принципе, я мог бы не задавать подобный вопрос, хотя не каждый врач согласился бы вести безнадёжную пациентку.
— Ян, третий раз твоя жена с отдыха приезжает в положении…
— Она забеременела чуть раньше, — поправил. А вообще, да, так и есть: после отдыха сразу в кабинет врача.
— Да какая разница? — повышает голос Марго, пытаясь достучаться. — Суть от этого не меняется: для Тины это опасно. Но у вас получилось… Впрочем, чему я удивляюсь, ведь речь о тебе…
— Давай без намёков, — попытался остановить её от колких фраз, но это бесполезно.
— Да какие намёки, прямо говорю: как истинный секс-труженик ты нашёл способ обрюхатить свою жену. И теперь она слёзно просит сохранить беременность…
— Так ты поможешь? — ещё раз уточнил, пропуская мимо ушей слова о половой активности.
Было бы странно, что в свои неполные сорок лет, я стал бы импотентом без видимых причин, или конченным идиотом, раз добровольно отказался от плотских утех. А глядя на мою чувственную страстную девочку невозможно устоять перед её магнетизмом и сексуальностью.
— Можно подумать, у меня есть выбор? Конечно, помогу. Опять буду трястись над
