Но потом все пошло не совсем так. В 2006 году «Бархатное подполье» прошло в некоем «тантра-клубе», а дальше последовал круглый стол на тему гламура с участием отвратительной герлы с Рублевки Оксаны Робски, телеисторика моды Васильева и прочих малоприятных мне персонажей. Поэтому я на него категорически не пошел.
Что, впрочем, никак не мешало мне дружить с Преображенским, публиковать у себя на NEWSmusic.ru тонны его текстов, рецензий и вообще размышлений. По-моему, они актуальны и сегодня. Ну, и на концерты группы ходил регулярно – они проходили в разных приятных местах типа прежней «Археологии» или корабля «Челюскинъ» на Красной Пресне. Порой Преображенский джемовал с «Радой и Терновником», воссоединялся с культовой (в узких кругах) «Навью» и «Алхимическим кабаре им. Яна Потоцкого», где когда-то играл. Словом, шла бурная жизнь. Группа, правда, снова наглухо развалилась, зато в ней появилась очень симпатичная скрипачка Катрин…
Через пару лет, в 2008 году, я отправился на третий фестиваль в некий клуб, отчего-то называвшийся «1-я Библиотека». Там уже появилась тьма размалеванных шлюх, называвших себя моделями, какие-то танцы живота и гей-дизайнеры с подведенными глазами. Из музыки там были все те же «Оберманекен», попытка реюниона дуэта «Прощай, молодость» (крайне неудачная), непонятным образом затесавшийся туда рок-бард Александр О’Шеннон и, собственно, само «Бостонское чаепитие». Уже не помню, смог ли я осилить до конца хотя бы концертную программу, но помню, что сбежал оттуда с широко раскрытыми глазами…
Потом мы говорили с Преображенским, и он уверенно заявил, что сделает все-таки акцент на музыке. Так оно и получилось (правда, от шлюх избавиться все же не удалось). В 2009 году в клубе «Самолет» на Красной Пресне я увидел вполне себе самодостаточных музыкантов. «Кабаре Безумного Пьеро» мне, правда, снова не понравилось – хабалистый шансон а-ля Вертинский. Но Веселкин, уже тогда будучи с отрезанной трамваем ногой (кстати, нет ли тут парафраза с Булгаковым?), устроил полноценное рок-шоу – и энергетикой швырялся, и снова задницу пытался показать. Правда, вечер испортили какие-то маловменяемые, на мой слух, поэтессы… Но под хороший коньячок даже они пошли.
А на последний фестиваль 2011 года я уже не пошел, заслышав про некий «эротический перформанс» – он там и вправду был, если верить фотоотчетам. Нет, потрахаться с желающими девочками я рад всегда, но вот все эти лукавые эвфемизмы с участием девиц той древнейшей профессии – это уже мимо. Да и от музыки сие действо трагически ушло, на мой вкус. «Бархатное подполье» задумывалось как манифест альтернативной чувственности и за годы своего существования во многом преуспело. Где еще можно было увидеть жопу Веселкина? Где – лукавую ухмылку Анжея Захарищева фон Брауша, распевающего про «резидентку Моссада» и мысленно держащего за задницу проходящую мимо деву? Где – того же Преображенского, распластавшегося по полу и рассматривающего содержимое юбок тех же дев?
В этом всем есть самоотреченность пингвина, прыгающего со скал. При этом – символизм, Серебряный век, глэм-рок, готика и генерация куртуазных маньеристов, толпами посещающих эти действа. Вертинский и Ломовой. Лед и пламень. Все смешалось в том доме. И кому судить?
Я люблю «Бархатное подполье» за сладковатый запах интеллигентской порочности. Собрались в одной зале много чего читавшие люди и выстраивают свои миры, никому не мешая. Не консерватория, но и не стрип-бар. В некоторой недосказанности и есть ломкий привкус свободы.
Не за свободой ли идут сюда музыканты да и просто зрители? Пусть они получат ее.
Денди: ниспровергатель и законодатель моды
Умные люди глянцевых журналов не читают – они их издают.
Из фильма Андрея Кончаловского «Глянец»
Денди? Вы, конечно же, вспомнили пушкинское «Как денди лондонский одет…», и воображение немедленно нарисовало вам импозантного мужчину в безупречном костюме с бабочкой, в цилиндре и дорогой тростью в руках, небрежно достающего из внутреннего кармана изысканную табакерку? Оставим его в прошлом. Если вы на минуту забудете про пробку на Кутузовском и обновления на Facebookе и внимательно посмотрите вокруг, то у вас есть шанс заметить этот особый тип людей и сегодня – тех, кому всегда почему-то хочется подражать в одежде; чьи парадоксальные суждения об известных людях завораживают; наконец, кто с улыбкой выслушает ваши дифирамбы по поводу последнего фильма Альмодовара и в качестве собственного «открытия года» назовет имя режиссера, которое, скорее всего, ничего не скажет ни вам, ни вашим знакомым, но о котором завтра заговорят все – от кураторов выставок современного искусства до гламурных тусовщиков. Знайте: перед вами денди.
И вроде бы в гардеробе у вас теперь тоже есть кое-что от Guсci, а сделанная у стилиста прическа позволила одной из коллег сравнить вас недавно с Джонни Деппом, все-таки что-то выдает в вас, простите, подражателя.
Не таков денди! В отличие от современных модников, щеголей, хипстеров (о них чуть ниже) и прочих заложников «актуальных трендов» денди не следует моде – он ее создает. Денди вводит в моду новые тренды и не боится разрушать стереотипы. И потому всегда оказывается на шаг впереди.
Секрет шейного платка
Дендизм – не стиль моды, а, скорее, целая философия жизни. Причем выражается она не только в одежде, но и в манерах, в способе подать себя в обществе, обозначить свою уникальность и свою принадлежность к касте избранных.
Расцвет и наиболее классический вид дендизма пришелся на конец XVIII – первую половину XIX века. Его родина, как несложно догадаться, Англия, ведь дендизм неотъемлем от таких сугубо английских черт, как снобизм и ирония.
Денди превращает всю свою жизнь, свой образ в произведение искусства.
Среди известных денди – имена таких знаменитых писателей, как Байрон, Диккенс, Теккерей, Уайльд, Бальзак, Стендаль, Барбе д’Оревильи, Бодлер, Пруст. Однако особое место в перечне этих славных имен занимает самый знаменитый в истории денди – англичанин Джордж Браммел (1778–1840). Каждый второй молодой аристократ того времени становился подражателем Браммела, а самым именитым его поклонником был принц Уэльский, будущий британский король Георг IV. Сам лорд Байрон однажды заметил, что предпочел бы родиться скорее Браммелом, нежели Наполеоном. И вот почему, дорогой читатель!
Джордж Браммел произвел революцию в области моды своего времени, плодами которой мы пользуемся и сейчас. Первым и решающим новаторством были введенные им гигиенические стандарты, непривычные для начала XIX века. Именно Браммел ввел в моду аккуратно подстриженные и чисто вымытые волосы, тогда как раньше их было принято отпускать, завивать, пудрить или носить напудренный парик. Браммел принимал ежедневные ванны, причем нередко, говорят, наполненные молоком, в то время как не только простолюдины, но и многие знатные вельможи относились к чистоте тела и одежды, прямо скажем, весьма наплевательски, компенсируя нечистоплотность обильным употреблением парфюма. Свои сорочки Браммел также отсылал в стирку каждый день, и его чисто выбритый подбородок неизменно соседствовал с воротничком идеальной белизны.
Немного о хипстерах и випстерах
Как справедливо замечает историк моды, писатель и телеведущий Александр Васильев, обращаться в формировании гардероба к знаменитым брендам – это лишь ваше «алиби» в мире моды, если вы не уверены в собственном вкусе: стиль признанных дизайнеров, их творческое чутье на свежие актуальные тенденции сделают выбор за вас. Вам остается… только платить.
Денди же свой стиль формирует сам. Иногда сознательно, иногда на уровне импровизации. Повинуясь своему сегодняшнему артистическому настроению, он позволит себе неожиданное сочетание в одежде, а завтра это назовут стилем casual.
Законодатель стиля может сочетать трикотажный галстук (который обычно носят с вельветовым костюмом) с классическим пиджаком или нацепить под костюм водолазку (что, кстати, в последнее время стало общим местом, как и сочетание классического дорогого пиджака с джинсами и футболкой). Более пикантный вариант – контрастное сочетание жилета XVIII века с пальто от Вивьен Вествуд и кожаными брюками. Еще один пример – смешение винтажных и марочных вещей. Довольно смешно наблюдать, как подобные авторские находки бездумно копируют российские тусовщики, ведь любой эпигон – антипод денди.
Денди обладает собственным вкусом, он чувствует меру и стиль. Он никогда не повесит себе на шею толстенную золотую цепь (как очень любили делать полукриминальные российские нувориши в середине 1990-х), не будет кичиться роскошью, выставляя напоказ огромный бриллиант в перстне. Его бриллиант в запонке будет эстетичен и гармонично подобран под тон костюма.
