в команде. Они со знанием дела говорили о важности углеводов, и успехи в гонках укрепляли их хладнокровную уверенность. Когда начал тренироваться с ними, я едва ли мог бегать. Я был способен нестись несколько секунд, сбивая дыхание, мне нравилось играть на улице на двух полях, окруженных беговой дорожкой нашей школы, но я не был бегуном.
В школьном ежегоднике есть моя фотография с восьмого класса, которая показывает это бесславное начало. Я решил пробежать гонку на пять километров по пустыне. Оглядываясь назад, я понимаю, что не сам забег вдохновил меня на участие в мероприятии. Меня привлекло место его проведения – Петрифайд-Форест. Это природное образование, казалось, до самого горизонта усеивали валуны, но, присмотревшись внимательно, можно было разглядеть, что это огромные куски окаменелого дерева. Гонка была болезненной, потому что я не знал, как найти свой ритм. Я хватал ртом воздух и ощущал, как замедляется тело, пока я приближался к финишу. На фотографии в ежегоднике я изображен с красными щеками, страдальческим выражением лица и подписью: «Броди изо всех сил пытается закончить гонку». Мне предстоял долгий путь.
На следующий год в команде по бегу я начал обретать контроль над своими ногами. Мы тренировались на территории школы и неподалеку от нее. Вчетвером мы болтали и пели во время долгих пробежек.
Однажды днем, уходя с тренировки, я ощутил восторг – новое чувство, которое не мог как следует описать.
«Это кайф бегуна», – объяснила Тамара, моя одноклассница, сама потрясающая спортсменка. Тот опыт был вдохновляющим, и годы спустя я пришел к научному пониманию естественной эйфории.
Первая гонка по пересеченной местности в конце сезона проходила в пустыне. Соперниками нашей команды стали десятки мальчиков из других школ города. Мы сели в автобусы и поехали к длинной узкой расселине. Стоял прохладный ясный день, и из нее дул ветер. Я уже бывал здесь раньше. Однажды ночью я отправился в поход с лучшими друзьями. Мы поднялись по откосу, нашли пещеру и стали прокрадываться внутрь, пока не поняли, что она полна крошечных летучих мышей. Тогда мы выбежали, крича от лихорадочного возбуждения.
Когда началась гонка, я оказался рядом с Майки. Тайлер и Иона бежали впереди – они возглавляли группу. Дышать было тяжело, но я не сдавался. Песок под ногами казался твердым. Бег по пустыне – это самое невероятное ощущение. Окружающее расплывалось, когда я сосредоточивался на местности прямо перед собой, на том, чтобы не отставать от Майки, на соперниках. У меня болели ноги, болело внутри, было трудно не остановиться. Мы пробежали два с половиной километра туда и столько же обратно. Потом выпили воды и отдышались. Мы хорошо справились, но предстояло еще одно соревнование на травяной беговой дорожке в центре города.
На следующий день мы прибыли в старое, еще колониальное, спортивное сооружение. Трасса была длиной четыреста метров, и нам предстояло преодолеть двенадцать кругов, то есть чуть меньше пяти километров. На этот раз я верил, что смогу победить. Высохшая египетской зимой трава громко хрустела под ногами. На этот раз я продержался впереди группы на протяжении всей гонки. У меня ничего не болело, я чувствовал себя быстрым и воображал, как бегу, будто наблюдая за этим сверху: вот я, на зеленой дорожке, в окружении шести мальчиков, которые пробиваются к финишу. Ту гонку я не выиграл, но финишировал со своим лучшим результатом по времени и чувствовал себя победителем.
Через неделю после этих соревнований мы с командой по бегу пробежали полтора километра на уроке физкультуры. В беге на такое расстояние я всегда был середнячком, но гонки по пересеченной местности изменили это. На этот раз я стартовал быстрее всех и сохранил лидерство. Мазед, одноклассник-египтянин, который всегда был королем бега на уроках физкультуры, не отставал от меня на первой половине дистанции. Когда мы добрались до финального круга, он начал ускоряться. Я подстроился под его темп, а затем увеличил его. Мои руки двигались словно поршни, дыхание участилось. Я почувствовал скорость. Я обогнал его с запасом в сто метров. Учитель физкультуры подошел, чтобы поздравить меня. «Вот это скорость», – выдохнул он. На самом деле это, наверное, была самая высокая скорость, которую я когда-либо достигал, потому что через две недели беговой сезон закончился и я перестал регулярно заниматься на следующие пятнадцать лет.
Почему я прекратил бегать? Я хотел делать это, занимаясь футболом, теннисом и бейсболом, но не более того. Иногда по вечерам после школы я возвращался на дорожку и пробегал несколько кругов – больше по привычке бегать, чем для удовольствия. Меня интересовало так много других вещей. Я увлекся театром и проводил немалую часть свободного времени, репетируя и разучивая реплики.
Бег не был частью моей личности. На тот момент жизни мне было недостаточно его одного.
Мы переехали в Уэльс, когда я учился в одиннадцатом классе – сложное время для начала учебы в новой школе и в новой стране. Я самостоятельно ездил на велосипеде по сельским окрестностям, гулял и поднимался по холмам и прибрежным тропинкам. После насыщенной социальной жизни в Каире пребывание в общеобразовательной школе маленького валлийского городка Лампетер казалось одиноким. Я проводил большую часть времени за чтением. Затем мы вернулись в Канаду, и я продолжил ездить на велосипеде. Мне и в голову не приходило бегать. Я поступил в университет в Ванкувере, но почти не занимался спортом, кроме простой ходьбы или поездок на велосипеде в центр города или близлежащее кафе. Я был весь поглощен занятиями, проводил каждую минуту за учебой, чтением и написанием заметок для школьной газеты. А после переехал в Монреаль и получил степень бакалавра в Макгиллском университете.
Я решил изучать естественные науки и готовился к экзамену по химии для поступления в медицинский. Тогда я познакомился с Мелиссой, которая бегала по монреальскому парку Лорье неподалеку от своей квартиры на улице Бребеф. Она рассказала, что, как только нашла свой ритм, почувствовала, будто может бежать вечно. На протяжении первых пяти лет наших отношений она занималась бегом. Мы переехали в Соединенное Королевство и год проучились в Кембридже. У нас была своя квартира на втором этаже дома на Элтисли-авеню, 56. Тед Хьюз и Сильвия Плат жили по соседству, когда впервые поселились вместе в Кембридже. Много лет спустя Мелисса прочитала
