тут же по возвращении присоединиться к походу против младших Всеволодовичей (сыновей Всеволода Большое Гнездо) во Владимиро-Суздальское княжество.
В это время Ярослав Всеволодович поддерживал продовольственную блокаду Новгорода, удерживая Торжок. Владимир Мстиславич напал на находящиеся во владении Ярослава тверские земли. Когда же Ярослав убрался в Переяславль, где намеревался соединиться с братом Юрием Всеволодовичем, Владимир Мстиславич двинул войска к Ростову, где княжил союзник смоленских князей старший Всеволодович Константин [191].
Собрав союз князей антисуздальской коалиции, в который вошли Константин Ростовский, Мстислав Удатный Новгородский, Владимир Рюрикович Смоленский и сын киевского князя Всеволод Мстиславич, они одержали победу на Липице.
После чего Мстислав Удатный и Владимир Мстиславич, имея в своем распоряжении всего 500 человек, сражались за осажденный Ярославом Святославичем город Ржев и победили. С тех пор летописи именовали этот город не иначе как «Ржева Володимирова». А о храбром князе сочинили красивую легенду [192]: «Каждый раз, когда враги подходили к крепостным стенам, на крутом волжском берегу на белом коне возникал безмолвный воин-князь Владимир. И каждый раз по взмаху его руки враги бежали от города. Каждую ночь князь дозором обходил свой город, и каждый вечер горожане у стены ставили новую пару сапог. Множество новых сапог износил князь, но однажды поленились горожане или забыли поставить новые княжеские сапоги… С той поры осерчал князь на своих подданных и покинул город». Не очень понятно, как можно износить сапоги, не вылезая из седла, но легенда от того делается еще более таинственной.
В это время чудь вторглась в псковские земли и разорила его окрестности. Через год, в 1217 году, Владимир Мстиславич уже в качестве князя Пскова, собрав псковско-новгородское войско, отправился в поход на чудь. Но те обратились за помощью к немецким рыцарям. Князь 17 дней держал замок Оденпе [193] в осаде, после чего возвратился домой, ведя с собой в качестве добычи 700 лошадей. Кроме того, он заключил с немцами мир, по которому те должны были оставить город. Владимир собирался забрать из полона и своего тестя, брата епископа Буксгевдена: «по сказанию Ливонского Летописца, Владимир хотел везти тестя своего во Псков, но воины Новгородские силою увели Дитриха с собою» [194].
В 1219 году Всеволод Мстиславич Новгородский, Владимир Мстиславич Псковский и сын последнего Ярослав две недели осаждали Венден, но в этот раз удача отвернулась от них, и по истечении указанного срока войска были вынуждены отступить под Псков.
В 1220 году на Псков напали латгалы из Кукейноса во главе с рыцарями, в ответ Владимиру пришлось разорить земли латгалов.
1222 год – поход на Венден под водительством князя Владимира Псковского, Святослава Всеволодовича и новгородского князя Всеволода Юрьевича. Князья вели с собой 12-тысячное войско.
В 1223 году Ярослав Всеволодич и Владимир Мстиславич пошли с войсками под Ревель. На этот раз с ними шли 20 тысяч воинов. После победы торопецкая вотчина была разделена, и Владимир получил ее восточную часть с Ржевом, где его любили, а его брат Давыд – западную с центром в Торопце.
В 1225 году на Торопец напало 7000 войска литовцев, и снова Владимир Мстиславич и Ярослав Всеволодович Новгородский пришли ему на помощь. В результате сражения под Усвятом литовцы были разбиты, но Давыд Мстиславич погиб, а Владимир, скорее всего, был серьезно ранен. Во всяком случае, он умер вскоре после упомянутых выше событий.
Мощи Владимира и Агриппины до XVIII века находились под спудом в Успенском соборе во Ржеве, над ними была устроена деревянная резная позолоченная гробница и сень с иконостасом. Согласно легенде, на этой могиле случались чудесные исцеления.
В XVII веке состоялась церковная реформа с последующим расколом, тогда же новая никоновская церковь начала деканонизацию многих святых, среди которых оказались Владимир и Агриппина. Так что официально их продолжали почитать только старообрядцы.
Когда императрица Анна Иоанновна повелела начать розыск о церковных нестроениях в Ржеве, архиепископ Тверской и Кашинский Митрофан (Слотвинский) [195] в 1745 году провел расследование о праздновании памяти Владимира и Агриппины и написал о результатах в столицу: «А с которого году, и с чего, и кем то воспоминание и празднество начато, и под тою ли гробницею оный князь и княгиня погребены, и чудеса и исцеления от них кому какие были ль, о том при следствии оного собора протопоп и прочие священнослужители показали, что не знают, и никакой летописи и записок не явилось». С этого дня архиерей запретил церковное празднование Владимира и Агриппины, их гробница была разобрана.
Тем не менее имена князя Владимира и его супруги не были забыты, и в ХХ веке архиепископ Димитрий (Самбикин) [196] включил их имена в «Алфавитный указатель местночтимых святых Тверского края». А в 1979 году по инициативе архиепископа Калининского и Кашинского Алексия (Коноплева) [197] церковное празднование Владимира и Агриппины было возобновлено. Святые были включены в Собор Тверских святых как «Святые благоверные князь и княгиня ржевские Владимир и Агриппина», память 15 июля, 23 июня, в 1-е воскресенье после 29 июня.
Она не погибнет, – знайте!
Она не погибнет, Россия.
Они всколосятся, – верьте!
Поля ее золотые.
И мы не погибнем, – верьте!
Но что нам наше спасенье:
Россия спасется, – знайте!
И близко ее воскресенье.
З. Гиппиус
Как мы уже говорили, после того, как псковичи изгнали из города Владимира Мстиславича, и до того, как он во второй раз занял свой пост, в Пскове правил князь Всеволод, названный в «Хронике Ливонии Генриха Латвийского» сыном «короля Полоцка» [198]. В хрониках канцелярии епископа Риги используется форма Wiscewolodus; лат. Vissewalde rex de Gerzika; нем. Vissewalde; латыш. Visvaldis.
В русском биографическом словаре его связывают с Василько, сыном полоцкого князя Бориса Давыдовича, в повести о Святохне, пересказанной В. Н. Татищевым, разбирается эта же версия. Но Василько – это скорее Василий, нежели Всеволод. Э. М. Загорульский [199] пишет, что Всеволод Псковский – одно лицо с Всеволодом Васильковичем [200], упоминаемым в «Слове о полку Игореве». Еще вариант – Всеволод Борисович, на самом деле Всеволод Мстиславич, был сыном Мстислава Романовича Старого. И наконец, версия от Арведса Швабе [201] и Августа Тентелиса [202] – Всеволод был латышским правителем.
В общем, с происхождением мало понятного. Известно, что он владел Герсикским княжеством и при этом являлся вассалом и родственником полоцкого князя Владимира. Его владения граничили с землями рижского епископа, с которым он то и дело воевал, обычно призывая себе на помощь литовцев своего тестя князя Даугеруте [203]. Тем не менее в 1209 году враги захватили Герсик, разграбили и сожгли, а
