забавным последствиям (пес постоянно запутывался в бороде философа).
Обычно собак кормили объедками со стола и черствым хлебом, хотя любимчики могли рассчитывать на специальные запеченные лакомства. В те времена уже владели простейшими медицинскими манипуляциями – например, кобелей иногда кастрировали, однако все же ветеринарная помощь была развита слабо. Например, считалось, что собаку можно вылечить от чесотки, укладывая каждую ночь рядом с человеком [38]. Продолжительность жизни животных в древности, по всей видимости, была примерно такой же, как и у их современных потомков: некоторые породы, по словам Аристотеля, могли жить до двадцати лет [39].
Кошки пользовались гораздо меньшей популярностью, чем собаки. В Грецию и Рим они попали из Египта, где издавна считались священными животными и почитаемыми домашними питомцами [40]. Однако греки и римляне относились к ним как к охотникам на мелких грызунов, а не как к спутникам человека. Похоже, даже для охоты на мышей их использовали реже, чем хорьков и прирученных змей, вплоть до возникновения Римской империи. По крайней мере, в домах высшего общества непопулярность кошек можно объяснить обилием прирученных птиц [41].
У одного греческого философа жил гусь, следовавший за ним по пятам. Другой имел привычку вести беседы с домашней куропаткой. Павлинов богатые римляне держали из-за красоты, соловьев и черных дроздов – из-за песен, а ворон и попугаев – из-за способности говорить. Особенно ценились индийские попугаи, которых часто обучали приветствовать гостей и выполнять другие трюки. Один греческий историк прожил двадцать лет с попугаем, который умел петь, танцевать и обращаться к гостям по именам. Других птиц учили приветствовать Цезаря и в обязательном порядке браниться. Похоже, популярным занятием на вечеринках было напоить домашнего попугая и заставить его повторять ругательства. Однако трюк мог оказаться рискованным: некий автор сетовал, что, если попугай принялся сквернословить, его уже не остановить [42].
Некоторые греки и римляне, к ужасу большинства собратьев, настаивали на содержании в качестве домашних животных крупных змей. Известными почитателями рептилий были хладнокровный император Тиберий, а также мать Александра Македонского. Похоже, змеи были популярны среди представителей римской аристократии – представители знати носили их на плечах, позволяя скользить среди блюд на пирах [43]. Столь же нежеланными гостями считались обезьяны (вероятно, барбарийские макаки), этих животных кое-кто держал в качестве домашних питомцев: мартышки имели привычку устраивать переполох за обеденным столом [44].
Самые экзотические и впечатляющие домашние животные принадлежали римским императорам. Фаворитами считались львы. Однажды Домициан заставил сенатора, к которому испытывал неприязнь, сразиться с самым свирепым из домашних львов (к несчастью для императора, политик оказался искусным охотником и победил хищника). Каракаллу всегда сопровождал лев по кличке Скимитар – правитель ласкал его, как бондовский злодей, восседая на троне. Один из его преемников любил в шутку выпускать стаю прирученных и безобидных львов к ничего не подозревающим гостям вечеринки [45]. Другими любимчиками императоров были медведи. Валентиниан I содержал медведиц-людоедок по кличкам Златогривая и Невинность, живших в клетке возле его спальни и сытно питавшихся, – в их рационе значились политические заключенные. Известно, что его предшественник, придерживавшийся таких же взглядов, вносил разнообразие в вечеринки, выталкивая мужчин к домашним хищникам [46]. Некоторые императоры организовывали в дворцах целые зоопарки. Нерон позволял стадам прирученных и диких зверей бродить по территории Золотого дома, а император более поздней эпохи, как говорят, владел слонами, лосями, львами, леопардами, тиграми, жирафами, гиенами, бегемотами и носорогом-одиночкой [47].
Хотя большинство животных в императорских зверинцах едва ли можно считать домашними питомцами, некоторые из них играли роль значительно более важную, чем просто символов власти. Лев Каракаллы, например, спал в его опочивальне и предположительно пытался спасти жизнь хозяина в день, когда тот был убит.
Валентиниан питал к одной из медведиц столь нежные чувства, что не вынес ее вида в клетке и в конце концов выпустил на волю в глухом лесу. Иногда лучший друг человека поедает его врагов.
4
Использовали ли они какие-нибудь способы контроля над рождаемостью?
Однажды над холмами Восточной Ливии прошел черный дождь. Рассказывали, что там, куда упали угольные капли, вырос сильфий – удивительное высокое растение с черными корнями, толстым стеблем и россыпью золотистых листьев. Как вскоре обнаружили жители расположенной неподалеку греческой колонии Кирены, у растения оказалось множество способов применения. Оно прекрасно подходило для откорма местных овец [48]. Его стеблями и листьями, которые нарезались кубиками и обмакивались в уксус, украшали праздничные блюда. Ароматом его цветов насыщали духи. Однако настоящей ценностью оказалась смола. Помимо того, что при добавлении в пищу она обогащала вкус блюда, смола сильфия обладала множеством лечебных свойств, в том числе (но не только) использовалась для удаления волос, смягчения слизистой глаз, прижигания укусов, борьбы с бородавками и последствиями ранений отравленными стрелами. Помимо всего прочего, сильфий оказался и мощным противозачаточным средством. За это свойство растение чеканили на монетах, восхваляли в песнях и… собирали подчистую – до полного исчезновения. Последний стебель достался Нерону [49] [50]. Еще до истребления сильфия использование контрацептивов в античном мире было ограничено. Подавляющее большинство свободнорожденных греков и римлян состояли в браке, а целью такого союза, по общепринятым меркам, считалось рождение детей. Необходимость активного деторождения объяснялась и ужасающими последствиями детских болезней: пары, родившие всего несколько малышей, рисковали потерять всех. Соответственно, большинство женщин рожали до тех пор, пока были в состоянии, с перерывами, когда того требовало воздержание или грудное вскармливание. Поскольку детей обычно кормили грудью около двух лет, рекомендовалось избегать половых контактов в течение этого периода (на том основании, что сперма может каким-то образом испортить молоко), ведь без использования противозачаточных средств женщины беременели с интервалом в несколько лет [51].
Однако некоторые представительницы прекрасного пола были более решительно настроены ограничивать количество детей. Для проституток, незамужних дам и многих рабов дети оказывались обузой. Живущие в нищете родители часто были не в силах прокормить еще один голодный рот. На другой чаше социальных весов находились аристократические семьи, которые порой стремились сохранить богатство и статус, производя на свет только одного или двух наследников.
Если не принимать в расчет воздержание, то основным методом контрацепции являлась нестандартная трактовка ритм-метода. Предполагалось, что способность женщины забеременеть слабее всего в середине менструального цикла. Однако, поскольку на самом деле именно в этот момент женщина наиболее фертильна, пары, придерживавшиеся подобной теории, становились родителями чаще. Более надежной альтернативой считался половой акт без проникновения [52]. Зачатия также можно было избежать
