Новые боги. Как онлайн-платформы манипулируют нашим выбором и что вернет нам свободу - Кристиан Монтаг

уже о зависимом поведении? [469] В одном исследовании с данными из Тяньцзиня в Китае была обнаружена положительная корреляция между страхом перед COVID-19 и зависимостью от социальных сетей [470]. Иными словами, те, кто больше боялся вируса, чаще сообщали о высоких показателях «проблематичности» в контексте злоупотребления соцсетями. Однако на самом деле данные не позволяют достоверно установить, использовали ли участники исследования в Китае социальные сети в качестве инструмента адаптации к условиям пандемии или же более высокая степень злоупотребления социальными сетями приводила к усилению страха перед COVID-19, ведь именно в соцсетях тема нового коронавируса (и сопутствующая дезинформация) обсуждалась активнее всего. Новая работа Веролиен Коберг и коллег позволяет дать ответ на некоторые вопросы [471]. Среди прочего исследователи сообщают, что тревожные люди более склонны использовать социальные сети для адаптации к реалиям пандемии (что говорит в пользу гипотезы адаптации), но в меньшей степени – для поддержания связи с семьей и друзьями.

Кстати, во время пандемии наблюдалось увеличение не только экранного времени (и это мы еще не говорили о рабочих конференциях в зуме, скайпе и других приложениях для видеозвонков). Согласно данным из обзора группы ученых под руководством Анны Купманн [472], 34,7 % респондентов сообщили, что после начала первого локдауна стали употреблять больше алкоголя. В то же время 19,4 % опрошенных заявили, что, напротив, стали пить меньше. Гораздо более масштабное исследование Джейкоба Мэнси [473] с участием более 40 000 человек в Европе показало, что с начала пандемии потребление алкоголя все же снизилось. Однако по сравнению с другими странами в Германии снижение было менее заметным, что объясняется увеличением потребления алкоголя в отдельных подгруппах. Исследователи также отмечают, что с начала пандемии женщины в Германии стали пить немного больше. То же применимо и к тем участникам исследования, которые столкнулись с профессиональными и финансовыми трудностями в связи с коронавирусом.

С запада дует легкий ветерок. Убаюкивающий гул теплохода смешивается с ровным шумом волн, сливаясь в неповторимый звуковой фон, и вскоре я перестаю на нем концентрироваться. Море бурлит и грохочет, пока пароход прокладывает себе путь через Тихий океан со скоростью 18 узлов. За ним остается след, напоминающий белое шоссе на синем фоне. Несколько дней назад я отправился с Гавайских островов в Пуэрто-Вальярту. На самом деле теплоход должен был сделать остановку на острове Мауи, где пролегает фантастически красивая Дорога на Хану, а затем причалить к Большому острову с вулканами Мауна-Лоа и Килауэа. К сожалению, все сложилось иначе из-за пандемии коронавируса, которая парализовала весь мир. Президент Дональд Трамп запретил круизным судам останавливаться в нескольких портах США.

Конечно, эти обстоятельства весьма омрачили наш отдых, но все же мы с семьей прекрасно провели отпуск. Особенно мне понравилось на побережье Напали. Несколькими днями ранее мы подошли на маленьком судне к зеленому скалистому зубчатому берегу, и этот вид мгновенно навеял воспоминания о моей юности.

Мне было 16 лет, когда я впервые увидел этот грандиозный прибрежный пейзаж, и случилось это в кинотеатре. Большинство читателей наверняка тоже вспомнят знаменитую сцену из блокбастера «Парк Юрского периода», когда вертолет направляется к острову Исла Нублар. Так вот, Исла Нублар в фильме – это на самом деле северное побережье острова Кауаи.

Я чувствую странное умиротворение, когда смотрю на Тихий океан. Синяя водная гладь простирается до самого горизонта. Бесконечный простор. Интересно, что чувствовали мореплаватели прошлого? Может, у них захватывало дух от свободы, а может, океан казался им западней, из которой нет выхода. Куда бы я ни взглянул, везде лишь волны, волны и снова волны. Солнечные лучи отражаются от водной глади, блеск такой яркий, что приходится прищуриваться. Закрываю глаза и отчетливо ощущаю движение теплохода. Судно равномерно погружается в воду и приподнимается. Вниз-вверх, вниз-вверх. Суши нигде не видно. Только волны и темная синяя вода. Теплоход поскрипывает; вдруг раздается треск, будто где-то отломилась доска. Океан мягко покачивает корабль. Он поднимается и опускается. Взгляд снова устремляется к горизонту. Панорама передо мной напоминает вечный пейзаж старого мастера голландской школы. Мазки кисти теряются в деталях. В конце концов пейзаж начинает жить собственной жизнью. Он преображается каждое мгновение, пусть даже по чуть-чуть. Вода меняет свой облик в зависимости от того, как падают лучи солнца или как волны разбиваются о нос корабля. Волна за волной проходят мимо подобно тому, как мелькают виды в окне поезда. Ветер и океан, чей рокот звучит как молитва – то громче, то тише. Воздух насыщен солью. Я не думаю ни о чем другом и смотрю только на водную гладь, растворяясь в волнах; мгновение – и меня здесь больше нет. Но тут оглушительный бой часов оповещает команду корабля о наступлении полудня.

Возможно, для некоторых читателей такое сравнение покажется натянутым. Но состояние транса, в которое я тогда погрузился, вполне напоминает затягивающий эффект многих приложений. Как мы знаем из главы 3, некоторые разработчики специально стремятся к тому, чтобы пользователь терял ощущение времени и как можно дольше не покидал онлайн-платформу. Но что может предпринять отдельно взятый человек, чтобы защититься от приложений, вызывающих привыкание, и постоянной слежки за цифровым следом? Можем ли мы избежать масштабных манипуляций нашим сознанием и кражи личных данных?

На самом деле каждый может оказать посильное сопротивление технологическим корпорациям. И речь не только об изменении своих привычек, но и о корректировке системных настроек приложений, которыми мы пользуемся. Мы часто недооцениваем силу отдельного человека. Такие гиганты, как Meta, часто хвалятся тем, что дают возможность высказаться каждому. Так давайте все вместе воспользуемся этой возможностью и бросим вызов нынешней бизнес-модели данных, создадим альтернативу существующим социальным сетям.

Альтернативы мы обсудим в следующей главе, а для начала я хотел бы подробно обсудить наши паттерны потребления медиаконтента. Как показывают бесчисленные исследования, Кремниевая долина сумела перевернуть нашу жизнь с ног на голову. Бизнес-модель данных в эпоху экономики внимания и капитализма слежки привела к тому, что все наше существование раскололось на части. Поскольку технологические компании постоянно борются за наше внимание (заходите, здесь есть кое-что суперинтересное для вас!), они целый день атакуют нас при помощи пуш-уведомлений и других психологических уловок. Это настолько раздробляет нашу повседневную жизнь, что сосредоточиться на чем-то попросту невозможно. И я твердо убежден, что от этой фрагментации страдают не только пользователи соцсетей, но и каждый, у кого есть электронная почта. День за днем с раннего утра до