РЭТЧЕД. Кто же его созвал?
МАКМЭРФИ. Мистер Дэйл Хардинг, президент!
ХАРДИНГ /после небольшой паузы, слегка запинаясь под взглядом сестры Рэтчед /. Совершенно верно, мисс Рэтчед.
РЭТЧЕД. А в каких целях?
ХАРДИНГ. Чтобы… чтобы…
МАКМЭРФИ. Переголосовать насчет того, чтоб смотреть телевизор днем!
РЭТЧЕД. Понятно.
МАКМЭРФИ. О'кей, мальчики!..
РЭТЧЕД. Одну минуту! Не кажется ли кому-нибудь, что мистер Макмэрфи навязывает вам свои желания? Я уже подумываю, не лучше ли будет перевести его в другое отделение…
СКЭНЛОН. Не можете же вы отправить его к буйным, только потому что он предложил нам переголосовать!
ЧЕЗВИК /с вызовом/. Конечно, не можете!
РЭТЧЕД /к Макмэрфи/. Вы уверены, что после переголосования не будете больше настаивать на своем?
МАКМЭРФИ. Я просто раз и навсегда хочу понять, у кого из этих птах хватит духу, а у кого — нет.
РЭТЧЕД. Отлично. Все, кто за то, чтобы перенести телевизионное время на более ранний час, поднимите руку.
Руки поползли вверх — рука Билли медленнее, чем у других. Под конец все поднимают руки, кроме Вождя.
МАКМЭРФИ /устремляясь к телевизору/. Пробили!
РЭТЧЕД. Минуточку, пожалуйста! Согласно нашим правилам, решение должно быть принято единогласно.
МАКМЭРФИ. Единогласно?.. /Наконец до него доходит, и он в изумлении указывает на Вождя./ Вы что же, считаете, что и Вождь должен голосовать?
БРОМДЕН со щеткой направляется к чулану; входит в чулан и закрывает за собой дверь.
ХАРДИНГ /кивая с несчастным видом/. Должно быть согласие всех пациентов.
МАКМЭРФИ. Так вот как у вас действует демократия. Большего идиотства…
РЭТЧЕД /спокойно/. Вы, кажется, очень расстроены, мистер Макмэрфи? Надо это записать.
МАКМЭРФИ. Стойте!..
РЭТЧЕД. Заседание закрыто.
МАКМЭРФИ /в исступлении/. Да подождите же вы минуту, черт вас раздери! /Ищет глазами Вождя, быстро идет к чулану, распахивает дверь./ Вождь, вождь… /Вытаскивает Вождя, ухватившись за спину рубашки./ Вождь, да пойди же ты сюда. Слушай, вождь: сейчас или никогда. Либо мы люди, либо обезьяны, либо сдюжим, либо нас раздавят. Сейчас же поднимай руку.
РЭТЧЕД. Не глупите, бедняга ведь не слышит вас.
МАКМЭРФИ. А ну, вождь, давай поднимай руку, голосуй,
Все окружают Вождя. Проходит минута, и МАКМЭРФИ сдается. С досады он срывает с головы кепи, швыряет его на пол и тяжело опускается в качалку, в то время как остальные возвращаются к своим делам. РЭТЧЕД выходит в дежурку. ВОЖДЬ медленно поднимает руку.
ЧЕЗВИК /замечая это движение/. Мак!..
УИЛЬЯМС /тоже заметив/. Мисс РЭТЧЕД…
МАКМЭРФИ /подпрыгивает от возбуждения, указывая на Вождя/. Единодушно!
Больные мгновенно оживляются — расставляют стулья, передвигают телевизор на колесиках и т. д. СЕСТРА РЭТЧЕД с изумлением смотрит в упор на Вождя.
/Берет Вождя за руку./ Садись же, чучело ты этакое, мы тебе лучшее место припасли!
СКЭНЛОН. О'кей, пусть она лопнет!
СЕСТРА РЭТЧЕД резко поворачивается и выходит.
ГОЛОС КОММЕНТАТОРА /в это время Чезвик настраивает телевизор/…И он бьет. Ух ты, до чего неудачный удар… Счет три-два. Ситуация сложная — надо прибавить скорость и бить… Вот уже свалка. Ну и…
В дежурке СЕСТРА РЭТЧЕД открыла дверцу на стене над столиком и перевела рычажок. Свет в телевизоре гаснет. МАКМЭРФИ вскакивает на ноги.
РЭТЧЕД /в микрофон/. Заседание ведь было уже закрыто.
МАКМЭРФИ кидается к ней.
ХАРДИНГ /предупреждающе/. Мак!..
РЭТЧЕД. Прошу больных вернуться к своим обязанностям.
/Никто не двигается с места./ Вы меня слышали?
Больные начинают вставать.
МАКМЭРФИ. Не двигайтесь. Да садись же ты. Билли.
Все снова рассаживаются.
РЭТЧЕД. Вы меня слышали?
Больные встают и разбредаются по своим делам.
МАКМЭРФИ остается сидеть.
МАКМЭРФИ /через некоторое время, повернувшись к телевизору/. Ух ты, да вы только посмотрите, что делается! Забили. В самую середку!
ХАРДИНГ /поняв игру, бросает взгляд на Сестру Рэтчед, колеблется. Наконец возвращается и садится на свое место/. Да беги же ты, индюк вонючий, беги!
МАРТИНИ /возвращаясь на свое место/. Снова удар, повторный удар! Берегись, сейчас забьет!
СКЭНЛОН. Прозевал! Переиграл его защитник.
МАКМЭРФИ. Держитесь, ради всего святого, держитесь!
РЭТЧЕД /выходя из дежурки/. Прекратите. Прекратите сейчас же.
ЧЕЗВИК. А ну ударь еще раз, еще!
РЭТЧЕД /вставая между ним и телевизором/. Прекратите, говорю я вам! Вы же должны меня слушаться, Вы находитесь в моем ведении и под моим наблюдением — я должна контролировать вас
ХАРДИНГ, Выронил мяч!
БИЛЛИ. В-вот сейчас врежет!..
ХАРДИНГ, Аут!
МАКМЭРФИ, Бей в ворота, ты, псих! Да беги же, беги, беги!
РЭТЧЕД. Послушайте, прекратите. Мистер Хардинг! Мистер Чезвик! /Голос ее заглушают крики./
МАКМЭРФИ /перекрывая шум/. Ох, сестричка… Не принесли бы вы мне сосиску и баночку пивка?
ЧЕЗВИК. ГО-ОЛ!!!
Больные разражаются победными криками, звучат возгласы "ура". СЕСТРА РЭТЧЕД кричит на них, но никто ее не слушает. Все вышли из повиновения.
Занавес
В общей комнате пусто, если не считать Ракли, который " стоит на металлическом ящике, держа перед, собой сцепленные руки, наподобие колеса. Слышен пронзительный свисток судьи, и в комнату влетает МАКМЭРФИ, а за ним ХАРДИНГ, ЧЕЗВИК, СКЗНЛОН и МАРТИНИ. Они в нижнем белье вместо тренировочных костюмов; гонятся друг за другом, перебрасывая, как в баскетболе, мяч. Появляется ВОЖДЬ БРОМДЕН, он держится немного в стороне, внимательно глядя на них и подпрыгивая, словно хотел бы тоже принять участие в игре. Раза два или три под аккомпанемент веселых криков мяч влетает в "корзину", которую изображают руки Ракли.
МАКМЭРФИ. Отбирай мяч! Да действуйте же локтями, локтями! Пошевеливайтесь, чертовы дети, пошевеливайтесь!
/Свистит, останавливая игру./ Ракли, сколько раз тебе говорить: стой смирно. Ведь не корзина же ловит мяч. /Снова свистит в свисток, и игра возобновляется./
МАРТИНИ / кидает мяч воображаемому игроку/. Эй, Джордж!
МАКМЭРФИ (свистит, поднимает мяч с пола). Мартини, в каждой команде только пять игроков, раз… два… три… четыре… пять. Так что не надо нам привидений
Внезапно свет гаснет, лишь луч прожектора освещает Вождя.
Все остальные застывают. Свет струится, слышен грохот падающей воды.
ВОЖДЬ БРОМДЕН /голос на магнитофонной ленте/. Вот! Вот он, водопад! Почему же я его слышу, папа: ведь он за много миль отсюда и за много лет?! А я его слышу, и он шумит как весной. И я вижу, как прыгает лосось! А в воздухе чую снег — значит, ветер дует с гор! А там, за водопадом, — наше племя!
Слышишь, как они кричат, когда подцепят острогой рыбу! Откуда все это взялось вдруг, папа? Ведь все это мы потеряли, когда я еще мальчишкой был… Почему же сейчас все вернулось?
Вспыхивает свет. Действие — то же. Пасовки мячом под вскрики и восклицания, словно и не было перерыва. Входит УИЛЬЯМС и в растерянности замирает.
УИЛЬЯМС. Эй, вы! Тут нельзя играть в баскетбол!
МАКМЭРФИ. А почему? Ага, можешь мне не говорить почему… Запрещено правилами?
УИЛЬЯМС /перехватывая мяч/. Угадал, приятель.
МАКМЭРФИ. Тьфу, черт. Надо же было тебе явиться, когда у нас тут самая игра началась.
Входит СЕСТРА ФЛИНН и в ужасе смотрит на них. МАКМЭРФИ направляется к ней.
Привет, лапочка! /Протягивает руку к крестику, который висит у нее на шее./ Можно посмотреть эту штучку поближе?
ФЛИНН /отшатываясь/, Не смейте ко мне подходить!
МАКМЭРФИ. Лапочка, я же только посмотрю.
ФЛИНН /умоляюще/. Прошу вас…
МАКМЭРФИ. Ей-же-ей, никакого вреда я тебе на сделаю, я же только хочу…
РАКЛИ. К ч-черту в-всех!
ФЛИНН /взвизгивает/. Не смейте меня трогать, я католичка!
Дверь в отделение открывается. Входит УОРРЕН. Вслед за ним — СЕСТРА РЭТЧЕД. При одном ее появлении все застывают. Она молча оглядывает сцену. УИЛЬЯМС с дурацким видом переводит взгляд с нее на мяч у него в руках.
РЭТЧЕД /Уильямсу/. Хорошо поиграли? /Уоррену./ Спустите, пожалуйста, мистера Ракли на пол.
УОРРЕН приподнимает РАКЛИ и опускает его на привычное место у стены. СЕСТРА РЭТЧЕД берет у Уильямса мяч. Подходит к Макмэрфи — с самым добродушным видом.
