Брайен Фрил - Отцы и сыновья

Николай. В этом доме нельзя ничего оставить хоть на пять минут, обязательно возьмет кто-нибудь и переложит. Знаете, где я их нашел. В кладовой! Это же надо додуматься — карты убрать в кладовую. Рехнуться можно! Ха-ха! (Увидев Базарова.) Вы не знаете, где Аркадий, Евгений?

Базаров. Знаю. Ушел с Катей купаться.

Николай. Я рад, что молодой хозяин развлекается. Но ему следовало бы провести все утро со мной и Анной. В один прекрасный день поместье будет принадлежать ему, и чем скорее он научится, как вести это сложное хозяйство… (Роняет одну карт и быстро поднимает ее.) вести твердой рукой и эффективно, тем будет лучше. Ну. Теперь посмотрим, что мы можем сделать.

Он садится за стол рядом с Анной. Базаров отходит. Анна смотрит ему вслед.

Вот это расстояние на карте номер четыре. А где оно на карте номер пять? Вот оно. (Расстилает карту номер пять на столе.) Значит, так. Здесь мы пересекли реку. А вот где-то здесь… да, вот здесь… здесь старый колодец. Помните? Я вам указывал на него. (Замечает, что Анна его не слушает.) Вы, наверно, сильно утомились?

Анна. Нисколько.

Николай. Может быть, чаю? Кофе? Или рюмочку?..

Анна. Я совсем не устала. (Сосредотачивается на карте.) Давайте продолжать.

Николай. Вы мне так помогаете. Как я вам благодарен. Итак. Мы ехали вот по той дороге и вот этот участок у нас под пшеницей. Дом приказчика вот здесь. Дом Адама.

Анна. Это место, где молотилка застряла в трясине.

Николай. Да.

Анна. Здесь так и помечено — болотистая местность.

Николай. Да, и в самом деле.

Анна. Почему же Адам не подъехал с дальнего конца? Машины такие тяжелые.

Николай. Хотел, наверно, выбрать дорогу покороче.

Анна. Он должен был знать, что через болото не проедешь.

Николай. Думаете, бесполезно вытаскивать ее — молотилку?

Анна. После того, как ваши арендаторы растащат ее по частям, от нее останутся рожки да ножки.

Николай. Значит, погиб весь мой урожай пшеницы.

Анна. А где карта участка к востоку от реки?

Николай. Вот. Эти постройки… это новый молочный завод, делаем сыр и простоквашу. Потратил уйму денег на них.

Анна. Вы продали сколько-нибудь сыру в прошлом году?

Николай. Немного. Очень мало. Можно сказать, ничего не продал.

Анна. А простокваши?

Николай. Несколько ящиков. Но сыр не пропал. Бедные крестьяне были очень благодарны, когда…

Анна. А это что за карта?

Николай. Конюшни… выгул… участок за здешним домом.

Анна. Не раскрывайте карту. Я знаю этот участок. (Она подробно рассматривает счета. Он ждет. Пауза.)

Николай. Вот вам и поместье Кирсановых — две тысячи десятин земли. А порядку мало. И что бы вы посоветовали?

Анна. Хорошо. Идет последняя неделя августа. Сделаем так. Мои зерновые уже созрели. Можно постараться и начать уборку в следующий понедельник. Значит, через две недели все машины будут свободны. Два дня уйдет на то, чтобы перевезти их сюда. Значит, вы должны к этому моменту быть готовыми начать уборку, иначе пшеница, овес и прочие зерновые отяжелеют, и молотилка не справится с ними.

Николай. Но как же можно…

Анна. Теперь насчет сыра и простокваши. Я бы хотела еще разок взглянуть на прошлогодние счета.

Николай. Конечно, конечно. Петр! Петр!

Анна. Нет, нет. Не теперь. Позже. Но, судя по тому, что я наскоро успела посмотреть сегодня утром, самое правильное и выгодное было бы закрыть молочный завод.

Николай. Мой новый завод? Но он только что…

Анна. Я знаю, вы истратили много денег на постройки. Но думаю, их выгодней будет использовать для хранения пшеницы, овса, сена. Вам все равно не хватает складских помещений.

Николай. Вы правы.

Анна. И последнее… надо прогнать приказчика… как там его зовут? Адам.

Николай. Уволить Адама? О, Анна, вот это я вряд ли…

Анна. В лучшем случае он малосведущий человек. Но я подозреваю, что он еще и нечист на руку. Вот согласно этим записям, в прошлом году родилось пятьдесят жеребцов, а сегодня утром на выгоне я насчитала всего лишь двенадцать годовалых.

Николай. Этому есть объяснение. По всей вероятности, прошлой зимой в загоне гостили волки и…

Анна. Это его сказки. Я говорила с Прокофьичем. По его словам, в округе уже двадцать лет нет волков. Вести имение без знающего и честного приказчика невозможно.

Входит Петр, как всегда запыхавшись и с показным усердием.

Петр. Вы звали, барин?

Николай. Да, Петр.

Петр. Вы кричали меня.

Николай. Неужели?

Петр. А то нет, барин. Я слышал.

Николай. Это точно — я кричал тебя. И точно, ты делал вид, будто не слышишь меня. (Анне.) У Петра не все ладно со слухом.

Петр. Вы напраслину говорите, барин. Со всем к вам почтением, но это напраслина, барин.

Николай. Извини, Петр. У тебя превосходный слух.

Петр. Я носил дрова в кухню. Как услышал вас, побросал все.

Николай. Пусть будет так, Петр. Но теперь ты мне не нужен. Убери все со стола. Ты знаешь, куда это положить.

Петр. Уж будьте уверены. Петр не подведет, закроет любую брешь. (Берет карты и конторские книги и уходит.)

Николай. Закроет любую брешь! Не знаю, откуда он берет эти выражения. Ладно. Мы отлично поработали утром. Еще раз спасибо.

Анна. Надеюсь, это поможет вам.

Николай. Мне в самом деле совестно, что я… плохой хозяин. Не хочу оправдывать себя, но все хозяйство свалилось на мои плечи в год, когда я окончил университет. Мне было столько же лет, сколько сейчас Аркадию. О земле не знал ровным счетом ничего. Вот так. Ваши советы бесценны. Верьте мне. (Вновь вошедшему Базарову.) А, Евгений. Оторвались от книг? (Анне.) Я ему все время говорю, что он слишком много занимается. Отлично. Превосходно. Надо рассказать Павлу о моих планах. (Базарову.) Анна Сергеевна многое что прояснила в моих мыслях. Замечательно. Я закрою сырное и простоквашное производство и освобожусь от услуг Адама. Он малосведущ и нечист на руку. Я скоро вернусь.

Он уходит. Базаров чувствует себя снова неловко и неуверенно.

Анна. Думаю, я мало что прояснила в его мыслях. (Пауза.) Он теперь полон решимости, но не удивлюсь, если она исчезнет еще до разговора с Павлом. Он думает, что отдав землю для возделывания крестьянам, он снял с себя всю ответственность.

Базаров. Я хочу напомнить вам наш разговор в прошлую среду в вашем доме.

Анна. В прошлую среду?

Базаров. Перед ужином. Мы сидели в зимнем саду. Кто-то вдалеке играл на гитаре. Между нами лежал Катин щенок, и на кафельном полу остался след от его влажного носа. Вы попросили вытереть ему нос моим платком, и я ото всей души рассмеялся, было в самом деле очень, очень смешно… в тот момент.

На короткий миг появляется Дуняша по хозяйским делам и сразу же исчезает.

Анна. Не знаю почему, но она меня ужасно раздражает.

Базаров. На вас было светло-голубое платье с белым воротничком и белыми кружевными манжетами. Так вот, Катя и Аркадий вошли в тот самый момент, когда я собирался объяснить смысл моих слов, произнесенных чуть раньше, сказав о том, что, по всей видимости, мы с вами поступаем так, словно разговариваем друг с другом, находясь на разных сторонах огромной пропасти, которая разделяет нас, а мы даже не знаем, почему эта пропасть существует, и существует ли она на самом деле; но поскольку нам кажется, что пропасть существует, мы соблюдаем по отношению друг к другу условности, уместные в случае, если два человека только что встретились. Может, для вас все эти слова не имеют никакого смысла. Вы, поди, и не помните ничего из того, что я сказал.

Анна. Нет, почему же, помню.

Базаров. Правда?

Анна. Какие-то обрывки… фрагменты… помню скорее ваше напряженное состояние, чем то, что вы сказали.

Базаров. Для меня это был разговор огромной важности, и я хотел бы вкратце изложить то, что намеревался сказать, и сказал бы тогда, если бы Катя и Аркадий не помешали нам… мне…

Анна. Катя и Аркадий, пожалуй, долго купаются.

Базаров. Мы говорили об отношениях. Мы говорили о счастье. Вы сказали, что для вас счастье всегда где-то рядом, но не хватает одного шага, чтобы дотянуться до него, однако верите, что в один прекрасный день вы его схватите.