становилось все [более] напряженным. Удивление, отчаяние, радость, напряженное внимание, восторг, ужас, покой, страх с необычайной быстротой сменялись на ее лице. Источники всего этого были словно в ней и вне ее. C чем-то она боролась, куда-то стремилась, о чем-то думала.
— Не надо, — сказала Хари, — хватит.
Крис выключил аппарат.
— Очень болит голова, — прошептала Хари, — лучше потом.
Кельвин подошел к окну и заглянул вниз. Океан активизировался. Глубоко под его поверхностью темнел плоский широкий круг с рваными краями, как бы залитой смолой. Через некоторое время круг начал делиться на части, все более расчленяться и пробиваться вверх. Кальвину казалось, что под ним происходит страшная борьба, потому что со всех сторон мчались похожие на искривленные губы, затягивающиеся кратеры, бесконечные ряды кольцевых волн громоздились над колеблющимся в глубине черным призраком и, вставая на дыбы, обрушивались вниз. Каждому этому броску сотен тысяч тонн плазмы сопутствовал растянутый на секунды липкий, как бы чавкающий гром, который проникал и даже сквозь стены станции. Постепенно темное чудовище оказалось загнанным в глубину, каждый следующий удар сплющивал его, расщеплял; от отдельных хлопьев, свисающих, как намокшие крылья, отходили продолговатые гроздья, которые сплавлялись друг с другом и плыли вверх, увлекая за собой как бы приросший к ним раздробленный материнский диск. Над океаном клубился туман.
Кальвин почувствовал головокружение и задернул занавеску.
Тишину нарушил прерывистый зуммер внутреннего телефона.
— Здравствуй, Крис, — сказал Снаут.
— Здравствуй, — тихо сказал Крис.
— Тебя плохо слышно, — сказал Снаут, — говори погромче.
— Не могу, — сказал Крис, покосившись на Хари.
— У тебя кто-нибудь есть? — помолчав, спросил Снаут.
— Да.
— Сарториус просил нас быть через час в операционной, — сказал Снаут.
— Хорошо, — сказал Крис, — я попробую.
Но прошло не менее трех часов, прежде чем Крис подошел к операционной.
Было начало голубого дня. Хари шла рядом с Крисом, немного отстав и глядя на него радостными, влюбленными глазами.
Снаут стоял на пороге операционной. Он поздоровался с Крисом и испуганно посмотрел на Хари.
Сарториус был в свежем халате. Хирургические перчатки свисали со сгиба его руки.
— Вы опоздали, — сказал он, — на два часа.
— Так сложились обстоятельства, — сказал Крис.
— Я понимаю, — недовольно сказал Сарториус.
Хари непринужденно уселась в стороне на стуле.
В стороне, на спиртовке, кипела вода, в ней кипятились скальпели, крючки и прочие хирургические инструменты.
— Итак, — сказал Сарториус, — мне хотелось бы сообщить коллегам некоторые соображения, связанные с фантомами.
— Назовем их существами «Ф», — сказал Снаут.
— Превосходно, — сказал Сарториус. — Последними элементами конструкции нашего тела являются атомы. Предполагаю, что существа «Ф» построены из частиц меньших, чем обычные атомы, гораздо меньших.
— Из мезонов? — сказал Снаут.
— Нет, не из мезонов, — сказал Сарториус. — Мезоны удалось бы обнаружить.
Он снова перевел взгляд на Хари:
— У вас превосходный экземпляр, — сказал он Крису, — мечта исследователя.
— Это моя жена, — слегка побледнев, сказал Крис.
— Превосходно, — сказал Сарториус. Он был чем-то озабочен. — Я попросил бы вас проделать анализ крови вашей… жены…
Крис медленно подошел к Хари. Она доверчиво смотрела на него. Он взял кровь у нее из вены, перелил в мерный цилиндр. Реакция была в норме.
Крис выпустил кислоту на каплю крови. Кровь задымилась — разложение. Он отложил стекло и подвинул было микроскоп, как вдруг едва не выпустил его из рук:
— Кровь, сожженная кислотой, восстанавливается, — сказал он громко и растерянно.
Сарториус поднял голову:
— Регенерация, — сказал он, — в сущности, бессмертие. Проблема Фауста, — он улыбнулся. — Проведенные исследования подтвердили, что кровяные тельца, белки, ядра клеток — только маска, камуфляж.
Крис посмотрел на Хари. Она сидела, прижав к вене ватку, как велел ей Крис.
— Простите, — сказал Сарториус. Он подошел и снял ватку. След укола отсутствовал.
— Вы несколько забылись, доктор Кельвин, — сказал он, разглядывая Хари. — Скажите, вы достаточно квалифицированно проводите вскрытие? — спросил он Криса.
— Я разобью вам морду, — сказал Крис.
— Простите, — глядя серьезно и сосредоточенно, сказал Сарториус, — я не совсем вас понял.
— Я тебе зубы выбью, — пояснил Крис и схватил Сарториуса за ворот халата.
Тотчас же он увидел перед собой испуганное лицо Снаута и полное напряженного любопытства лицо Хари, которую привлекло чрезмерно возбужденное состояние Криса.
— У вас истерика, — спокойно сказал Сарториус. — По-моему, эти эксперименты гуманнее, чем эксперименты на земных кроликах и морских свинках… Я подам на вас жалобу в радиосводке, — сказал он.
Ночью Криса разбудил свет. Хари, завернувшись в простыню, съежившись, сидела на кровати. Плечи ее тряслись, она беззвучно плакала.
— Что с тобой? — растерянно спросил Крис.
— Ты не любишь меня, — сказала Хари.
— Не говори так, просто ты устала. Тебе надо поспать.
— Я никогда не сплю, — сказала Хари. — Мне кажется, что я никогда не сплю, то есть, может быть, и сплю, но это не настоящий сон…
— Перестань, — сказал Крис.
— Нет, — сказала Хари. — Мы долго не виделись с тобой. Это я как-то вдруг поняла… Сегодня ночью. Ты хотел это скрыть от меня. Мы ведь ни разу не говорили с тобой. Как ты жил все это время? Ты любил кого-нибудь?
— Не знаю, — тихо сказал Крис.
— А обо мне ты помнил? — спросила Хари.
— Помнил, но не всегда, — сказал Крис, — только, когда мне было тяжело.
— Мне кажется, что мы оба обмануты кем-то. И чем больше будет длиться обман, тем ужаснее все кончится для тебя. Именно для тебя, Крис, — сказала она, вся дрожа. — Как мне помочь тебе? Как мне уйти?.. Я не могу.
От вентиляционных отверстий с тихим шорохом тянуло холодным воздухом. Криса начало знобить.
— Ты действительно изменилась, — сказал он. — Я знал это, напрасно ты скрывала и мучилась, дурочка. Я люблю тебя такой, какая ты сейчас.
Он поднял ее, завернул в простыню и начал носить по комнате. Она погладила его по лицу.
— Крис.
— Что?
— Я люблю тебя.
Крис подошел к окну. Хари, успокоенная, засыпала. Глубокая, неземная тьма застыла над Солярисом. Крис чувствовал у сердца тепло тела Хари, но ему было неспокойно и хотелось стонать, как от боли.
Кто-то тихо постучал в дверь. Крис положил Хари и отпер. На пороге стоял Снаут.
— Прости, — сказал Снаут. — Я шел мимо, и мне показалось, что ты не спишь.
Он был очень взволнован и беспрерывно вытирал платком совершенно чистые руки.
— Что случилось? — шепотом спросил Крис.
— Я только что вернулся оттуда, — Снаут кивнул на окно.
— Но ведь ночью летать рискованно, — сказал Крис, — зачем ты это делаешь?
— Нужно, Крис, — сказал Снаут, — мы с Сарториусом провели эксперимент. Для этого понадобилось немного плазмы океана. Регенерация замедляется… Два-три часа можно быть свободным от них, если вещество меньше мезонов, представляешь?..
— Нейтрино?.. — сказал Крис.
— Умница, — сказал Снаут.
— Но
