мысли, что мы не успели. Я подвёл Машу, не уберёг. Колошматит так, что дышать больно. На улице возня и трёхэтажные бранные конструкции.
Осматриваю все комнаты — никого. И тут взгляд упирается в шкаф. Что-то режет глаз, но сразу понять не получается, что именно. А потом понимаю, что он стоит неестественно криво. Задник на несколько сантиметров отодвинут от стены. Наваливаюсь плечом и тут же взглядом в потайную дверь упираюсь. Женский визг бьёт по нервам, а за ним раздаётся:
— Миша!
И это слово выстрелом в голову прилетает и тут же слышу настоящий. Сбегаю вниз, молясь всем богам на свете. И это я-то над Машей тихо подтрунивал из-за излишней религиозности. Сейчас готов поверить в кого угодно, лишь бы она была жива! Я сейчас ощущаю себя разъярённым диким зверем, готовым порвать каждого, кто моей девочке боль причинил. В темноте спотыкаюсь о какую-то преграду. Пока пытаюсь восстановить равновесие, по ушам бьёт ещё один выстрел. Бок тут же кипятком ошпаривает.
Ухожу в сторону, пытаясь действовать бесшумно и тут слышу какую-то возню на кухне, а потом ярко вспыхивает свет, наотмашь ударяя по глазам. Действую на рефлексах. Преступников здесь трое, но один объёмным кулём возле лестницы валяется. Это об него я споткнулся. Два метких выстрела приводят к развязке.
— Машуль! — опускаюсь на корточки перед кроватью, на которой она лежит и не шевелится. По её виску стекает тонкая струйка крови.
Подхватываю девушку на руки и несу наверх. У самого в глазах тёмные пятна, дыхание сбивается, а рконечности слабеют. Едва удаётся выбраться и аккуратно положить Машу на пол, а потом меня выключает.
Прихожу в себя от какого-то тонкого, противного пиканья. С трудом открываю глаза и вижу свою манюню, которая, свернувшись клубочком, спит на кресле рядом с моей кроватью. Пытаюсь пошевелиться, но бок тут же резкой болью отзывается, и из груди вырывается невольный стон. Не хотел её будить. Чёрт!
Девушка тут же вскидывается и бросается ко мне, хватая за руку.
— Машенция, — слово продирается сквозь пересохшее горло, и я закашливаюсь. Бок снова простреливает.
Девушка хватает стакан и даёт мне воды, аккуратно поддерживая голову.
— Ты как? — спрашиваю обеспокоенно, видя, что у неё висок заклеен.
— Нормально, — отвечает она и отчего-то смущается.
А я ушам своим не верю. Маша говорит!
— Манюня, — шепчу, сжимая её тонкие пальчики. — Сколько я здесь.
— Два дня.
Речь Маши немного заторможенная. То ли из-за перенесённой травмы, то ли с непривычки. Я бы решил, что мне всё это снится, если бы не жуткая боль в боку. Морщусь.
— Я врача позову, — тут же спохватывается девушка и выбегает.
Чудны дела твои, Господи. Я сейчас так рад, что даже боль — это всего лишь досадная мелочь и не более. Хочется с Машей поговорить обо всём. Просто лежать и слушать её голос. Но приходит врач и начинает в меня иголками тыкать, рану перевязывать и прочее и прочее.
Машу из палаты вытесняют, несмотря на мои протесты.
— Нечего девушку пугать, — хмурится врач. — Она и так натерпелась. Ещё не хватало ей на всё это смотреть. Кстати, вам очень повезло. Ранение было весьма серьёзное, вы потеряли очень много крови.
— А Маша? — интересуюсь, шипя от неприятных ощущений. Врач повязку меняет.
— И девушке вашей повезло несказанно. От такого удара и умереть можно было. Всего каких-нибудь полтора сантиметра её от гибели спасли.
— А они её… — слова застревают в горле. Не могу этого произнести.
— В остальном Мария в порядке, — правильно понимает врач. От сердца отлегает. — В синяках и ссадинах, но это ничего. До свадьбы заживёт, — улыбается мужчина, налаживает капельницу и уходит.
Маша бочком просовывается в палату.
— Иди ко мне, — зову мягко.
Девушка тут же присаживается на краешек кровати.
Не знаю, о чём говорить. Столько спросить хочется, да и сказать, но в голове всё в кашу смешивается.
— Я так за тебя испугался, — первое, что удаётся выдать. — Машуль, ведь я тебя люблю. Если бы с тобой что-то случилось, — голос срывается, и я сглатываю.
Девушка осторожно ложится мне под бок, кладя голову на руку и тихонько поглаживает запястье.
— Ты снова меня спас, — тихо произносит.
— Это из-за меня ты попала к ним, — говорю хрипло.
— Ты не виноват. Каждый сам в ответе за свои поступки.
И тут нашу идиллию прерывает капитан.
— О, очнулся наш герой! — весело говорит он, но я же вижу, что это напускное. Николаич сам перепугался. — Машенька, можно нам с Михаилом поговорить наедине?
Девушка, отскочившая от меня к стеночке, как только вошёл капитан, поспешно кивает и выходит.
— Удивительные метаморфозы, — Николаич провожает её взглядом, качая головой.
— Что с остальными? — спрашиваю.
— Одной девушке не повезло. Порезали её, — морщится капитан, присаживаясь на стул. — Банду повязали. Можешь смело отправлять Машу домой. А то она тут уже два дня. Не спит нормально, не ест. Исполняет роль твоего ангела-хранителя. Мы Русика ей в надсмотрщики отрядим, если ты боишься. Поживёт у тебя это время. Парень он хороший, ты ему доверяешь. Не дело это — жить в больнице.
Киваю.
— Ключи от квартиры в куртке.
— Я Русу дам отпуск на время твоего пребывания здесь, — решает Николаич. — Перепугал ты всех, Потапов.
Капитан выходит, а потом я битый час убеждаю Машу, что надо домой поехать. Девушка ни в какую не хочет от меня уходить.
— Манюнь, ну что тебе здесь делать? Я под надзором врачей. А тебе поесть нормально надо, помыться. Русик за тобой присмотрит, поживёт у меня эти дни. Я ему верю, как себе. Попрошу, чтобы тебя привозил сюда каждый день. Ну, — протягиваю руку и глажу её по бледной щёчке.
Маша льнёт к моей руке. Да, метаморфозы с ней произошли удивительные.
— А как я выйду, устроим праздник. Договорились?
Маша
Когда беру тележку в супермаркете, нервничаю так, что ноги подгибаются. Успокаивает только присутствие Михаила где-то в зоне доступа. Долго хожу по рядам, рассматривая товар и обдумывая, что хочется купить. Постепенно удаётся успокоиться, и я уже не шарахаюсь от посетителей и персонала магазина. Складываю пакеты и коробки в тележку, толкая её к прилавкам с хлебом. Михаил несколько раз меня приводил сюда, поэтому ориентируюсь я хорошо.
Когда открывается служебная дверь, даже внимания не обращаю на вошедших, а зря. Меня резко хватают и дёргают в сторону, зажимая рот рукой. Пытаюсь вырваться, но куда там! Мужик с лёгкостью меня проволакивает несколько метров и запихивает в машину, приставляя к боку дуло пистолета.
— Не рыпайся, и
