Ладно, ладно… А потом, когда тело увядает совсем, ты бабенок безжалостно бросаешь. Фьить!
Серж. Не безжалостно… Тут ты не прав. Я жалею. Но если бы я их не подбирал, все равно они бы никогда никого не нашли. Я скрашиваю им жизнь!.. Я дарю им счастье! Пусть немного, но сколько могу, и это счастье!
Трубецкой. В Австралии кенгуру и в Финляндии тысячи озер!
Серж. При чем тут Австралия?!
Трубецкой. Есть искусствоведы, рассказывающие о картине, которую никогда не видели… А дети им верят. Несчастные, бедные дети!
Серж. Что?
Трубецкой. Ничего… Какой ты к чертовой матери гений! Ты посмотри на себя!
Серж. Что?
Трубецкой. Что-что-что! Зачтокал! Поэт-человек… У тебя душа графомана, понимаешь — графомана! И сколько в ней ни копайся — сплошь дерьмо! Стань ассенизатором своей души! Качай его! Не смотри на меня, а наливай!
Серж (разливает водку). Ты импотент, вот и злишься!
Трубецкой (залпом выпив водку). Что ты сказал?!
Серж. Что слышал… Импотент. Нам князья не нужны, поэтому природа лишает тебя потомства! Такой тебе приговор!.. Суровый и окончательный.
Трубецкой угрожающе встает.
Я же говорил, что ты можешь убить! (Протягивает руку.) На, сломай!.. Ты же самбист, у тебя силища, чего тебе стоит! (Поднимает ногу.) Возьми ее на прием и сломай, вырви с мясом!..
Трубецкой, тяжело дыша, садится, закуривает.
Пауза.
Трубецкой. Сколько лет твоему сыну?
Серж (настороженно). Зачем тебе?
Трубецкой. Интересно.
Серж. Ну, девятнадцать…
Трубецкой. А где он сейчас?
Серж (наливаясь кровью). Ты что!..
Трубецкой. Где он, я тебя спрашиваю!.. Почему
Выпивают.
Пауза.
Трубецкой. Сегодня мне хорошо, завтра — погано… Если сегодня не везет, то думаю, что это невезение сам создал, то есть искусственное оно… Возвожу в форму своего существования. Вот так должен жить человек, именно так. А потом подгоняю невезение под теорию невезения… Но с тобой не живет?.. Ты!.. Сексуальный гигант!
Серж. Витя, ты что?! Мне тебя просто жалко!
Трубецкой. Ты меня жалеешь!.. Ты, отец олигофрена, который в девятнадцать лет ходить не научился!.. Который гадит под себя и язык во рту удержать не может!..
Серж. Витя!!!
Трубецкой. Может быть, он тоже поэт-человек? Тоже Обломов? Ведь он тоже никому зла не делает!.. Пусть он лучше, как и отец твой, заберется на Останкинскую башню и летит!
Серж. Зачем ты!..
Трубецкой. Затем.
Пауза.
Серж (вытирая слезы, выпивает водку). Ты несчастный, Витенька?.. Скажи, тебе плохо? Может, я могу чем-нибудь помочь? Ты скажи, не таись, может, тебе лучше станет.
Трубецкой. Отстань ты!
Серж. Тебе повезет. Мы поедем на рыбалку, там все нормализуется. Будем рыбу кушать… Без баб, вдвоем… Ты успокоишься… Человеку хоть раз в жизни повезет, я по себе знаю, ты понадейся….
Трубецкой. Да пошел ты к чертовой матери!
Серж. Ты умный… А если бы остался спортсменом, был бы глупый… Ты очень умный, Виктор. Ну, не подсунули бы тебе допинг, ну, поблистал бы ты еще пару-тройку лет, а дальше? Все! Вдобавок и ума не было бы, а я не тянулся бы к тебе, как человечество в космос. Правда, хорошо сказал? Я тоже иногда могу умные вещи говорить… Выпьем водку?
Трубецкой пожимает плечами.
Выпьем, выпьем. (Разливает водку.) За что выпьем?
Трубецкой. Ты не обижайся…
Серж. Да что ты. Вить. Я же понимаю… Ты на меня не обижайся.
Трубецкой. Хорошо… Эх, черт, поедем на рыбалку!.. Бабы!..
Серж. Красивых найдем!
Трубецкой. Баня!
Серж. С вениками попаримся!
Трубецкой. Уха…
Серж. Давай, Витенька, твое здоровье понимаешь, под теорию, которую сам придумал… Запутаешься в самом себе, закольцуешься так, что не можешь понять — то ли невезение само по себе, то ли следствие собственной теории…
Серж. Ум в тебе.
Трубецкой. Словоблудие все! Ум… Лучшие умы гибли от словоблудия! Титаны… Что толку, что ум во мне… Не реализуется он, томится, как подросток от любовной истомы… Оттого и злой я, что как невостребованная половая энергия выходит прыщами на лице, так и нереализованный ум выходит злобой…
Серж. Красиво… Давай я буду записывать за тобой все умные мысли и прославлю тебя? Выйдет толстая книга, и на титуле напечатают; «Труд князя Виктора Трубецкого»… Звучит, а?
Трубецкой вытягивается на кровати.
Пауза.
(Встает, прикладывает руку к губам, кричит.) А-а-а! (Вслушивается в эхо.) Звучит… (Смотрит на фотографию.) Слушай, она у тебя плачет!
Трубецкой. Кто?
Серж. Звезда голливудская… Прямо-таки слезы текут!
Трубецкой. Пар это, от чайника… Поможешь красить?
Серж. Да хоть сейчас!.. Слушай, у меня одна есть… Маляр она. Может, звякнуть — вмиг примчится? Точно… (Идет к телефону.)
Трубецкой. Брось, бутафорский телефон!
Серж. Жалко… Ну что ж, тогда сами…
Трубецкой (встает, подходит к вешалке). Давай-ка отодвинем!
Серж (подходит к вешалке). Куда ее?
Трубецкой. Давай к той стене.
Тащат вешалку, ставят ее к стене.
Чучела нужно перетащить.
Серж. Айн момент… (Снимает с вешалки парик, натягивает его на голову.) Похож я на твою красотку? (Подходит к фотографии, криво улыбается, выпячивая грудь.) Ну как?
Трубецкой. Кто-то тут помочь вызвался?
Серж. Бегу, бегу… (Подходит к Трубецкому.) Берут по чучелу. Трубецкой несет чучело, бросает его возле стены. (С трудом несет чучело. После водки ему тяжело. Останавливается на полдороги, усаживает чучело на стул, сам садится на кровать.) Фу-у!.. Как вы их только бросаете! Они ж неподъемные… (Снимает с себя парик, напяливает его на голову чучелу.) Разрешите познакомиться. Серж… Дайте ручку… Ну дайте ручку поцеловать… У, какая вы капризная! Ну и не надо… (Трубецкому.) Все зло от баб! Слышишь меня?
Трубецкой. Ты будешь помогать?
Серж. Сейчас… Я только ей в морду дам… (Встает, размахивается, но передумывает.) Эх, живую бы сейчас! Как бы я ей вмазал по роже! (Он изрядно пьян.) Дуры! (Встает, берет сумку, достает из нее лифчик и трусы.) Вот жене подарок купил на всякий случай! (Роется в сумке.) А водки больше нет! (Берет бутылку со стола. Смотрит на нее сквозь свет.) На самом донышке осталось. (Чучелу.) Дайте ручку поцелую!
Трубецкой. Ты будешь помогать или нет?!
Серж. Сейчас… Секунду… (Чучелу.) Дадите ручку?.. А я вам гарнитур подарю… (Трясет лифчиком и трусами, берет руку чучела и целует ее. Бросает чучелу на колени белье.) Ваше!.. Заслужили…
Трубецкой. Ты еще чего-нибудь ей подари, может, она тебе и отдастся!..
Серж. Не мешай! (Чучелу.) Одевайтесь-ка! Чего сидеть перед мужчинами голой? Как-то неудобно… Где ваша девичья честь? Скромнее надо быть!
Трубецкой наблюдает за Сержем.
Мы люди скромные, пользуемся только отечественным… Чего молчите?.. Стыдно поди?.. (Трубецкому.) Видишь, разговаривать не хочет! Голой предпочитает сидеть!
Трубецкой. А ты помоги ей одеться. Не все ж раздевать!
Серж (чучелу). Смотри, сама не оденешься — помогу! Но тогда уж не взыщи! Одевайся! Ну! Ладно… (Встает, подходит к чучелу.) Последний раз предлагаю одеться самой!.. Не хочешь?.. (Наклоняется над чучелом, натягивает на него трусы.) Тяжело идут… Не подгадал с размерчиком!..
Трубецкой. Осторожно ты!.. Порвешь!
Серж. Спокойно! (Надев трусы, смотрит на чучело.) Ну вот, хоть самое неприличное прикрыли!.. Нас голым телом не возьмешь! Повидали этого добра! И не такие формы видели! Лифчик на очереди… (Берет лифчик.) Да, с грудью у тебя не того… Обделила природа! (Пытается нацепить лифчик.)
