Гарри снова посмотрел на пергамент, лежавший у него на коленях.
— Давайте двигаться дальше. Вы уверены, что точно запомнили пророчество? Мог кто-нибудь проникнуть в память профессора МакГонагалл и изменить или удалить строчку?
Альбус помолчал и затем медленно ответил:
— На всей территории Британии действует великое заклятие, которое записывает каждое пророчество, произнесённое в её пределах. Все пророчества хранятся глубоко под Древнейшим Залом Визенгамота, в Отделе Тайн.
— Зал Пророчеств, — прошептала Минерва. Она читала об этом месте. Книги рассказывали об огромном зале со стеллажами, на которых в течение многих лет появлялись сияющие сферы. Считалось, что его сотворил сам Мерлин, величайший из волшебников, в качестве прощальной пощёчины Судьбе. Не все пророчества ведут к благу. Поэтому Мерлин пожелал, чтобы те, о ком говорится в пророчествах, по крайней мере знали, что им предречено. Это была дань уважения их свободе воли, чтобы Рок не мог распоряжаться ими, как ему захочется. В руки того, о ком говорится в пророчестве, опустится сияющая сфера, и он услышит пророчество, произнесённое голосом предсказателя. Тот же, кто попытается дотронуться до чужого пророчества, лишится рассудка... или, может быть, у него просто взорвётся голова — в этом вопросе легенды расходились. Однако, в чём бы ни заключался изначальный замысел Мерлина, на протяжении веков Невыразимцы не позволяли никому входить в этот зал, по крайней мере, насколько знала Минерва. В сборнике «Труды чародеев древности» утверждалось, что позднее Невыразимцы обнаружили, что если позволять действующим лицам пророчества узнавать его содержание, то это может мешать провидцам высвобождать то самое давление времени, которое они высвобождают во время предсказания, и потому преемники Мерлина запечатали его Зал. Минерве уже приходила в голову мысль (сказывались месяцы в обществе мистера Поттера), что в таком случае не ясно, откуда это известно. Но она также полагала, что не стоит расспрашивать об этом Альбуса, ведь он и правда может попробовать рассказать. А Минерва была совершенно уверена, что о Времени стоит беспокоиться только в том случае, если вы — часы.
— Да, Зал Пророчеств, — тихо подтвердил Альбус. — Те, о ком говорится в пророчестве, могут там прослушать его запись. Ты понимаешь, что это значит, Гарри?
Гарри нахмурился.
— Ну, что я мог бы прослушать пророчество, или Тёмный Лорд... О, мои родители. Те, кто трижды бросали ему вызов. Они упомянуты в пророчестве, значит, тоже могли его прослушать?
— Если Джеймс и Лили и слышали что-то отличное от того, что рассказала Минерва, мне они об этом не сообщили, — спокойно ответил Альбус.
— Ты брал Джеймса и Лили туда? — поразилась Минерва.
— Фоукс может перенести во множество мест, — пояснил Альбус. — Но не стоит об этом распространяться.
Гарри пристально посмотрел на Альбуса.
— А можно мне отправится в этот Отдел Тайн и услышать запись пророчества? Насколько я слышал, оригинальная интонация голоса может помочь его понять.
Старый волшебник медленно покачал головой — в его очках мелькнул отблеск огня из камина.
— Не думаю, что это будет мудро, — ответил он. — Из-за причин не столь очевидных. Место, сотворённое Мерлином, таит в себе опасность, и для некоторых людей эта опасность больше, чем для других.
— Понятно, — без выражения отозвался Гарри и снова опустил взгляд на пергамент. — Я приму за рабочую версию, что пророчество записано точно. В следующей части говорится, что Тёмный Лорд отметит меня как равного себе. Есть идеи, что это может означать?
— Это точно не значит, что ты должен повторить его путь, хоть в каком-нибудь смысле, — ответил Дамблдор.
— Я не идиот, директор. Маглы разработали одну или две концепции о временных парадоксах, хотя для них это не более, чем теория. Я не переступлю через свои этические нормы только потому, что послание из будущего говорит, что я так сделаю, ведь тогда получится, что послание — единственная причина, почему это произошло. Всё же, что именно это значит?
— Я не знаю, — сказал Северус.
— Я тоже, — сказала Минерва.
Гарри достал свою палочку и принялся вертеть её в руках, задумчиво разглядывая деревянную поверхность.
— Одиннадцать дюймов, остролист, с сердцевиной из пера феникса, — сказал он. — И феникс, чьё перо внутри этой палочки, дал ещё только одно, которое мистер... как там его зовут... Олива-что-то-там... поместил в сердцевину палочки Тёмного Лорда. А ещё я Змееуст. И так уже, кажется, слишком много совпадений. И теперь, как выясняется, существует пророчество, утверждающее, что я буду равен Тёмному Лорду.
Взгляд Северуса приобрёл задумчивое выражение, лицо директора оставалось непроницаемым.
— Может ли быть, — запинаясь, спросила Минерва, — что Сами-Знаете-Кто... что Волдеморт... передал часть своей силы мистеру Поттеру той ночью, когда Гарри получил этот шрам? Неумышленно, конечно. Но всё же... я не понимаю, как мистер Поттер может быть равным ему, если его магическая сила не сравнима с силой Тёмного Лорда...
— Хм, — сказал Гарри, по-прежнему задумчиво глядя на палочку. — Если бы было нужно, я бы сразился с Тёмным Лордом безо всякой магии. Homo sapiens стали доминантным видом на планете не потому, что у них были самые острые зубы или самая прочная броня. Хотя, быть может, это не столь очевидно волшебникам. Тем не менее, бояться кого-то, кто не умнее меня — ниже моего достоинства как человека. А насколько я слышал, в этом отношении Тёмный Лорд не был таким уж страшным.
— Вы что, воображаете себя умнее Тёмного Лорда, Поттер? — в голосе профессора зельеварения прорезалось что-то от его обычной манеры презрительно растягивать слова.
— В общем, да, — ответил Гарри. Он задрал левый рукав мантии, затем закатал рукав рубашки, которая была под ней, и показал чистое предплечье. — О, это мне напомнило кое о чём! Давайте убедимся, что ни у кого из присутствующих нет отчётливо видимой татуировки на одном и том же, легкопроверяемом месте, которая бы указала на них как на тайных вражеских шпионов.
Альбус сделал успокаивающий жест прежде, чем профессор зельеварения успел сказать что-нибудь едкое.
— Скажи, Гарри, а где бы ты разместил Тёмную метку?
— В нестандартном месте, — тут же ответил Гарри. — Там, где её нельзя просто так обнаружить без хлопот и неловких ситуаций, хотя, конечно, бдительный человек проверит и там. Сделать её меньше, если возможно. Нанести сверху немагическую татуировку, чтобы замаскировать истинную форму... а ещё лучше покрыть слоем фальшивой кожи...
— Что ж, хитро, — согласился Альбус. — Но давай предположим, что ты можешь создать любую метку, какую только захочешь, проявляющуюся или исчезающую по твоему желанию. Что ты сделаешь тогда?
— Сделаю её совершенно невидимой всё время, — ответил Гарри тоном человека, объясняющего очевидные вещи. — Я же не хочу, чтобы что-то указывало, шпион это или нет.
— Предположим, ты ещё хитрее, — продолжил Альбус. — Ты — мастер лжи, мастер коварства и используешь свои способности по полной.
— Ну... — мальчик нахмурился. — Это кажется неоправданно сложным, больше похоже на тактику злодея из ролевой игры, чем на то, что используют в настоящей войне. Но я предположу, что можно поставить фальшивую Тёмную метку на людей, которые не являются Пожирателями смерти, тогда как у настоящих Пожирателей смерти метка будет невидимой. Но тогда возникает вопрос, как изначально заставить людей поверить в то, что Тёмная метка указывает на Пожирателя смерти... Если бы я собирался подойти к этому вопросу серьёзно, мне нужно было бы подумать об этом хотя бы пять минут.
— Я задаю тебе этот вопрос, — тем же мягким голосом продолжил Альбус, — потому что в самом начале войны я сам пользовался проверкой, которую ты предложил. Орден не погиб из-за моей глупости только потому, что Аластор не считал отсутствие Метки доказательством. Позже я пришёл к мысли, что носители Метки могут скрывать и показывать её по своему желанию. Однако, когда мы спешно выставили Игоря Каркарова перед лицом Визенгамота, Метка чётко проступала на его руке, несмотря на все старания Каркарова доказать свою невиновность. Я не знаю, по каким правилам действует Тёмная метка. Даже Северус до сих пор связан своей Меткой и не может открыть её секреты тому, кто их сам не знает.
— Ой, но это же предельно упрощает дело, — тут же воскликнул Гарри. — Погодите-погодите... Вы были Пожирателем смерти? — Гарри перевёл взгляд на Северуса.
Тот ответил холодной улыбкой:
— И до сих пор им являюсь, насколько им известно.
— Гарри, — сказал Альбус, не сводя глаз с мальчика, — что ты имеешь в виду, говоря, что это предельно упрощает дело?
— Теория информации для начинающих, — лекторским тоном сказал мальчик. — Наблюдаемая переменная Х передаёт информацию о состоянии переменной Y тогда и только тогда, когда возможные значения Х имеют разную вероятность для разных состояний Y. Как только вы узнаёте какое угодно качество, которое отличается у шпиона и не-шпиона, вы можете его использовать, чтобы различать одних и других. Аналогично, чтобы различить правду и ложь, вам нужно что-то, что будет вести себя по-разному в том и другом случае... нельзя использовать «личные убеждения», чтобы отличать правду и ложь — нужно руководствоваться принципом «выдвинь гипотезу и проверь её экспериментально». Вы говорите, что человек с Тёмной меткой не может открыть её секреты тому, кто их ещё не знает. Тогда, чтобы выяснить, как работает Тёмная метка, запишите все предполагаемые способы её работы, которые только можете себе представить, а потом наблюдайте, как профессор Снейп пытается рассказать кому-нибудь о каждом из этих пунктов... возможно, следует взять кого-то, кто не знает цели эксперимента — я объясню суть бинарного поиска позже, чтобы вы при необходимости смогли сыграть в «Двадцать вопросов» и сузить круг поисков — и те варианты, которые он не сможет произнести вслух, будут правдой. В данном случае его молчание послужит тем самым различием в поведении в ответ на правдивые и ложные утверждения о метке.
