Командир флагмана. Нельзя, мичман. Таков приказ адмирала. Да и час вам не поможет. Мы стоим далеко на рейде. Да и кто, мичман, едет к такой прекрасной женщине с голубыми глазами тропических вод на один час?
Мичман (вновь берет аккорд, поет).
Второй отвечал без волненья:
«Я ненависть в сердце таю.
Уйду я теперь для отмщенья
И черные очи сгублю».
А третий любил королеву,
Он молча пошел умирать,
Не знал он ни страха, ни гнева…
Командир флагмана. Грустно, мичман. Как странно слышать этот прекрасный романс в такое жестокое время.
Мичман (в ответ опять взял аккорд и грустно запел).
А третий любил королеву,
Он молча пошел умирать…
Командир флагмана (под тихие аккорды рояля). А третий был Гришка Распутин, и его любила наша королева… мать!
Мичман. Страшно становится… Страшно, командир. Что будет завтра? В трюме расстрелы. Еще несколько таких ночей — и можно сойти с ума.
Командир флагмана. Я хочу знать, что будет сегодня. Держитесь, князь.
Входят адмирал и боцман Кобза. Кобза стоит вытянувшись.
Адмирал. Прошу, боцман, садитесь.
Кобза. Покорно благодарю, господин адмирал… я… я…
Адмирал. Прошу, прошу…
Кобза. Я постою, господин адмирал.
Командир флагмана (тоном приказа). Боцман!
Кобза. Есть!
Командир флагмана (показывая рукой). Сесть здесь.
Кобза. Есть сесть здесь. (Сел.)
Адмирал (командиру флагмана, с притворной сухостью). Простите, команда здесь не нужна. У нас дружеская беседа с боцманом.
Командир флагмана. Есть. (Отошел.)
Мичман улыбнулся, сел за рояль, и тихо полился шопеновский вальс.
Адмирал (Кобзе). Прошу сигару.
Кобза. Благодарю, я курю папиросы.
Адмирал. Возьмите сигару. Прекрасная гавана. (Закуривает.)
Кобза. Хорошая сигара, только дыму много.
Адмирал. А вы полегче тяните. Так, так, привыкайте, боцман, — как только вернемся в Севастополь, будете офицером.
Кобза. Я знаю. Это дело моего правительства.
Адмирал. Возможно, и так. Но если не вернемся, тогда…
Кобза. Мы обязаны вернуться, господин адмирал. Не то и вам и мне крышка.
Адмирал. Что же вы думаете делать?
Кобза. А вы?
Командир флагмана (не выдержал). Тебя спрашивают, черт, отвечай!
Кобза. Не кричите. Вот список. Это те, кто против нас. Их необходимо отпустить на берег, а потом, по моему сигналу, покончить с комитетчиками и огнем линкора заставить повернуть эсминцы назад. Комендоры в моих руках. Сделают. Приказ зависит от вас.
Адмирал (просматривая список). А где же кочегары?
Командир флагмана. Если отпустить кочегаров на берег, кто поднимет пары?
Кобза. Кочегаров по моему сигналу задраим, а когда покончим с комитетчиками наверху, тогда каждого десятого расстреляем, и пары подымут.
Адмирал. Прекрасно, лейтенант Кобза. (Командиру флагмана и мичману.) Вот у кого надо учиться действовать решительно и точно.
Кобза. Рад служить, господин адмирал!
Адмирал. Благодарю. (Командиру флагмана.) Сейчас же отдайте приказ. (Передает список.) Пустить этих на берег до двенадцати ночи. Когда все съедут, офицерам быть на палубе и по сигналу боцмана, извините, лейтенанта Кобзы, закончить все в пять минут.
Командир флагмана. Есть, адмирал!
Стук в дверь.
Адмирал (Кобзе). Станьте здесь.
Кобза прячется за портьеру. Входит Стрыжень.
Вот хорошо, что зашли, я собирался посылать за вами.
Стрыжень. А что случилось, адмирал?
Адмирал. Садитесь, садитесь… Я тут с капитаном думаю о судьбе наших моряков. Измотались они. Им надо отдохнуть, а то, возможно, не скоро доведется… Нам народ нужно беречь.
Стрыжень. Это верно, адмирал. Мы в комитете тоже думали и считаем, что в первую очередь надо отдохнуть вам… Я сейчас еду на берег и прошу вас тоже поехать. Нас встретит комитет Новороссийска, ну и… обед устроили для нас… и для вас, адмирал.
Адмирал. Благодарю, но поехать не могу. Плохо себя чувствую. Я — старый волк и люблю отдыхать в салоне на корабле, так что простите… А вот моряков надо немедленно отпустить на берег, пока есть возможность. Я дам сейчас приказ, и вы подпишете. Мичман, дайте бумагу.
Мичман. Есть.
Стрыжень. Нет, нет. Не беспокойтесь, адмирал. Комитет постановил никого на берег не пускать.
Адмирал. Я не понимаю этого постановления.
Стрыжень. Комитет предлагает сегодня не пускать на берег никого. На берег позвольте сойти только тем, у кого будет разрешение комитета. Таких будет не больше десяти.
Командир флагмана. Не понимаю, что за решение!.. Зачем сотни людей держать на корабле, когда есть возможность спустить их на берег?
Адмирал. Я не думаю, чтобы на это согласились матросы, — они рвутся на берег, и я их понимаю. Народ устал, все время в напряженном состоянии. Я советую вам пересмотреть постановление — могут быть эксцессы. Зачем же доводить до них? Это нелепое постановление.
Стрыжень. Комитет не нуждается в советах и пересматривать постановление не будет. Предлагаю выполнять наш приказ. А согласятся ли матросы — это дело наше.
Адмирал. Хорошо. Если матросы обратятся к нам за разрешением, мы поставим их в известность о вашем приказе и направим в комитет.
Стрыжень. Об этом, адмирал, можно было бы и не говорить. Я знаю сам, что так и только так вы поступите. (Пауза.) Что же, не желаете ехать с нами на встречу?..
Адмирал. Благодарю, поезжайте сами.
Стрыжень. Жаль… Придется и мне остаться, без вас я никак не могу…
Адмирал. Без меня он не может!.. Как смерть, ходит за мной… Ну, ничего. Этот приказ — признак их слабости…
Вбежал юнга.
Юнга. Товарищ Стрыжень! Там… Вас просят в комитет.
Стрыжень. Есть. (Ушел.)
Из-за портьеры вышел боцман Кобза.
Адмирал. Этот приказ — признак их слабости. Они предчувствуют, боятся, но их песня спета. Моряки начнут рваться на берег, а вы, боцман, должны сейчас же поговорить с ними, да так, чтобы они разнесли комитет. Идите и начинайте.
Кобза. Есть! (Ушел.)
Адмирал. Кнорис!
Мичман. Есть.
Адмирал. Немедленно наших офицеров в салон.
Мичман. Есть. (Ушел.)
Входит Корн.
Корн. Можно?
Адмирал. Я вас вызывал час тому назад. Вы всегда опаздываете, лейтенант.
Корн. Меня задержала авария на миноносце.
Адмирал. Что случилось?
Корн. У винта отломалась лопасть.
Адмирал. Вы скоро потеряете минные аппараты. (Залился смехом.) Скажите, почему вы не выполняете во время похода моих приказов? Почему не следили за семафором?
Входят офицеры.
Корн. Делая такие повороты, либо я протаранил бы миноносец «Стремительный», либо он меня. Подобные приказы семафора я выполнять не мог.
Адмирал (резко). Это приказ не семафора, а контр-адмирала Гранатова. Вы обязаны выполнять мои приказания, а если не умеете вести миноносец, то подайте рапорт и вступайте в комитет.
Корн. Если и впредь в походе будут подобные приказы, я, адмирал, рапорт подам (пауза), только не вам, а комитету. (Повернулся и вышел.)
Один из офицеров (вслед). Парвеню!
Адмирал. Офицеры! Не для того, чтобы вы выслушали приказание, вызвал я вас. Настала ответственная минута. Долг офицера повелевает нам взять оружие в руки и защищать честь российского флота. Через несколько минут боцман Кобза подаст сигнал. Кто хочет вместе со мной гордо смотреть смерти в глаза? Кто пойдет со мной наверх?
