Офицеры. За святую Русь!
— Смерть вандалам!
— Мы все пойдем!
Слышен шум, музыка духового оркестра.
Адмирал. Начинается.
Шум сильнее.
Кобза ведет комендоров.
Командир флагмана. Приготовиться!
Шум еще сильнее.
Адмирал. Сейчас будет сигнал и… тогда…
Слышны возгласы: «Ура, ура!» Офицеры вынимают револьверы. Вбегают в салон Гайдай, Стрыжень, комитетчики, Оксана и юнга. Среди них — один в штатском. Слышны крики моряков: «Аврора»! Привет! Ура!»
Гайдай. Адмирал, к нам прибыл дорогой гость. (Указывает.) Балтиец.
Адмирал. «Аврора»…
Балтиец. Через фронты Каледина, Центральной рады я пробился и принес вам привет от крейсера, давшего первый залп по Зимнему. Черному морю шлет привет красная Балтика.
Гайдай (офицерам). Ура балтийцам!
Офицеры посмотрели на адмирала, тот медленно отдает честь.
Офицеры. Ура!.. Ура!.. Ура!..
Адмирал. Мы рады приветствовать дорогого гостя. (Пауза.) Но, простите, чем можете вы доказать, что являетесь представителем Балтики?
Гайдай. Как?
Адмирал. Время военное. Я обязан точно знать, кто находится у меня на кораблях. (Комитетчикам.) И вы тоже. Поэтому еще раз прошу извинить меня, но я вынужден поставить несколько вопросов. Первый. (Балтийцу.) Скажите, кто командует сейчас крейсером «Орел»?
Балтиец (сурово). Крейсером «Орел» командовал капитан первого ранга Звездочетов.
Адмирал. Так, верно. Быть может, вы укажете его портрет?.. (Показывает на стену.)
Балтиец подошел и снял со стены один портрет.
Балтиец (держа в руках портрет). Вот он.
Адмирал. Да. Это мой друг. Верно. Извините, еще один вопрос.
Балтиец. Простите, адмирал, я не мог привезти вам привет от вашего друга, так как месяц назад мы расстреляли его на палубе за измену революции. (Бросил портрет под ноги адмиралу.) Еще вопросы есть?
Адмирал. Нет… нет… Не будет.
Медленно подходит Стрыжень, останавливается перед адмиралом.
Стрыжень. Адмирал, вы убедились, кто он?
Адмирал. Да.
Стрыжень. Комитет просит вашего разрешения провести первое заседание с дорогим гостем здесь, в салоне.
Адмирал. Прошу. (Кнорису.) Мичман, подайте даме кресло.
Оксана. Благодарю, адмирал.
Адмирал уходит, за ним офицеры.
Стрыжень (комитетчикам). Проверить охрану.
Комитетчики. Есть!
Оксана (балтийцу). Скажи, товарищ… Мы так ждали известий из центра, были такие минуты, что вспомнить страшно. Садись сюда — на адмиральское место…
Гайдай. Кури, браток! Я думал, что вы забыли про нас. Забыли?.. (Смеется.)
Балтиец. Ну! (Смеется.)
Гайдай. Факт!
Балтиец. Чудак! Забыли! Разве Черноморский флот — девушка? Ну и чудак же ты!
Гайдай. Ты понимаешь — вас не слыхать, а мы отрезаны. На кораблях провокация. Одни домой рвутся, другие — контра. Еще день — и за горло взяли бы нас, лишь бы только повернуть корабли.
Стрыжень. Ситуация, товарищи, тяжелая. Начинаем?
Оксана. Давай, давай, товарищ. Из Севастополя мы вырвались, а вот дальше…
Балтиец. Да… Дальше идти некуда. Эскадра ваша в Новороссийске окружена, как и вся наша республика, врагом. В огнях восстаний горит Украина — против кайзеровских интервентов. В Сибирь ворвались американские и японские интервенты. На Белом море английская эскадра. Германия поставила в Бресте ультиматум: вывести Красную Армию с Украины, из Финляндии и демобилизовать армию.
Комитетчик. Что же ответила наша делегация в Бресте?
Балтиец. Наша делегация в Бресте, товарищ, ответила: «Мы открыто заявляем всем рабочим, крестьянам и солдатам России и Германии, мы заявляем всем трудящимся и эксплуатируемым классам всего мира, что мы вынуждены принять ультиматум, продиктованный нам более сильной в настоящий момент стороной, и что мы немедленно подписываем предложенные нам ультимативные условия и отказываемся от какого бы то ни было их обсуждения».[2] Так заявила наша делегация в Бресте два месяца назад. А пока съезд Советов ратифицировал договор, подписал мир, чтобы спасти первую в мире пролетарскую революцию, от нас оторвали еще Карс, Ардаган, Батум…
Гайдай. Батум… Ардаган… Карс…
Комитетчик. Так мы всем флотом пойдем в Батум и силою вернем его…
Балтиец. Так… Пойдете и сорвете Брестский договор?!
Гайдай. Как это так выходит?.. Говори ясней… Воевать нельзя? Значит, возвращаться назад?.. Так?.. Сдать корабли? Так?.. Ты хочешь возврата?
Балтиец. Возврата хотят Центральная рада и германский империализм. Они приставили к горлу рабочих Украины кайзеровский штык, гонятся за вами, чтобы захватить ваши корабли.
Гайдай. Так что же делать?
Комитетчик. Нас не заберут!
Балтиец. Вы отрезаны.
Гайдай. Нас Дон поддержит.
Балтиец. На Дону Краснов расстреливает ревкомы, он скоро окружит Новороссийск, чтобы первым захватить ваши корабли и создать на Черном море неприступное гнездо контрреволюции. С моря, с гор вас окружают, окружают со всех сторон и каждый день, каждый час затягивают петлю вокруг вас все крепче и крепче. Каждая минута дорога, товарищи.
Гайдай (подходит к балтийцу). Так… Так, товарищ. Правильно, браток. Каждая минута дорога. Необходимо принять последний бой. Необходимо прорваться через Дарданеллы… Так…
Балтиец. Прорваться, сорвать договор? На это партия не пойдет. Помочь же вам республика не может. Поэтому наш совет один: чтобы могущественное оружие, Черноморская эскадра, не досталось врагу, нужно немедленно топить боевые корабли.
Большая пауза.
Стрыжень. Что… что такое? Я прошу повторить последние слова!
Балтиец. Чтобы могущественное оружие, Черноморская эскадра, не досталось врагу, нужно немедленно топить боевые корабли.
Большая пауза.
Комитетчик. Топить боевые корабли?
Второй комитетчик. Топить боевые корабли?
Стрыжень. Так… Это совет центра?
Балтиец. Это приказ!
Гайдай. Немедленно топить боевые корабли? Провокаторы! (Выхватил маузер.)
Блеснули маузеры у комитетчиков. Крики: «За борт его! За борт!»
Комитетчики, центр никогда не мог дать такого чудовищного приказа. (Балтийцу.) Кто послал тебя сюда?
Балтиец. Меня послала партия большевиков. Я передал вам ее приказ.
Гайдай. Черноморцы, это провокатор! Ты скажешь нам перед расстрелом: кто послал тебя сюда?
Балтиец. Партия большевиков.
Гайдай. Стоп! Я голосую. Кто за то, чтобы его немедленно на палубе расстрелять?
Подняли руки с маузерами комитетчики.
(Оксане и Стрыжню.) А вы?..
Оксана. Мы — против.
Гайдай. Вы, значит, за провокатора? Почему вы оба не голосуете?
Стрыжень. Потому что расстрелять и дурак сумеет. А потом — разве от этого легче станет?.. Быть может, это действительно приказ партии. Надо думать… Думать… И проверять, а не играть маузерами. Еще день, два — и история навсегда запишет, с кем черноморцы.
Оксана. Он свое слово комитету сказал. Революция в огне, и ее именем он предлагает кораблям смерть. (Гайдаю.) А что ты скажешь комитету? Какой выход ты предлагаешь эскадре?
Гайдай (закричал). Чего вы хотите от меня? Если бы ты могла читать, что у него в душе, я бы сердце у него из груди вырвал и протянул его тебе. (Пауза.) Но разве и так не видно, что он провокатор? Партия может приказать нам умереть в бою, но никогда не прикажет она топить корабли… боевые корабли.
Комитетчики. Довольно!
