СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Вот она!
Идут к Анне. Каренин держится за спиной Степана Аркадьича.
СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Сестра, ты божественна. Позволь поцеловать твою ручку.
Целует Анне руку.
СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Гляньте, с кем я!
Отходит в сторону, демонстрируя Каренина.
БЕТСИ. Алексей Александрович! Вот номер. Вы не скачете?
КАРЕНИН. Моя скачка труднее.
БЕТСИ. В чем же ваша скачка?
Степан Аркадьевич жестом показывает Каренину, что еще рано говорить о деле.
КАРЕНИН. Дела комитета…
АННА. Ты очень мил, что приехал.
Степан Аркадьевич делает Каренину одобряющий жест. Каренин целует Анне руку.
КАРЕНИН. Как Сережа? Вырос ли?
АННА. Я рядом, потому трудно замечать такое.
КАРЕНИН. Должен вырасти. Дети быстро растут.
Анна машинально трет то место, куда Каренин поцеловал ее.
БЕТСИ. Вот уж не думала увидеть вас на скачках, Алексей Александрович. Что такое могло вас в этом привлечь?
КАРЕНИН. Спорт, по моему мнению, имеет большое значение…
БЕТСИ. Никогда не замечала, что вы близки спорту.
КАРЕНИН. Безобразный спорт кулачного боя или испанских тореадоров есть признак варварства. Но специализированный спорт есть признак развития.
БЕТСИ (с иронией). Вы, как всегда, чрезвычайно умны, Алексей Александрович…
КАРЕНИН. Не нахожу мои слова…
СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Княгиня, пари! За кого вы держите?
БЕТСИ. Мы с Анной за князя Кузовлева.
СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Я за Вронского. Пара перчаток.
БЕТСИ. Идет!
СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Дали!
Толпа зрителей поднялась со своих мест. Анна схватила бинокль, устремила взгляд вдаль. Лицо ее бледно и строго. Каренин смотрит на неё.
СТЕПАН АРКАДЬИЧ (Каренину). Не время.
Каренин не отвечает. Смотрит на Анну, она следит за одним из скачущих. Вдруг оборачивается на Каренина.
АННА. Что тебе?
Каренин отворачивается.
СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Смотрите! Кузовлев ваш упал, княгиня!
БЕТСИ. Это разве Кузовлев?
СТЕПАН АРКАДЬИЧ. А кто же еще! Еще один! Вот и скачки! Просто свалка! Вронский упал! Это Вронский упал?
БЕТСИ. Вронский…
Анна вскочила с места. На её лице ужас. Толпа бежит к упавшим.
СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Вот свалка!
Бежит в сторону скакавших. Беси бежит за ним.
АННА. Пойдемте туда!
КАРЕНИН. Пойдемте, если вам угодно.
Протягивает ей руку. Анна отворачивается от руки.
АННА. Стива! Стива!
Пытается выйти из беседки, но Каренин стоит у нее на пути. Теперь они в беседке одни.
КАРЕНИН. Я еще раз предлагаю вам свою руку, если вы хотите идти.
АННА. Нет, нет, оставьте меня, я останусь.
Садится.
КАРЕНИН. Как хотите. Мы можем быть здесь. (Тоже сел.) Как, однако, мы все склонны к этим жестоким зрелищам…
АННА (пытается разглядеть упавших в бинокль). Что? Я не понимаю…
КАРЕНИН. Я должен сказать вам, что те мысли в отношении вас, которые я смел высказывать прежде…
АННА. Я не хочу вас слышать.
КАРЕНИН. Я приехал объясниться и намерен это сделать. Те мысли вдруг стали мне казаться наваждением, но видя отчаяние, которое вы не умели скрыть при падении одного из ездоков…
АННА. Что вам до этого?! Он там, а вы тут!
КАРЕНИН. Мои мысли…
АННА. Ваши мысли правильные!
КАРЕНИН. Я могу ошибаться…
АННА. Нет, вы не ошиблись. Вы не ошиблись. Я была и не могу не быть в отчаянии. Я слушаю вас и думаю о нем. Я люблю его, я его любовница, я не могу переносить, я боюсь, я ненавижу вас…Делайте со мной что хотите.
Каренин сел, кивнул.
АННА. Вы довольны? Более того, я беременна его ребенком. Выпустите меня.
КАРЕНИН. Я принес вам деньги на расходы.
АННА. Мне не надо ваших денег. Выпустите меня.
Каренин сдвинул ноги в сторону. Анна выскочила из беседки, побежала к упавшим. Каренин долго глядит перед собой, потом поднимает бинокль. Разглядывает в него свои ноги. Рот его искажается как у ребенка, внезапно зашибшего колено, но глаз за биноклем не видно.
Дача Карениных. Комната Анны. Каренин роется в ящике письменного стола. Входит Анна. Видно, что она только вернулась со скачек.
АННА. Что вам нужно?
КАРЕНИН. Письма вашего любовника.
Анна подходит к столу, быстро затворяет ящик.
АННА. Их здесь нет.
Каренин отталкивает ее, хватает из стола портфель. Анна пытается вырвать портфель.
АННА. Это не то!
Каренин снова толкает ее.
КАРЕНИН. Сядьте!
Анна садится.
КАРЕНИН. Надеюсь, ваш любовник сломал шею?
Берет со стола карандаш и ломает его.
АННА. Этой новой черты — жестокости — я не знала еще в вас.
КАРЕНИН. Вы называете жестокостью то, что муж всячески старается удержать жену. Это жестокость?
АННА. Это хуже жестокости, это подлость, если уже вы хотите знать!
КАРЕНИН. Нет! Подлость? Если вы хотите употребить это слово, то подлость — это бросить мужа, сына для любовника и есть хлеб мужа!
АННА. Вы не можете описать мое положение хуже того, как я сама его понимаю…
КАРЕНИН. Ваше положение? Не думаю, что вам интересно мое положение. Положение, когда даже визит доктора… Вы растоптали меня и теперь говорите о своем положении. Я ли поставил вас в это положение? А в мое поставили меня вы со своим любовником. Но теперь я приму меры, чтобы положение это кончилось…
АННА. Скоро, скоро оно кончится и так…
Слезы выступили у нее на глазах.
КАРЕНИН. Не пытайтесь разжалобить меня. Оно кончится скорее, чем вы придумали со своим любовником! Вам нужно удовлетворение животной страсти…
АННА. Алексей Александрович! Я не говорю, что это невеликодушно, но это непорядочно — бить лежачего.
КАРЕНИН. Да, вы только себя помните, но страдания человека, который был вашим мужем, вам не интересны. Вам все равно, что вся жизнь его разрушилась, что он пеле… педе… пелестрадал.
АННА. Перестрадал. Способны ли вы…
Каренин зло посмотрел на нее.
КАРЕНИН. Вы будете иметь известие о моем решении чрез адвоката, которому я поручу дело развода. Сын же мой переедет к сестре…
АННА. Вам нужен Сережа, чтобы сделать мне больно? Вы же не любите его… Оставьте Сережу.
КАРЕНИН. Да, я потерял даже любовь к сыну, потому что с ним связано мое отвращение к вам. Но я все-таки возьму его. Прощайте!
Анна встает у него на пути.
АННА. Алексей Александрович, оставьте Сережу! Я более ничего не имею сказать. Оставьте Сережу до моих… Я скоро рожу, оставьте его!
КАРЕНИН. Вы недостойны жалости…
Отталкивает ее и выходит. Слышны рыдания Анны. В коридоре стоит Сережа. Сжимает в руках кочергу.
СЕРЕЖА. Ты зачем ее щипал?
КАРЕНИН. А! Молодой человек! Идите к себе.
СЕРЕЖА. Вы зачем ее щипали?
КАРЕНИН. Это с меня ощипали все перья, молодой человек.
СЕРЕЖА. Просите прощения сейчас же.
КАРЕНИН. Я, Сережа, только в том виноват, что стар и далеко не Самсон. Я только в том виноват, что сомневаюсь. Я только в том виноват, что не сочный и сильный, Сережа…
СЕРЕЖА. Чего же она плачет?
КАРЕНИН. Я не знаю, Сережа, я не знаю.
Пошел по коридору мимо Сережи. Сережа глядит ему вслед.
Приемная комната адвоката. Старушка, молодая купчиха и три господина ожидают приема. Входит Каренин, подступает к помощнику.
ПОМОЩНИК. Что вам угодно?
КАРЕНИН. Я имею дело до адвоката.
ПОМОЩНИК. Адвокат занят.
КАРЕНИН. Не может ли он найти время?
ПОМОЩНИК. У него нет свободного времени, он всегда занят… Извольте подождать.
