А. Жиров
ПЕРВЫЙ
Драматический сказ в двух частях
Проложившим человечеству дорогу в космос посвящается
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
И в а н.
М а р ь я.
С ы с о й.
С е р г е й П а в л о в и ч.
Н и к о л а й П е т р о в и ч.
С т е п а н.
Е р о ф е е в н а.
Л у п а т о в.
Г о с т ь.
Действие происходит в России в XVIII, XIX, XX веках.
Действующие лица собирательные. Исполнителям ролей предлагается провести одну смысловую линию через несколько характеров.
В пьесе использованы стихи В. Брюсова и Л. Мартынова.
Единственное, что может отменить войну навсегда, это изменение человеческой психики. У тех, кто, взлетев над землей, увидит ее во всей красоте и хрупкости, психология будет меняться. Сначала это будут единицы, потом сотни, потом миллионы. Это будет совсем другая цивилизация. Другое человечество. Они совсем по-новому оценят красоту земли. Вкус каждой ее ягоды…
К. Э. Циолковский Х о р
Мой сын! Мой сын! Будь осторожен,
Спокойней крылья напрягай,
Под ветром путь наш ненадежен,
Сырых туманов избегай.
Отец! Ты дал душе свободу.
Ты узы тела разрешил.
Что ж медлим? Выше! К небосводу!
До вечной области светил!
Мой сын! Мы вырвались из плена,
Но пристань наша далека:
Под нами — гривистая пена,
Над нами реют облака…
Отец! Что облака! Что море!
Удел наш — воля мощных птиц:
Взлетать на радостном просторе,
Метаться в далях без границ!
Мой сын! Лети за мною следом
И верь в мой зрелый, зоркий ум.
Мне одному над морем ведом
Воздушный путь до белых Кум.
Отец! К чему теперь дороги!
Спеши насытить счастьем грудь!
Вторично не позволят боги
До сфер небесных досягнуть!
Мой сын! Не я ль убор пернатый
Сам прикрепил к плечам твоим!
Взлетим мы дважды, и трикраты,
И сколько раз ни захотим!
Отец! Сдержать порыв нет силы!
Я опьянел! Я глух! Я слеп!
Взлетаю ввысь, как в глубь могилы,
Бросаюсь к солнцу, как в Эреб!
Мой сын! Мой сын! Лети срединой,
Меж первым небом и землей…
Но он — над стаей журавлиной,
Но он — в пучине золотой!
О юноша! Презрев земное,
К орбите солнца взнесся ты,
Но крылья растопились в зное,
И в море, вечно голубое,
Безумец рухнул с высоты.
Темно. Появляется титр «Рязань». Затем другой — «1731». Титры исчезают. Слева все различимее отсвет костра. Возле него два человека. Это И в а н и С ы с о й. Они возятся, налаживая что-то.
И в а н. Подбрось еще, Сысой.
С ы с о й (бросая в костер топливо). И то, подбросил. А дух какой тяжелый!
И в а н. Вот славно!
С ы с о й. Чего ж хорошего? Такая вонь.
И в а н (весело). Изрядно, брат! Чем больше будет гари, тем выше в небо улечу!
Постепенно светает. Различаются контуры палисадника перед церковью. К вековой березе привязан канат. Он сильно натянут. Видна тень воздушного шара и петля для воздухоплавателя.
Под утро-то свежо.
С ы с о й. Да ты к костру поближе встань.
И в а н (бегает, чтобы разогреться). Да ну его, костер! Потом хужей озябнешь. Ты побегай, оно надежней. Быстрее б в небеса, чай, там теплей!
С ы с о й. Ну да, теплее, как же! Там копится роса. (Снимает кафтан.) Держи, замерзнешь!
И в а н. Да ну его! Как шар, растет?
С ы с о й (подкидывая топливо). Растет. Становится похож на самовар. Уж лучше б лопнул он.
И в а н. Типун тебе!
С ы с о й. А впрочем, нет. Пущай себе, а то, коль лопнет, мы, пожалуй, задохнемся. Ох, Ваня, Ваня!
И в а н. Опять завел заупокойну песню?
С ы с о й. Эх, милый! За упокой молюсь я сорок лет.
И в а н. По чьей душе? Ты что, совсем рехнулся?
С ы с о й. Друг Федька… Оторва был, навродь тебя…
И в а н. Что ж он удумал?
С ы с о й. Крылья смастерил, на колокольню влез…
И в а н. И прыгнул?!
С ы с о й. Прыгнул! А почитай, сбежалась вся Рязань…
И в а н. Что, камнем?
С ы с о й. Нет, будто воспарил сперва, будто полетел, потом уж — камнем!..
И в а н. Счастливый!
С ы с о й. Как не так! Доселе слышу глухой удар.
И в а н. Но, баешь, воспарил? Не зря, стал быть, отдал он богу душу. То было при Петре?
С ы с о й. При нем, Великом. Тогда-то и ушел я в звонари, замаливать его грехи пред богом. Уж сорок лет на колокольне этой… Все думаю: а сам бы я решился?..
И в а н. Чего ж молчал?
С ы с о й. Боялся, штуку эту (показывает на шар) не станешь ладить.
И в а н. Ну как не так! Что шар? (Подходит к шару.) Надулся он?
С ы с о й. Готов.
И в а н (примеряется к петле, дает Сысою топор). Слышь, друг Сысой, как сяду прочно я, руби канат. Скорей, а то рассвет не за горами…
Г о л о с М а р ь и. Ваня! Ваня! Ваня!
И в а н. Она! Прочуяла!
С ы с о й. Чутье у ней!
Вбегает М а р ь я почти без сил.
М а р ь я. Успела все же! Ох, Иван! Иван!
И в а н. Как ты узнала?
М а р ь я. Сердце не глухое! Убивец ты!
И в а н. Ну вот!
С ы с о й. Поговорите, я покараулю. Отойду! (Отходит.)
М а р ь я. Гляди в лицо мне!
И в а н. Ну гляжу, и что?
М а р ь я. А то, бесстыжие твои глаза, что за мечтой о небе на земле любовь ты проглядел!
И в а н. Любовь?
М а р ь я. Любовь!
И в а н. Ты — дочка воеводы, я — подьячий. Все этим сказано.
М а р ь я. Вправду говорят, что всяк Иван — дурак!
И в а н (кланяется ей в пояс). Тако спасибо на добром слове!
С ы с о й (в сторону). Милые бранятся, что тешатся. Да только время ль?
И в а н. Время изведать мне: я человек аль червь?
М а р ь я. Ты человек, не птица! Ваня! Ваня! Погубишь голову свою и душу, а заодно меня.
И в а н. Ты вправду, что ль?
М а р ь я. Нет, я шутить бежала!
И в а н. Марья! Марья! Не разбивай мне сердце, прошу тебя!
М а р ь я. Сжалься, Ваня! Погибнешь — мне не жить! Бежим в Москву, вот золото, и много! Повисну на тебе! Не отпущу!
И в а н. Нет, Маша, нет. Мечтал об этом долго. Не отступлюсь! Жить дальше не смогу!
М а р ь я. Иван! (Бросается к нему.)
И в а н. Сысой, возьми ее.
Сысой с трудом оттаскивает Марью от Ивана. Иван усаживается в петлю.
М а р ь я. Ванюша!
И в а н. Руби канат!
Сысой рубит канат. Освобожденный шар медленно поднимается, унося Ивана.
Не поминайте лихо-ом!
С ы с о й. Летит!
М а р ь я. Летит!
С ы с о й. Ох, гляньте, он летит!
Вбегает Л у п а т о в.
Л у п а т о в. Вот ты где! К кому бежала, говори?!
М а р ь я (не отрывая глаз от шара). Прости!
Л у п а т о в. Куда глядишь-то? Аль свихнулась? Ворон считать?
С ы с о й. Летит, летит, летит!
Л у п а т о в (взглядывает вверх). Свят, свят! Нечиста сила! (Падает на колени.) Боже правый, в чем грешны мы? (Приглядевшись.) Так то подьячий! Схватить его!..
С ы с о й. Теперь не схватишь — руки коротки!
М а р ь я. О боже, помоги ему!
С ы с о й. Уж выше березы он!
Л у п а т о в. Ну погоди, холоп! Коль голову себе не сломишь сам, на площади отрубим. (Марье.) Ты ж будь готова под венец…
