ВЛАДИМИР НАБОКОВ
ИЗОБРЕТЕНИЕ ВАЛЬСА
Драма в трех действиях
Кабинет военного министра. В окне вид на конусообразную гору{1}. На сцене, в странных позах, военный министр и его личный секретарь.
ПОЛКОВНИК:
Закиньте голову еще немножко. Да погодите — не моргайте… Сейчас… Нет, так ничего не вижу. Еще закиньте…
МИНИСТР:
Я объясняю вам, что — под верхним веком, под верхним, а вы почему-то лезете под нижнее.
ПОЛКОВНИК:
Все осмотрим. Погодите…
МИНИСТР:
Гораздо левее… Совсем в углу… Невыносимая боль! Неужели вы не умеете вывернуть веко?
ПОЛКОВНИК:
Дайте-ка ваш платок. Мы это сейчас…
МИНИСТР:
Простые бабы в поле умеют так лизнуть кончиком языка, что снимают сразу.
ПОЛКОВНИК:
Увы, я горожанин. Нет, по-моему, все чисто. Должно быть, давно выскочило, только пунктик еще чувствителен.
МИНИСТР:
А я вам говорю, что колет невыносимо.
ПОЛКОВНИК:
Посмотрю еще раз, но мне кажется, что вам кажется.
МИНИСТР:
Удивительно, какие у вас неприятные руки…
ПОЛКОВНИК:
Ну, хотите — попробую языком?
МИНИСТР:
Нет, — гадко. Не мучьте меня.
ПОЛКОВНИК:
Знаете что? Садитесь иначе, так света будет больше. Да не трите, не трите, никогда не нужно тереть.
МИНИСТР:
Э, стойте… Как будто действительно… Да! Полегчало.
ПОЛКОВНИК:
Ну и слава Богу.
МИНИСТР:
Вышло. Такое облегчение… Блаженство. Так о чем мы с вами говорили?
ПОЛКОВНИК:
Вас беспокоили действия…
МИНИСТР:
Да. Меня беспокоили и беспокоят действия наших недобросовестных соседей. Государство, вы скажете, небольшое, но ух какое сплоченное, сплошь стальное, стальной еж… Эти прохвосты неизменно подчеркивают, что находятся в самых амикальных с нами отношениях,[1] а на самом деле только и делают, что шлют к нам шпионов и провокаторов. Отвратительно!
ПОЛКОВНИК:
Не трогайте больше, если вышло. А дома сделайте примочку. Возьмите борной или, еще лучше, чаю…
МИНИСТР:
Нет, ничего, прошло. Все это, разумеется, кончится громовым скандалом, об этом другие министры не думают, а я буду вынужден подать в отставку.
ПОЛКОВНИК:
Не мне вам говорить, что вы незаменимы.
МИНИСТР:
Вместо медовых пряников лести вы бы лучше кормили меня простым хлебом добрых советов. О, скоро одиннадцать. Кажется, никаких дел больше нет…
ПОЛКОВНИК:
Позвольте напомнить вам, что в одиннадцать у вас назначено свидание.
МИНИСТР:
Не помню. Ерунда. Оставьте, пожалуйста, эти бумаги…
ПОЛКОВНИК:
Еще раз позвольте напомнить вам, что в одиннадцать явится к вам по рекомендации генерала Берга…
МИНИСТР:
Генерал Берг — старая шляпа.
ПОЛКОВНИК:
Вот его записка к вам, на которую вы изволили ответить согласием. Генерал Берг…
МИНИСТР:
Генерал Берг — старый кретин.
ПОЛКОВНИК:
…Генерал Берг посылает к вам изобретателя… желающего сделать важное сообщение… Его зовут: Сальватор Вальс.
МИНИСТР:
Как?
ПОЛКОВНИК:
Некто Сальватор Вальс.
МИНИСТР:
Однако! Под такую фамилию хоть танцуй{2}. Ладно. Предлагаю вам его принять вместо меня.
ПОЛКОВНИК:
Ни к чему. Я знаю этих господ, изобретающих винтик, которого не хватает у них в голове… Он не успокоится, пока не доберется до вас — через все канцелярские трупы.
МИНИСТР:
Ну, вы всегда найдете отговорку. Что ж, придется и сию чашу выпить… Весьма вероятно, что он уже дожидается в приемной.
ПОЛКОВНИК:
Да, это народ нетерпеливый… Вестник, бегущий без передышки множество верст, чтобы поведать пустяк, сон, горячечную мечту…
МИНИСТР:
Главное, генерал мне уже посылал таких. Помните дамочку, выдумавшую подводную спасательную лодку?{3}
ПОЛКОВНИК:
(Берется за телефон.) При подводной же. Да. Я помню и то, что свою выдумку она впоследствии продала другой державе.
МИНИСТР:
Ну и помните на здоровье. Дайте мне трубку… Что, пришел… как его… Сильвио… Сильвио…
ПОЛКОВНИК:
Сальватор Вальс.
МИНИСТР:
(В телефон.) Да, да… Превосходно… Пускай явится. (К полковнику.) Мало ли что дураки покупают. Их она объегорила, а меня нет-с, — вот и все. Продала… Скажите, пожалуйста! Ради бога, не двигайте так скулами, это невыносимо.
ПОЛКОВНИК:
Тут еще нужна будет ваша подпись на этих бумагах.
МИНИСТР:
Я расстроен, я сердит… Завтра уже газеты поднимут шум вокруг этой шпионской истории, и придется выслушивать всякий вздор… И я недоволен официальной версией… Надобно было составить совсем по-другому…
Входит Сальватор Вальс.
ВАЛЬС:
(К полковнику.) Вы — министр?
ПОЛКОВНИК:
Господин министр готов вас принять.
ВАЛЬС:
Значит — не вы, а — вы?
МИНИСТР:
Присаживайтесь… Нет, — если вам все равно, не рядом со мной, а насупротив.
Пауза.
ВАЛЬС:
А! Как раз видна гора отсюда.
МИНИСТР:
Итак… я имею удовольствие говорить с господином… с господином… Э, где письмо?
ПОЛКОВНИК:
Сальватор Вальс.
ВАЛЬС:
Ну, знаете, это не совсем так. Случайный псевдоним, ублюдок фантазии. Мое настоящее имя знать вам незачем.
МИНИСТР:
Странно.
ВАЛЬС:
Все странно в этом мире, господин Министр.
МИНИСТР:
Вот как? Словом, мне генерал пишет, что у вас есть нечто мне сообщить… Открытие, насколько я понял?
ВАЛЬС:
В ранней молодости я засорил глаз, — с весьма неожиданным результатом. В продолжение целого месяца я все видел в ярко-розовом свете, будто гляжу сквозь цветное окно{4}. Окулист, который, к сожалению, меня вылечил, назвал это оптическим заревом. Мне сорок лет, я холост. Вот, кажется, все, что могу без риска сообщить вам из своей биографии.
МИНИСТР:
Любопытно, — но, насколько я понял, вы пришли ко мне по делу.
ВАЛЬС:
Формула “насколько я понял”, — вы уже дважды ее повторили, — равняется прямому утверждению своей правоты. Я люблю точность выражений и не терплю обиняков, этих заусениц речи.
ПОЛКОВНИК:
Позвольте вам заметить, что вы занимаете время господина министра именно обиняками. Господин министр очень занятой человек.
ВАЛЬС:
А неужели вам до сих пор не ясно, отчего подступ мой столь медлителен?
ПОЛКОВНИК:
Нет, — отчего?
ВАЛЬС:
Причина проста, но болтлива.
ПОЛКОВНИК:
Какая причина?
ВАЛЬС:
Ваше присутствие.
МИНИСТР:
Но-но-но… вы можете говорить совершенно свободно в присутствии моего секретаря.
ВАЛЬС:
И все-таки я предпочитаю говорить с вами с глазу на глаз.
ПОЛКОВНИК:
Нагло-с!
ВАЛЬС:
Ну, каламбурами вы меня не удивите. У меня в Каламбурге две фабрики и доходный дом{5}.
ПОЛКОВНИК:
(К министру.) Прикажете удалиться?
МИНИСТР:
Что ж, если господин… если этот господин ставит такое условие… (К Вальсу.) Но я вам даю ровно десять минут.
Полковник выходит.
ВАЛЬС:
Отлично. Я вам их возвращу с лихвой — и, вероятно, сегодня же.
МИНИСТР:
Ох, вы выражаетесь весьма замысловато. Насколько я понимаю, то есть я хочу сказать, что мне так сообщили, — вы — изобретатель?
ВАЛЬС:
Определение столь же приблизительное, как и мое имя.
МИНИСТР:
Хорошо, пускай приблизительное. Итак — я вас слушаю.
ВАЛЬС:
Да, но, кажется, не вы одни… (Быстро идет к двери, отворяет ее.)
ПОЛКОВНИК:
(В дверях.) Как неприятно, я забыл свой портсигар, подарок любимой женщины. Впрочем, может быть, и не здесь{6}… (Уходит.)
МИНИСТР:
Да-да, он всегда забывает{7}… Изложите ваше дело, прошу вас, у меня действительно нет времени.
ВАЛЬС:
Изложу с удовольствием. Я — или, вернее, преданный мне человек— изобрел аппарат. Было бы уместно его окрестить так: телемор{8}.
МИНИСТР:
Телемор? Вот как.
