Цилле Челтон,
Иву Пено,
Антуану Бурселье
Действующие лица
Она.
Он.
Солдат, соседи.
Ничем не примечательная комната. Стулья, кровать, туалетный столик, в глубине окно, дверь направо, дверь налево. Она сидит за туалетом, около двери на авансцене слева. Он с раздражением, хотя и не слишком явным, расхаживает по комнате, заложив руки за спину, уставившись в потолок, как бы следя за полетом мух. С улицы слышен шум, истошные крики, выстрелы. Первые шестьдесят секунд никто не произносит ни слова — мужчина расхаживает по комнате, женщина занята своим туалетом. На мужчине довольно грязный халат. Халат женщины говорит о былом кокетстве. Мужчина небрит, и оба они немолоды.
Она. Ты мне сулил роскошную жизнь! Так где же она? А я ради твоих прекрасных глаз рассталась с мужем! Боже, какая я была романтическая дура! Да ведь мой муж был в сто раз лучше тебя, обольститель! Он со мной по-глупому не спорил!
Он. Ну я же не нарочно. Ты несешь чепуху, вот я и возражаю. Истина — это моя страсть.
Она. При чем здесь истина? Говорю тебе: разницы нет. Вот и вся истина. Улитка и черепаха — это одно и то же.
Он. Да нет же, это разные животные.
Она. Сам ты животное. Дурак.
Он. От дуры слышу.
Она. Не оскорбляй меня, безумец, мерзавец, обольститель.
Он. Да ты хоть выслушай меня.
Она. Почему это я должна тебя слушать? Семнадцать лет тебя слушаю. Я уже семнадцать лет без мужа, без крыши над головой.
Он. Это тут ни при чем.
Она. А что при чем?
Он. То, о чем мы спорим.
Она. Да нет, тут не о чем спорить. Улитка и черепаха — это одно и то же.
Он. Нет, не одно и то же.
Она. Нет, одно.
Он. Да тебе любой скажет.
Она. Кто — любой? У черепахи есть панцирь? Отвечай.
Он. Ну?
Она. У улитки есть раковина?
Он. Ну?
Она. Разве улитка и черепаха не прячутся в свой домик?
Он. Ну?
Она. Разве черепаха, как и улитка, не медлительна? Разве она не покрыта слизью? Разве у нее не короткое туловище? Разве это не маленькая рептилия?
Он. Ну?
Она. Вот я и доказала. Разве не говорят «со скоростью черепахи» и «со скоростью улитки»? Разве улитка, то есть черепаха, не ползает?
Он. Не совсем так.
Она. Не совсем так — что? Ты хочешь сказать, что улитка не ползает?
Он. Нет, нет.
Она. Ну вот видишь, это то же самое, что черепаха.
Он. Да нет.
Она. Упрямец, улитка! Объясни почему.
Он. Потому что.
Она. Черепаха, то есть улитка, носит свой домик на спине. Этот домик сидит на ней как влитой, потому она и называется улитка.
Он. Слизняк тоже нечто вроде улитки. Это улитка без домика. А черепаха с улиткой не имеет ничего общего. Как видишь, ты не права.
Она. Ну, раз ты так силен в зоологии, объясни мне, почему я не права.
Он. Ну потому что…
Она. Объясни мне, в чем разница, если она вообще есть.
Он. Потому что… разница… Есть и кое-что общее, не могу отрицать.
Она. Почему же ты тогда отрицаешь?
Он. Разница в том, что… В том, что… Нет, бесполезно, ты не хочешь ее замечать, мне уже надоело тебе доказывать, хватит. С меня достаточно.
Она. Ты ничего не хочешь объяснять, потому что не прав. Тебе просто крыть нечем. Если бы ты спорил честно, ты бы так и сказал. Но ты не хочешь справедливого спора и никогда не хотел.
Он. Боже, что за ерунда! Подожди, слизняк относится к классу… то есть улитка… А черепаха…
Она. Нет, хватит. Лучше замолчи. Не могу слышать этот бред.
Он. И я тебя слышать не могу. Ничего не хочу слышать.
Раздается сильный взрыв.
Она. Мы никогда не договоримся.
Он. Где уж нам. (Пауза.) Слушай, а у черепахи есть рожки?
Она. Я не смотрела.
Он. У улитки есть.
Она. Не всегда. Только когда она их показывает. А черепаха — это улитка, которая не показывает рожки. Чем питается черепаха? Салатом. И улитка тоже. Так что это одно животное. Скажи мне, что ты ешь, и я скажу, кто ты. И потом — и черепаху и улитку едят.
Он. Но их же готовят по-разному.
Она. А друг друга они не едят, волки тоже друг друга не едят. Потому что они одного вида. В самом крайнем случае это два подвида. Но все равно это один вид, один вид.
Он. Вид у тебя идиотский.
Она. Что ты говоришь?
Он. Что мы с тобой принадлежим к разным видам.
Она. Заметил наконец.
Он. Заметил-то я сразу, но слишком поздно. Надо было заметить раньше, пока мы не познакомились. Накануне заметить. С первого дня было ясно, что нам друг друга не понять.
Она. Оставил бы меня с моим мужем, в моей семье, сказал бы, что так будет лучше, о долге бы мне напомнил. Мой долг… я выполняла его с радостью, это было чудесно.
Он. Дернул тебя черт ко мне уходить!
Она. Ты меня дернул! Обольстил! Семнадцать лет уже! Что я тогда понимала? От детей ушла. Правда, детей не было. Но могли быть. Сколько бы захотелось, столько бы и было. У меня были бы сыновья, я жила бы под их защитой. Семнадцать лет!
Он. Будут другие семнадцать лет. Еще на семнадцать лет пороху хватит.
Она. Ты же не хочешь признать очевидного. Во-первых, слизняк свой домик просто не показывает. Так что это улитка. А значит, черепаха.
Он. Ага, вспомнил, улитка — это моллюск, брюхоногий моллюск.
Она. Сам ты моллюск. Моллюск мягкий. Как черепаха. Как улитка. Никакой разницы. Если улитку напугать, она спрячется в свой домик, и черепаха тоже. Вот и выходит, что это одно животное.
Он. Ладно, будь по-твоему, сколько лет ругаемся из-за черепахи и улитки…
Она. Улитки и черепахи.
Он. Как угодно, сил нет все это слушать. (Пауза.) Я тоже ушел от жены. Правда, мы тогда уже развелись. Будем утешаться тем, что до нас это случалось с тысячами людей. Разводиться не следует. Если бы я не женился, я бы не развелся. Не знаешь, как лучше.
Она. Да, с тобой никогда не знаешь. Ты на все способен. Ты ни на что не способен.
Он. Жизнь без будущего — это жизнь без будущего. Это не жизнь.
Она. Некоторым везет. Везучим везет; а невезучим — не везет.
Он. Мне жарко.
Она. А мне холодно. Не вовремя тебе жарко.
Он. Вот, опять непонимание. Вечное непонимание. Я открою окно.
Она. Ты хочешь меня заморозить. Ты меня погубишь.
Он. Зачем мне тебя губить, я вздохнуть хочу.
Она. Но ведь ты же говорил, что нужно смириться с духотой.
Он. Когда я это говорил? Не мог я такого сказать!
Она. Нет, мог. В прошлом году. Мелешь бог знает что. Сам себе противоречишь.
Он. Я себе не противоречу. Просто тогда было другое время года.
Она. Когда тебе холодно, ты мне не даешь окно открывать.
Он. Вот твой главный недостаток: когда мне холодно, тебе жарко, когда мне жарко — тебе холодно. Если одному жарко, другому обязательно холодно.
Она. Если одному холодно, другому обязательно жарко.
Он. Нет, если одному жарко, другому обязательно холодно.
Она. Это потому, что ты не такой, как все.
Он. Я не такой, как все?
Она. Да. К несчастью, ты не такой, как все.
Он. Нет. К счастью, я не такой, как все.
Взрыв.
Она. К несчастью.
Взрыв.
Он. К счастью.
Взрыв.
Взрыв. Я не обычный человек, я не похож на всех этих болванов. На этих болванов, с которыми ты якшаешься.
Взрыв.
Она. Надо же, взрыв.
Он. Я не человек без роду, без племени! Мне случалось быть гостем принцесс, у которых были декольте до пупа, прикрытые сверху корсажем, а то они были бы вовсе нагишом. Меня посещали гениальные мысли, и я бы их записал, если бы меня попросили. Я мог бы стать поэтом.
Она. Не воображай, будто ты умнее других; я тоже в это поверила в минуту безумия. Нет, неправда. Я просто сделала вид, что поверила. Ты меня обольстил, вот и поверила. Но все равно ты кретин.
