Пьесы - Иван Петрович Куприянов

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Федор Федотович Большаков — секретарь партийного комитета на строительстве гидроэлектростанции, 42 лет.

Наташа — его жена, 32 лет.

Александр Андреевич Прокофьев — начальник строительства, 52 лет.

Анна Петровна — его жена, 44 лет.

Степан Сократович Толстопятов — главный инженер, 60 лет.

Николай Афанасьевич Подхватов — инженер.

Настя Буланова — работница строительства, 18 лет.

Лариса Громова — секретарь комитета комсомола.

Сергей Никанорович Матвейчук — начальник ЖКО.

Петр Егорович Маркин }

Иван Иванович Игнатьев }

Доржи Зондаев, бурят }

Прасковья Григорьевна Агапова }

Сергей Матвеевич Томилин } — рабочие-строители.

Люба Сотникова — секретарь-машинистка парткома.

Алеша Ребров — гармонист.

Время действия — наши дни.

Место действия — Сибирь.

Картина первая

Крутой берег реки, конец июня. Вечер. Рабочий городок в тайге. В отдалении — палатки, бараки. На переднем плане горит костер. На деревянной треноге висит котел. У огня сидят  Т о м и л и н,  З о н д а е в  и  П р а с к о в ь я  А г а п о в а.

Из рупора на сосне слышится песня:

З о н д а е в. Иван! Эй… И-ван!

Т о м и л и н. Уж не утонул ли наш студент? Что-то он долго там в реке барахтается!

П р а с к о в ь я. Дорожную пыль смывает.

Голос Игнатьева: «И-ду!..»

З о н д а е в (привстал). Одевается.

Т о м и л и н. Да, вот она, жизнь-то. Еще два месяца назад Иван Игнатьев рядовым ходил в моей бригаде, а сегодня он инженер, вот поди и догони его теперь.

З о н д а е в. И палаточная жизнь, понимаешь, не помешала.

П р а с к о в ь я. Сергей Матвеевич, уж не завидуешь ли ты ему?

Т о м и л и н. Не то слово, Прасковья.

З о н д а е в. Человек, понимаешь, цель имеет.

Появляется  И г н а т ь е в.

И г н а т ь е в (напевает).

Т о м и л и н. Как водица, Иван?

И г н а т ь е в. Хороша! Аж обжигает, Сергей Матвеевич. (Становится на пенек.) Братцы! Братцы! И до чего же у нас тут хорошо! (Смотрит вдаль.) Тихо… Прохладно… сосны-то какие! Великаны! А воздух-то, воздух-то — не надышаться!..

Т о м и л и н. Ну, размечтался солдат молодой! Уха ждет.

И г н а т ь е в (подходит к костру). Нет, здесь непременно поэтом станешь! И соскучился же я, братцы! В Москве я на Садовой жил. Чуть не задохнулся от бензина.

П р а с к о в ь я. Чего-чего, а чистого воздуха у нас хватает.

З о н д а е в (ложкой снимает пробу). Кажись, готова уха. Мед, понимаешь, ум отъешь.

Т о м и л и н (заглянув в котел). Добрая уха! Дымком отдает, тайгой…

П р а с к о в ь я. Со святой водицей как раз будет. Доржи, зови Петра.

Зондаев уходит в палатку.

Т о м и л и н (отмахивается веткой от мошек). Ну и настырная тварь. Ни днем, ни вечером нет от нее избавления.

Появляются  М а р к и н  и  З о н д а е в.

П р а с к о в ь я. Ну, как сын?

М а р к и н. Всё мать кличет.

Т о м и л и н. Ну что ж, братцы? Может быть, по первой, а? С уловом положено.

З о н д а е в. Первую мы, понимаешь, выпьем за Ивана, за его диплом. Человек, понимаешь, шесть лет лямку тянул и ничего, выстоял. Институт без отрыва от производства окончил!

И г н а т ь е в. Нет, братцы, давайте выпьем за красоту! За вон те солнечные дорожки на реке, за таежную тишину. Ох и соскучился же я по вас, братцы!

М а р к и н. Нет, за диплом инженера Игнатьева выпьем. Кто-кто, а мы-то хорошо знаем, чего это тебе стоило.

И г н а т ь е в. Против большинства не могу.

Все чокаются, пьют.

Т о м и л и н. Да… Вот пройдет еще несколько лет, и, глядишь, наш Иван Иванович начальником строительства станет, а там и академиком.

И г н а т ь е в. Так сразу и академиком?

М а р к и н. Не в том вопрос, какой он пост займет. А в том мое ему пожелание — человеком всегда оставаться.

Едят уху.

Заливается гармонь. Громче песня. Из-за палаток выходят  Р е б р о в  и  Н а с т я, они под хмельком.

Р е б р о в  и  Н а с т я (поют).

Н а с т я. Стой, Алеша! Да здесь, кажись, пируют?! Граждане, дядечки, принимайте в свою компанию, — честное слово, не пожалеете.

И г н а т ь е в (внимательно посмотрев на Настю). Не до веселья нам.

Н а с т я. Это почему же?.. Где уха да водка, там и праздник. Верно, Алеша?

Р е б р о в. Натурально!..

Т о м и л и н. Идите-ка вы своей дорогой…

Н а с т я. Дядечка, зачем же так грубо? А мы не за так. Алеша, а ну кинь на стол монету.

Р е б р о в. Можно!.. (Бросает к костру сторублевку.)

П р а с к о в ь я. Ухажер, видать, богатый! Сотнями швыряется.

Н а с т я. Алеша! То за меня, а теперь кинь еще за себя.

Р е б р о в. Можно!.. (Бросает к костру вторую сторублевку.)

Н а с т я. Шофер первого класса! Два рейса прямо, один налево. Порядок! Надо уметь зарабатывать, тетечка!

М а р к и н. Этот знает, где правая, где левая сторона.

Н а с т я (Игнатьеву). Чтой-то ты так смотришь? Понравилась?

И г н а т ь е в. И давно глаз не свожу. А тебе невдомек.

Н а с т я. Знаю я тебя, небось опять прорабатывать собираешься?

И г н а т ь е в. Угадала. Только не прорабатывать, а драить с песочком за твои художества.

Р е б р о в. Чего-чего? Драить? Смотри, как бы тебя не отдраили. Ребров и не таких героев охлаждал.

Н а с т я. Понял?

Т о м и л и н. Фу-ты ну-ты… Ноги гнуты, душа в пятки ушла!

Н а с т я. Алеша, и ты терпишь?

Р е б р о в. Ты, лапоть нечесаный, болтай, да не забалтывайся.

И г н а т ь е в. А что за фигура твой Алешка? (Встал, подошел к гармонисту.) А ну, уходи, парень!

Ребров вызывающе смотрит в лицо Игнатьеву, растягивает мехи.

Ты в приличии что-нибудь кумекаешь?

Н а с т я. Молодой человек, не надо петушиться. А то ж он так тебя откумекает — век не забудется.

П р а с к о в ь я. А ты откелева такая бойкая? С Коломны али с Магадана?

Н а с т я. Вот-вот, угадала, тетечка, «откелева». Алеша, музыку! (Поет.)

И г н а т ь е в (сжал мехи гармони). Я что тебе сказал?

Р е б р о в. Смотри, Настя, товарищ-то напрашивается!

И г н а т ь е в (наступает). Уходи! (Хватает Реброва за руку.)

Р е б р о в. Смотри, он