Стивенс. Прекрасные возвышенные отношения, основанные на взаимном доверии?
Нэнси Ли (уже немного удивленно). Да.
Стивенс (изменившимся тоном, жестко). Тогда зачем вы наняли детектива шпионить за вашим мужем?
Нэнси Ли (спохватившись). Я… это… я не нанимала детектива шпионить за мужем. Я наняла его, чтобы защитить мистера Фолкнера.
Стивенс. Не могли бы объяснить поподробнее?
Нэнси Ли. Ну… понимаете… понимаете, за некоторое время до того на мистеру Фолкнеру угрожал гангстер — «Гатс» Риган, кажется его так называли. Мистер Фолкнер не обратил на это никакого внимания — его никто не мог запугать — и отказался нанять телохранителя. Но я волновалась… так что, как только мы поженились, я наняла мистера фон Флита, чтобы присмотреть за ним. Я сделала это по секрету, потому что знала, что мистер Фолкнер будет против.
Стивенс. Каким образом ищейка, следующая за ним на приличном расстоянии, могла защитить мистера Фолкнера?
Нэнси Ли. Ну, я слышала, что в преступном мире есть свои источники информации, и я подумала, если известно, что за человеком постоянно следят, на него не нападут.
Стивенс. Так что все, что требовалось от мистера фон Флита, это следить за мистером Фолкнером?
Нэнси Ли. Да.
Стивенс. А не за мистером Фолкнером и мисс Эндр?
Нэнси Ли. Мистер Стивенс, подобное предположение для меня оскорбительно.
Стивенс. Я не обращал внимания на ваши беспочвенные оскорбления, миссис Фолкнер.
Нэнси Ли. Прошу прощения, мистер Стивенс. Заверяю вас, я не намеревалась вас оскорбить.
Стивенс. Вы сказали, что мистер Фолкнер говорил, что не желает больше видеть мисс Эндр?
Нэнси Ли. Да.
Стивенс. Но все же он встречался с ней после свадьбы, встречался часто и по ночам. Разве ваш детектив не говорил вам об этом?
Нэнси Ли. Да. Я это знала.
Стивенс. Как вы это объясните?
Нэнси Ли. Я не могу этого объяснить. Откуда я знаю, чем она могла его шантажировать?
Стивенс. Как вы объясните тот факт, что мистер Фолкнер солгал вам относительно делового банкета в ту ночь шестнадцатого января и сам поехал прямо к мисс Эндр домой?
Нэнси Ли. Если бы я могла это объяснить, мистер Стивенс, не было бы необходимости в сегодняшнем судебном заседании. Мы нашли бы объяснение загадочной гибели моего мужа. Все, что я знаю, это что она каким-то образом заставила его приехать к ней домой, о чем он по какой-то причине не мог мне сказать, а потом его в ту же ночь нашли мертвым.
Стивенс. Миссис Фолкнер, я прошу вас ответить еще на один вопрос.
Нэнси Ли. Да?
Стивенс. Я хочу, чтобы вы здесь, под присягой, подтвердили, что Бьорн Фолкнер вас любил.
Нэнси Ли. Бьорн Фолкнер был моим.
Стивенс. У меня все, миссис Фолкнер.
Карен (спокойно и четко). Нет. Не все.
Все взгляды обращаются на нее.
Задай ей еще один вопрос, Стивенс.
Стивенс. Какой, мисс Эндр?
Карен. Спроси, любила ли его она.
Нэнси Ли (сидя выпрямившись, с ледяным достоинством истиной леди). Любила, мисс Эндр.
Карен (вскакивая с места). Тогда как ты можешь говорить о нем после его смерти? Как ты можешь сидеть здесь и лгать, лгать о нем, когда он не может вернуться, чтобы защититься?
Судья Хиф свирепо стучит молоточком. Нэнси Ли охает и вскакивает.
Нэнси Ли. Я этого не вынесу! Почему я должна отвечать… убийце моего мужа!
Падает на стул, рыдая. Флинт кидается к ней.
Карен (спокойно). У меня все.
Флинт. Простите, миссис Фолкнер!
Судья Хиф. Судебное заседание переносится на завтра на десять часов утра.
Все встают. Судья Хиф выходит из сала суда, Флинт помогает Нэнси Ли встать. Проходя мимо Карен, Нэнси Ли бросает на нее вызывающий взгляд. Карен стоит выпрямившись и произносит так громко, что все оборачиваются)
Карен. Одна из нас врет. И мы обе знаем кто!
Занавес
Те же декорации, что в первом акте. Карен сидит за столом для подсудимого, с тем же спокойным достоинством, что и раньше. Когда открывается занавес, пристав стучит молоточком.
Пристав. Встать, суд идет!
Судья Хиф входит, все встают.
Двенадцатый Высший суд штата Нью-Йорк. Председатель — его честь судья Уильям Хиф.
Судья садится. Пристав ударяет молотком, и все садятся.
Судья Хиф. Общественное обвинение штата Нью-Йорк против Карен Эндр.
Флинт. Готов, Ваша честь.
Стивенс. Готов, Ваша честь.
Судья Хиф. Окружной прокурор может продолжать.
Флинт. Если Ваша честь не возражает, обвинение представит еще одного свидетеля. Мистер Джон Грэм Уитфилд!
Входит Мистер Уитфилд в сопровождении Нэнси Ли. Уитфилд — высокий и седой, с первого взгляда видно, что он настоящей джентльмен, он прекрасно выглядит для своего возраста. Разговаривает властно, как хозяин мира. Нэнси Ли идет медленно, потупив взор. Уитфилд нежно похлопывает ее по руке, как бы стремясь ее подбодрить; он идет к месту для свидетеля, а она садится на стул справа.
Клянетесь ли вы говорить правду, только правду и ничего, кроме правды, да поможет вам Бог?
Уитфилд. Клянусь.
Флинт. Как вас зовут?
Уитфилд. Джон Грэм Уитфилд.
Флинт. Ваш род занятий?
Уитфилд. Я президент банка «Уитфилд Нэйшнл Банк».
Флинт. Что свело вас с покойным мистером Фолкнером?
Уитфилд. Он был женат на моей дочери.
Флинт. Нет сомнения, мистер Уитфилд, что вы чрезвычайно компетентны в финансовых вопросах. Не могли бы вы рассказать, каково было состояние бизнеса мистера Фолкнера перед его смертью?
Уитфилд. Я бы сказал, дела были очень плохи, и всё же не безнадежны. Мой банк ссудил мистеру Фолкнеру двадцать пять миллионов долларов, чтобы спасти его предприятие. Нет необходимости говорить, что теперь эти деньги пропали.
Флинт. Что побудило вас дать ему ссуду, мистер Уитфилд?
Уитфилд. Он был мужем моей дочери; ее счастье для меня всегда было важнее всего. Но я руководствовался не только личными мотивами; видя, к каким бесчисленным трагедиям приведет это разорение для мелких инвесторов, я счел своим долгом приложить все усилия, чтобы предотвратить его.
Флинт. Рискнули ли бы вы такими большими деньгами ради предприятия мистера Фолкнера, если бы считали, что оно обречено и надежды нет?
Уитфилд. Нет конечно. Это было бы сложно сделать, но я не сомневаюсь, что с моей деловой проницательностью смог бы предотвратить его крах — если бы Фолкнер был жив.
Флинт. Значит, причиной самоубийства не могло стать состояние его бизнеса?
Уитфилд. У него были все причины жить.
Флинт. А теперь, мистер Уитфилд, скажите, пожалуйста, был ли мистер Фолкнер счастлив в семейной жизни с вашей дочерью?
Уитфилд. Мистер Флинт, я хочу сказать, что всегда считал дом и семью самым главным в нашей жизни. Так что вы можете представить, как важно было для меня семейное счастье дочери — и она была абсолютно счастлива с мистером Фолкнером.
Флинт. Мистер Уитфилд, а что думали о мистере Фолкнере вы?
Уитфилд. Могу только сказать, что я не одобрял многие из его качеств. Мы были настолько разными, насколько могут быть разными два человека; я ставлю долг превыше всего; Бьорн Фолкнер ставил превыше всего только собственное удовольствие.
Флинт. Как вы полагаете, мистер Уитфилд, мог ли мистер Фолкнер покончить с собой?
Уитфилд. Полагаю, это абсолютно невозможно.
Флинт. Спасибо, мистер Уитфилд. У меня все.
Стивенс. Мистер Уитфилд, вы хорошо относились к своему зятю?
Уитфилд. Да.
Стивенс. И у вас никогда не случалось ссор, не бывало такого, чтобы он выводил вас из себя?
Уитфилд (со снисходительной высокомерной улыбкой). Мистер Стивенс, меня невозможно вывести из себя.
Стивенс. Если я ничего не путаю, у вас с мистером Фолкнером произошло какое-то недоразумение, когда вы давали ему огромную ссуду. Это не потому, что вы отказывались дать деньги?
