глазами Полю.
Влад. Давно не спишь?
Поля. Я не начинала.
Влад садится за свой стол, вертит в руках ручку.
Влад. Понять не могу, почему девочкам надо всё вслух проговаривать?
Поля. Мне вот не надо.
Влад. Ты не в счёт. Ты ещё маленькая.
Поля. Неправда! В школе говорят я всё сама прекрасно понимаю, мне ничего не надо лишний раз объяснять!
Влад. Отличница?
Поля. Да. Я лучше всех знаю математику.
Влад начинает записывать.
Влад. Даже так?
Поля. Но я её не очень люблю, честно говоря. Математика лёгкая.
Влад. У меня вот с ней проблемы.
Поля. Математике ведь много вопросов не задашь. Она объясняет как всё устроенно в мельчайших подробностях, она даёт ответы. В ней можно всё по полочкам разложить, математика ведь однозначная, как она может быть трудной?
Влад. А какие предметы тебе нравятся? Кем ты вообще хочешь стать?
Поля. Учителем литературы, потому что…
Влад. Значит, ты по филологии больше. Интересно.
Поля. Что такое филология?
Влад. Неважно. Я перебил, продолжай.
Поля. Потому что литература не даёт точных ответов, она задаёт больше вопросов. Например, возьмём историю… да даже необязательно из книжки! Любая история — это то, что было в жизни, просто автор изменил ситуацию. Возьмём тебя и Лину. Она хочет, чтобы ты с ней говорил, а ты считаешь это необязательным.
От её рассуждений Влад откладывает ручку, заинтересованно и немного шокировано слушает.
Поля. И спроси — почему. Причин может быть миллион, это не уравнение, в котором есть точные числа и неизвестная переменная. Переменные человеческих душ и умов настолько многослойны, что до точного числа внутри и не доберёшься. Суть человека ведь нельзя описать одним определением, одним числом. Как суть героя литературного произведения. В них же вложены человеческие проблемы…
Влад. Слушай, тебе точно двенадцать?
Поля. А говорил, что я маленькая!
Влад. Ты говоришь очень красиво, и, наверное, верно в некотором смысле. Но на самом деле, до нашей с Линой сути добраться легко. Она хочет, чтобы я говорил, потому что с ней дома говорят очень мало. Она говорит — её не слушают и не слышат. И она боится, что я такой же.
Поля. А ты такой же?
Влад. Нет конечно!
Поля. Почему ты тогда не говоришь с ней?
Влад. Я внимательно слушаю. Мне это нравится больше, чем распинаться.
Поля. Почему?
Влад. Закрыли тему, Поля.
Поля. Про гвардию можно создать интересный психологический роман.
Влад. Ну создай.
Поля. Не могу. Я не знаю, какой конец будет лучшим — счастливый или грустный.
Влад. Счастливый, конечно.
Поля. Вот тебе история: отец отправил мальчика в подвал с кусочками отравленной колбасы, чтобы он разложил их по углам и так отравил заведшихся в доме крыс. В один момент, мальчик увидел около дома голодающего кота. Он был худой, ему было очень-очень плохо. Мальчик решил отдать ему отравленную колбасу. Кот был ему очень благодарен, это наверняка было лучшее, что он пробовал в своей жизни.
Влад. В конце он умер?
Поля. Конечно. Хороший это финал или плохой?
Влад. Наверное…плохой…он ведь умер…но счастливым…? Не знаю, Поля, ты задаёшь очень странные вопросы. А как ты считаешь?
Поля. Я тоже не знаю. Поэтому я не могу написать психологический роман.
Влад. Да, не можешь.
Поля. Вы с Линой давно знакомы?
Влад. Много лет, классе в шестом начали общаться. У нас с ней в школе был свой бизнес, Лина выполняла чужие домашние задания, я приносил и относил её «заказы». Так мы зарабатывали. Потом оказалось, мы можем быть очень хорошими друзьями.
Поля щурится, думает: спрашивать или нет.
Поля. Ты любишь её?
Влад. Конечно. Мы можем просто сидеть рядом и нам будет хорошо. Этого достаточно. Хотя я уже не знаю, согласилась бы она со мной или нет.
Эпизод 4.
Возвращается Сева.
Сева. Достань шахматы.
Влад. Что случилось?
Сева. Подумать надо.
Сева отходит, возвращается с открытой стеклянной бутылкой.
Влад. Это что?
Сева оглядывается на Полю.
Сева. Сок. Нефильтрованный.
Влад. Поля, займёшь себя чем-нибудь?
Поля. Я где-то тут видела книжку…
Влад кивает, кладёт на стол шахматную доску, раскладывает фигуры. Поля ложится на подушки, берёт первую попавшуюся книжку.
Влад. Да рассказывай уже, не тяни.
Сева. (шёпотом) Её отец ещё больше надрался. Я к нему зашёл, он участковым начал угрожать. Говорил, мы просто воры, барыжим всяким дерьмом, не нам воспитывать детей.
Влад. В чём-то он прав, разве нет?
Влад и Сева играют в шахматы.
Сева. Мы этим не для себя занимаемся. И потом, а кому детей воспитывать? Ему что ли?
Влад. Сев, я понимаю тебя, но мы тоже лезем в чужие дела. Естественно, на нас злятся.
Сева. Когда мы детям подарки раздаём — тоже плохо? Против этого ты не выступал.
Влад. Мы ещё ни раз ребёнка из семьи не забирали.
Сева. Да я такую семью как у неё в…
Сева собирается выразиться, но сдерживается.
Сева. …в гробу видел. Метель усиливается, ты заметил?
Влад. Ага. Странно как-то.
Сева. До города добраться будет труднее. Хотя, завтра будет ещё хуже. Надо будет торопиться.
Влад. Ты письма собрал?
Сева. Да. Не всех детей, только тех, кто у нас в картотеке от шести до одиннадцати лет. У особых случаев. Я их просьбы читаю, становится не по себе. Всё мелкое, дешёвое, обычные игрушки. Никто даже денди приличия ради не попросил.
Влад. Они таких слов не знают.
Сева. Вот именно. Одна женщина сказала, что их положение — не наше дело. Я ведь просто детей обрадовать хочу, неужели даже капли благодарности гвардия не заслужила?
Влад. Гвардия ворует и барыжит всяким дерьмом.
Сева. Зато гвардия шприцы на детских площадках не оставляет. Хотя, на самом деле, у той женщины может есть гордость. Страшнее те взрослые, которым всё равно.
Влад. Ты знаешь, как сейчас тут живётся. Они работают на износ.
Сева. Причём тут дети? Они ни в чём не виноваты, они не выбирали такую жизнь, но для самых близких людей стали лишним ртом и обузой. И как таким не помочь? Знаешь, хоть по дороге в ближайший город снега по уши будет — туда надо пойти. Если не мы, то кто?
Влад. Если не мы, то кто… Мат тебе, Сева.
Сева выпивает, смотрит на доску.
Сева. В самом деле.
Влад. Ты любишь Новый год? Я что-то никогда не спрашивал.
Сева. Нет. Хороших воспоминаний как-то не появилось.
Влад. Тема с верой в чудо, а?
Сева. Наверное. (отречённо) Я Лину видел, кстати.
