Она в сторону дома шла.
Влад замирает.
Влад. В смысле?
Сева. В прямом.
Влад о чём-то задумывается, лицо его испугано.
Сева. Она выглядела расстроенной, я думал, случилось что-то.
Влад. Ты подошёл к ней?
Сева. Да, и она сказала мне отвалить, я ни о чём расспрашивать не стал. Нет, она точно на что-то злилась.
Влад. Чёрт меня дери… Домой она пошла, твою мать. Твою мать!
Влад выбегает.
Эпизод 5.
Поля отрывается от книги.
Поля. Что такого страшного в её доме?
Сева вздрагивает.
Сева. Всё слышала?
Поля. Нет, только про Лину. Так что с ней?
Сева. Тебе не нужно о таком знать, Поля. Рановато.
Поля. Я не совсем ребёнок!
Сева. Всем двенадцатилеткам так кажется.
Поля. Можешь спросить у Влада, он бы подтвердил… Ну пожалуйста, мне интересно!
Сева. Ничего примечательного. Мы все не любим бывать дома.
Поля. Почему?
Сева. Нам там неуютно.
Поля. Почему?
Сева. Своих там нет.
Поля. А родители?
Сева. Они не свои.
Поля. Почему?
Сева не отвечает. Поля подходит к шахматной доске.
Поля. Ты бы защитился одним ходом, и мата бы не было.
Поля переставляет фигуры.
Поля. Вот так.
Сева. Умеешь играть?
Поля. Меня дедушка научил. Он хорошо играл.
Сева. Да, царствие ему… Я вот сам учился. Смотрел как другие играют, пытался запоминать правила.
Поля. Никто из твоей семьи не мог тебя научить?
Сева. У моей семьи на меня времени не было.
Поля. Никогда?
Сева. Никогда.
Сева встаёт с места. Пьёт с горла бутылки.
Поля. Почему ты создал гвардию?
Сева молчит.
Поля. Слушай, от меня не обязательно это скрывать. Я всё пойму не сегодня, так завтра, не в этом году, так в следующем. Твоя команда следит за нами, детьми, помогает… А зачем тебе это?
Сева отвечает не сразу.
Сева. Знаешь, мой отец был майором милиции. Все его знали как благородного, справедливого и сурового человека. А ещё все знали, что он меня…поколачивал. Моей матери тоже часто доставалось. Но всем вокруг было всё равно, это находили правильным, даже обычным делом. Ну, а какого ребёнка у нас не били?
Сева заулыбался.
Сева. Влада били, Лину тоже, Родю… всех. Взрослые считали, что в воспитании хороши все средства, что если детей запугать — они будут послушными.
Поля. И вы были?
Сева. Нет. Мы делали назло то, что нам запрещали. Такой протест. Мало кто заходил дальше этого. Кроме меня, по крайней мере. Как-то отец переборщил с побоями, мама стала меня защищать, и он её…
Поля закрывает рот рукой. Сева кивает.
Сева. Ему всё простили, знаешь. Майору. Якобы он не хотел, чтоб так вышло, всё было случайно, она его спровоцировала. Никто и не вспомнил про меня, а я всё видел. Меня он и потом всё ещё бил, но единственное желание, которое возникало у меня после этого — не слушаться, а ударить сильнее. Размашисто, чтоб мой кулак въелся ему в щёку. Хотелось выбить зубы. Убить.
Поля смотрит на него не столько с ужасом, сколько с сочувствием и пониманием. Сева оборачивается, почувствовав на себе её взгляд.
Сева. Я вырос раньше, чем хотелось бы. Мне это никогда не нравилось, в этом нет ничего хорошего. Я решил основать гвардию, чтобы такие как ты были под защитой. Если ребёнка бьют — с ним разбираются.
Поля. Отца Пети с третьей улицы прошлой весной милиция забрала, после того как он его отшлёпал…
Сева пьёт и смеётся.
Сева. О да! Это была наша работа, подкинули мы ему кое-что интересное… Эта сука ремнём ему по лицу прошлась, железной бляхой чуть не выколола глаз.
Поля. Но так нельзя!
Сева. Почему? Что, Петя должен был страдать? Его отец — мразь и падаль, раз руку поднимал на того, кого сам произвёл на свет, а мразь и падаль должна мучиться и платить за свои ошибки.
Сева снова смеётся.
Сева. Взрослые гвардию не любят, я знаю, но такие как Петин отец нас боятся. Поэтому половина детей посёлка не живёт так, как жили мы, только из-за нас, из-за гвардии! С Линой вот месяцами мать не разговаривала — наказывала так, и Лина никогда не понимала за что. Так она стала тишины до дрожи бояться, она на неё давит. Влада всегда затыкали, в его семье слишком много детей, которых тяжело слушать одновременно, и он себе от обиды рот зашил. А у Роди из родственников кто ни алкаш, тот блядь последняя, которая тоже кулаками машет направо и налево, и все по уши в долгах! Игроманы, чтоб их.
Сева издаёт усталый смешок, из его руки выскальзывает бутылка. Он продолжает спокойнее, без истерики.
Сева. У нашего поколения своей гвардии не было, а у вашего, Поля, есть. Конечно, от всех проблемных взрослых избавиться не получается, их всё ещё слишком много, но мы стараемся. Вы ведь не заслужили такого. Ни один ребёнок не заслуживает жестокости. Если не закон, то — мы. А если не мы — то кто?
Сева садится на пол. Поля подползает к нему, кладёт на плечо руку.
Сева. Прости, если напугал.
Поля. Не извиняйся. Мне не страшно.
Сева. Я ответил на твой вопрос.
Поля. Родя называл тебя майором… тебе не обидно?
Сева. Он с Владом и Линой об отце не знают. Всё, Поль, мне пора идти.
Поля. Куда?
Сева. Поищу, на чём в город поеду.
Поля. Можно с тобой?
Сева. Снаружи холодно.
Поля. Всё равно! Хочу пойти, Сева, ну пожалуйста!
Сева вздыхает, берёт её за руку и уводит.
Эпизод 6.
Возвращается Лина. Она ощупывает своё лицо, выглядит уставшей. Приходит Влад.
Влад. Лина…
Он подбегает к ней и обнимает. Она ему не отвечает.
Влад. Я везде искал тебя. Дома не нашёл…
Лина. Я скоро ушла. Деньги для Роди в заначке. Немного, но хоть что-то.
Влад замолкает.
Лина. Нам не о чем с тобой говорить, да?
Влад. Если начну спрашивать — вдруг тебе не захочется отвечать?
Лина закатывает глаза.
Влад. Ну ладно. Как дома?
Лина. Мама опять обиделась. На что — без понятия, сама догадывайся, называется. Как всегда.
Влад. Мне жаль.
Лина. Не сомневаюсь. Влад, а где магнитофон?
Влад. Под столом.
Лина находит магнитофон, ставит его на стол.
Лина. Кассеты там?
Влад. Вся классика русского рока.
Лина. Мне зарубежный больше нравится.
Лина пытается его включить.
Лина. Да что с ним..?
Влад. Я думал, ты пропала.
Лина. Куда я могу деться?
Влад. Не знаю. Я боялся.
Лина
