при чем здесь ты? Отстранись.
(Всем.) Так вот, мне сделано предложение. Мой муж в принципе не против, так как дела у него пошли в гору и я ему теперь, в общем-то, ни к чему. И сейчас я предлагаю устроить эту торжественную передачу. То есть Володя, как мой бывший муж и владелец, будет передавать меня Славе — как представителю будущего владельца.
С т а н и с л а в. Да никакой я не представитель! Володька, ты-то…
В и к а (перебивает). Представитель! Все вы представители. И замолчи. Могу я хотя бы в гостях поговорить с собственным мужем? Так вот, все это должно произойти как можно более торжественно. Сначала встает Владимир Леонидович, хвалит меня и сообщает мою краткую характеристику. Затем (повышает голос, не давая Станиславу вставить слово) встаешь ты и от имени…
С т а р к о в (встает). Послушай…
В и к а (перебивает). Володя, я еще не до конца объяснила, а ты уже встал. Ну хорошо, начинай. Только почему не видно радостных лиц, ведь это такое событие?
С т а р к о в. Почему же никто не рад? Я рад, безумно рад, что наконец-то избавляюсь от этой… от этой…
В и к а. Он хочет сказать — дряни. Володя, что ты мелешь? Ты же все делаешь наоборот. Ты должен хвалить меня. Иначе он может отказаться. (Отмахиваясь от Станислава, который пытается вмешаться.) И потом, почему ты меня не поздравляешь?
С т а н и с л а в. Володька, Вика…
В и к а. Отстранись. Почему, Володя?
С т а р к о в. О, я тебя… Не высказать, как я поздравляю тебя и твоего…
В и к а. Спасибо. Я с удовольствием… мы с удовольствием принимаем твои поздравления. В свою очередь хочу… хочем тебя заверить, что… (Ее начинают душить рыдания.)
С т а н и с л а в. Идиоты, вы же оба…
В и к а (перебивает). Я уверена, что наконец-то узнаю счастье, о котором так много слышала и которое… которое… (Зарыдала.)
С т а р к о в. Ты добилась, чего хотела.
С т а н и с л а в. Да ничего она не хотела. Вы же оба, что ты, что она…
В и к а (перебивает). О нет, я многого хотела. Я хотела нежности, хоть кусочка простого бабьего счастья, ребенка, да только, видно, слишком уж многого я захотела. Ты постоянно занят собой, великим, а я хотела… (Опускается на стул, плачет.)
Никто не знает, что делать.
А г р и п п и н а (молча подходит к Вике). Пойдем-ка.
Вика с недоумением смотрит на Агриппину. Затем, что-то поняв, заплакала еще горше. Агриппина выводит еще всхлипывающую Вику на улицу. Долгая пауза.
В а р в а р а. Ну и ну, не было гроша, да вдруг алтын. Чудные дела твои, господи. (Уходит в другую комнату.)
С т а н и с л а в. Акселераты несчастные, расползаются, как слепые кутята. И я, кретин, отстранился, называется.
Н и к а н о р (осторожно подсев к Старкову). Да вы не тушуйтесь, уж это, наверно, у всех так. И у нас вон с Агриппиной… Перемелется, все перемелется.
С т а р к о в (Никанору). Вы не думайте, что… Истерика это, Вика, она… Понимаете, истерика.
С т а н и с л а в (Никанору). Один я обитаю. Решил навестить семейное гнездышко — и вот, хлебнул уюта.
Высвечиваются сидящие на скамейке у палисадника А г р и п п и н а и В и к а.
В и к а. Простите меня.
Молчат.
А г р и п п и н а. А меня поначалу большая зависть взяла на твою жизнь.
В и к а. Есть чему позавидовать!
Молчат.
Пойду я. Простите.
А г р и п п и н а. Куда?
В и к а. Похожу, а утром автобус.
А г р и п п и н а. Успеешь еще находиться. Сиди.
Молчат.
В и к а. Как будто крик во мне истошный в последнее время. Жизнь-то проходит, а мы, чем мы занимаемся? Я вас сильно обидела?
А г р и п п и н а. Да, поначалу большая зависть меня взяла на твою жизнь. Вот и суди-ряди после этого.
В доме. Все на прежних местах. Входит В а р в а р а с рисунками в руках.
В а р в а р а. Что же это, граждане-товарищи, сидим, а главное-то — картинки-то Катькины…
С т а р к о в. Вы уж простите нас.
Н и к а н о р. Покажи, Варька, покажи.
Старков берет рисунки, смотрит.
С т а н и с л а в. Не видели еще таких гостей?
С т а р к о в. Это ее, вашей дочери?
Н и к а н о р (заглядывает на рисунок). Ругала ее Агриппина за эту картинку. Где ж ты, говорит, видела, чтоб в наших лесах слоны ходили. А Катька ей: березы, дескать, красивые, а слон добрый. Вот и возьми с нее.
С т а р к о в (Станиславу). А может, так и надо — слон и березы?
С т а н и с л а в. А ну-ка? (Берет рисунок.)
Старков со Станиславом смотрят, Никанор с Варварой ожидают их суда.
Высвечиваются А г р и п п и н а и В и к а.
В и к а. Не помню, чтобы когда-то с кем-то сидела вот так: молча и хорошо. Всегда все что-то доказывают, спорят, снова доказывают. Господи, как мы живем! И куда подевались мудрые люди?
А г р и п п и н а. Да, живем. Не то что простить — понять друг друга не можем. (Вдруг.) А Варька-то — невеста Никанорова. С малолетства они вместе были, так и звались — жених с невестой. А я взяла да и отбила. Вот тебе и живем.
Из дома выходят Н и к а н о р, С т а н и с л а в, В а р в а р а, С т а р к о в.
С т а н и с л а в. Вот так-то, Епифаныч. Отстранишься, нахохочешься вволю, а потом — тоска. И снова куда-то встрять захочется.
В а р в а р а (Никанору). Дочку художницей признали, дак теперь к вам, поди, и не подступишься?
Н и к а н о р. От тебя отступишься, как же!
С т а н и с л а в. А вот и спутничек. Летит себе — пи-пи-пи, а сам все фотографирует. А ну-ка, приосанились, а то попадем в кадр в непотребном виде.
Н и к а н о р (заметив Агриппину и Вику). А вот они, где им больше быть-то?
В а р в а р а. С художницей тебя, Грипка!
С т а н и с л а в. А что это мы все такие нахохленные, кем обиженные, а?
А г р и п п и н а. Да хватит уж нам, повеселились…
С т а н и с л а в. Кто же нас утешит теперь, таких обиженных; помирит, таких рассерженных, может, дочка ваша? Куда вы ее спрятали, а? Где она? (То ли дурачась, то ли серьезно кричит.) Где она? Где она?
Конец
Степан Лобозеров
ПО СОСЕДСТВУ МЫ ЖИВЕМ
Сцены из деревенской жизни
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Б а б к а Ф е н я.
Д е д В а с и л и й.
Ф е д о р.
Е л и з а в е т а.
В л а д и м и р.
М а т в е й.
Л ю б а.
Действие происходит в сибирской деревне в наши дни.
СЦЕНА ПЕРВАЯ
СТАРИННЫЕ ЛЮДИ
Деревенская изба, в которой прежде всего бросается в глаза чистота, доходящая до стерильности. Старый комод, кровать, табуретки. В переднем углу — множество икон. Домашней вязки половики, коврики. На подоконниках — цветы в горшках, которые никогда не забывают полить. На стенах — гирлянды чеснока, пучки засушенных цветов, трав. Между ними — большая рамка с пожелтевшими от времени фотографиями. Солнечный день ранней весны. У окна сидит и смотрит на улицу б а б к а Ф е н я, подвижная еще старушка лет под восемьдесят. У другого окна — д е д В а с и л и й, дряхлый уже старичок. В руках у него посошок, с которым он, видимо, никогда не расстается.
Б а б к а (выглядывая кого-то в окно). Гляди-ка, Василий, Лизавета идет. К нам вроде.
Д е д.
