ОН: Ну и лети к своему драгоценному мужу!
ОНА: То же самое я могу пожелать и тебе!
Вера бросает трубку на кровать. То же самое делает Константин. Он — как был, в одежде и туфлях — ложится на кровать и закрывает глаза, но минуту спустя вновь набирает номер на мобильном.
Вера стоит у окна в своём номере и долго не берет трубку. Наконец, берет телефон и подносит его к уху.
ОН: Вера, прости. Сам не знаю, что говорю… Я только что видел людей, у которых… Которые тоже расстались с кем-то вот так — на три дня, на неделю. Не смогли подождать… А из самолета уже не дозвонились… И исправить ничего нельзя. Вера, ты понимаешь, что такое — ничего?
Вера подходит к бару-холодильнику. Придерживая трубку плечом, достает мини-бутылочку водки, открывает ее, наливает рюмку и выпивает.
ОНА: Я понимаю. Пока я не могла до тебя дозвониться, я клялась себе, что если встретимся — я уже никуда тебя не отпущу. И мы всегда будем вместе. А теперь понимаю, что ничего не изменится. Ты же любишь повторять: «Без расставаний нету встреч»… Но ведь каждая встреча может быть последней!.. Ты только сейчас подумал об этом? Да, в Нью-Йорке самолеты падают на город. А год назад в Москве по ночам взрывались дома. Что, это было менее страшно?
ОН (ошеломленно): Вера!..
ОНА (перебивает): Костя, я очень тебя люблю. Я боюсь за тебя. Я хочу быть с тобой рядом. Но в пятницу я буду в Москве. (Пауза.) Костя, почему мы с тобой все время ссоримся?
ОН: Меня гораздо больше удивляет, почему мы все время миримся… Ночлег дикобразов: вместе — колемся, врозь — холодно.
Вера и Константин молчат и одновременно закуривают.
ОНА: Ты перезвонил Олегу? Он очень волнуется.
ОН: Сейчас перезвоню.
ОНА: Кстати, есть проблема — он собирается в командировку с Ириной.
ОН: Это не проблема, а факт, с которым надо смириться.
ОНА: Ты знаешь? И не хочешь вмешаться?
ОН: Зачем? Все хотят наступать на собственные грабли. И наши дети в этом не оригинальны.
Вера смеётся и наливает себе рюмку водки.
ОНА: А я вмешалась. Рассказала Олегу о том, как плохо встречаться с замужней женщиной.
Теперь уже Константин смеётся, наливая себе следующую порцию виски.
ОН: Это нечестно. Читать проповеди может тот, кто чтит заповеди.
ОНА: Ну, главную заповедь мы с тобой чтим.
ОН: Какую?
ОНА: Одиннадцатую: «Не попадись!»
Вера выпивает рюмку.
ОН: Иногда мне кажется, что только нас не поставили в известность о характере наших отношений. Все остальные в курсе… Что там у тебя булькает? Ты пьешь?! Без меня?
ОНА: Как раз с тобой. Я же слышу, что у тебя в номере что-то звякает…
ОН: Что у тебя?
ОНА: Водка.
ОН: А у меня — виски. Первый раз мы вместе пьем разное.
ОНА: Мы всегда пили за встречу. А сегодня за что?
Вера поднимает рюмку. Константин тоже поднимает свой стакан для тоста.
ОН: За встречу. За нашу первую встречу в Ялте.
ОНА: В прошлом веке… В стране, которой больше нет.
ОН: Но Ялта осталась. И будет.
ОНА: Ну, тогда давай за Ялту.
Они — каждый в своём номере — одновременно пьют. Вера подходит к приемнику и включает его. Негромко звучит музыка.
ОН (в такт музыке):
«Мы похожи, может, даже очень,
На тех, кто нужен нам. Но не они…
Так на севере бывают летом ночи
Удивительно похожими на дни».
ОНА: Это чье? Ты мне раньше не читал.
ОН: Ассоциации не возникали… (Пауза.) Что это у тебя там?
ОНА: Радио включила. Не могу больше этот кошмар смотреть.
Вера делает громче, звучит песня Аллы Пугачевой:
«Как же эту боль мне преодолеть? Расставанья маленькая смерть…
Расставанья долгий путь — к причалу…
Может быть, когда-нибудь мы встретимся опять?
Там где ты нет меня,
Там, где я, —
Там нет,
там нет со мною места рядом, милый…
Там, где ты, нет меня.
Вот и все, прощай…»
Свет в обоих номерах медленно гаснет
Современный гостиничный номер. На сцене — Вера, она примеряет перед зеркалом длинное платье сиреневого цвета. Стук в дверь. Входит Константин в красивом костюме. Подходит к Вере, обнимает ее.
ОНА: Вот, решила примерить. Как тебе?
ОН: Ты будешь самая красивая. Закрой глаза.
Вера прячет лицо в ладони. Константин скрывается за дверью и возвращается с бутылкой шампанского и букетом роз.
ОН: Поздравляю тебя…
ОНА (целуя Константина): Двадцать пять… А я думала, за всей этой суетой ты и не вспомнишь.
ОН: Такую круглую дату — и забыть! Тридцать лет. Больше, чем роз в букете.
Вера разбирает букет и расставляет цветы в вазы.
ОНА: А помнишь в Питере, когда самолет задержали, ты приехал поздно ночью и первый раз без цветов…
ОН: Не помню.
ОНА: Было-было. Я ужасно расстроилась… и дождь шел такой унылый… Ты уже спал, а я не могла уснуть. Так тоскливо стало! Решила — хватит. Утром встану пораньше, пока ты спишь, и уеду. Без объяснений, сам все поймешь.
ОН: Почему же не уехала?
ОНА: Ты не отпустил.
ОН: Не помню.
ОНА: Ты и не можешь помнить. Я проснулась, еще шести не было… Ты меня держал за руку. Во сне. Не обнимал, просто держал за запястье, крепко-крепко.
Константин берет Веру за руку, целует ладонь.
ОН: Хорошо, что удержал.
Константин берет одну розу и отрывает лепестки.
ОНА: И думать не смей! За тридцать лет так и не понял, что от этих лепестков — жуткие пятна. Ты же мне платье испортишь, в чем я завтра буду? Лучше переоденусь, от греха подальше. (Уходит в ванную.)
ОН: От греха подальше… (Громко — Вере в ванную): Вера, от греха подальше — это как?
Вера выходит в брюках и блузке, платье вешает в шкаф.
ОН: Мы с тобой всю жизнь прожили в разных городах, а потом еще и в разных странах оказались. Куда уж дальше — от греха… Но все равно были рядом. Пусть не вместе, но рядом.
Пауза. Константин достает из кармана пиджака футляр.
ОН: Посмотри, какие кольца.
ОНА: Красивые… А с размерами не ошибся?
ОН: Завтра проверим!
Звонит телефон. Константин берет трубку.
ОН: Алло. Да, Олег, это я. Зашел к Вере Васильевне поинтересоваться, как дела, она же у нас ответственная за фуршет. Пардон, за банкет. Да, даю. (Передает трубку Вере.)
ОНА: Да, Олежек. (Пауза.) Конечно. Я к вам зайду часа через три. Что? Нет уж, доверься женщинам и не мешай. (Кладет трубку. Шутя, замахивается на Константина.) Ты зачем трубку взял, конспиратор?
ОН: Брось, ничего страшного.
ОНА: Ты уверен, что он не догадывается?
ОН: Может, делает вид. А ты до сих пор этого боишься?
Вера не отвечает и закуривает сигарету.
ОН: Новости! Ты что — опять? Года три не видел тебя курящей.
ОНА: Волнуюсь.
ОН: Знаешь, кто написал траурный марш?
ОНА: Шопен.
ОН: Ошибаешься. Мендельсон.
ОНА: Да ну тебя с твоими шутками! Тебе проще, ты дочку второй раз замуж выдаешь, а я сына впервые женю.
Константин, дурачась, напевает марш Мендельсона.
ОН: Ты что, не помнишь, как это происходит? Тогда делюсь опытом. «Согласны ли вы стать мужем и женой?», кольца, фотографии… После того, как они поцелуются, загсовская тетка скажет, что в жизни их ждут не только радости, а потом прикажет молодым подойти к родителям и низко поклониться. Обе мамы обычно в этом месте рыдают в три ручья.
ОНА: До сих пор я с твоими женами встречалась только в кошмарных снах… Не думала, что мы будем когда-нибудь плакать вместе по такому поводу.
ОН: А по какому это поводу вы собирались плакать вместе? Не дождетесь! Ладно, не только ты переживаешь. Мне тоже предстоит с твоим мужем обниматься.
