Коллектив авторов - 12 великих трагедий

Опять виляешь. Дело говори!

480 Глупцом невежде кажется и умный.

Ты с этим богом прямо к нам пришел?

Нет, варвары уж оргии справляют.

Умом слабее эллинов они.

Как в чем, – но в этом варвар выше грека.

А служите вы ночью или днем?

Ночь лучше. Мрак имеет обаянье.[15]

Ловушка, чтобы женщин развращать…

Как будто днем позорному нет места!

За злые выдумки я накажу тебя.

49 °Cам богу за нечестие ответишь.

Поклонник Вакха дерзкий! ты речист.

Да чем же ты грозишь мне? что придумал?

Во-первых, локоны твои я остригу.

Они священны, богу их ращу я.

Затем, ты тирс из рук мне передашь.

Сам отними. Мой тирс – от Диониса.

Потом в тюрьму тебя мы заключим.

А бог отпустит, стоит пожелать мне.

В толпу вакханок прежде попади.

500 Зачем? бог тут, – он видит, что терплю я.

Ну, бога что-то подле не видать.

Он здесь, но нечестив ты – и не видишь.

Взять дерзкого! Он оскорбил царя.

Оставьте, говорю. Я – зрячий, вы – слепые.

Вяжите, говорю. Я царь, а он в плену.

Ты позабыл, что делаешь и кто ты!

Пенфей, Агавы сын от Эхиона.

Пенфей!.. И имя то беду тебе сулит.

Вон, дерзкий.

Подле стойла крепче
510 Его вы привяжите! Там темно:
Пусть пляшет. А его пособниц, женщин,
Что он с собой привел, я распродам
Иль, отучив от глупого стучанья
И кожаной той музыки, к станку
Приставлю, – мне работницы годятся.

Я ухожу, но знай, чему не быть,
Тому не быть. Тебя же за глумленье
Тот Дионис, которого признать
Ты не хотел, накажет. Бог – в оковах.

Здравствуй, Диркея,
520 Ахелоя старца дочь,
В блеске девственном богиня!
Помнишь, ты когда-то в волны
Семя Зевса приняла?
Из огня он вырвал сына,
Из бессмертного, и спрятал
У себя в бедре, воскликнув:
«Дифирамб[16], мой сын, укройся
Ты к отцу в мужское чрево!
Будет день, – и Дифирамбом
Звать тебя велю я Фивам».
530 А теперь, о дева-радость,
Нет увенчанным приюта:
Гонишь ты дружину Вакха.
Чем тебе я не угодна?
Нет, клянусь усладой Вакха,
Пьяным соком винограда:
Ты еще подумаешь о Вакхе.

О, сколько гнева,
Сколько гнева здесь явил
Царь Пенфей, земли исчадье
540 И змеиное отродье,
Это семя Эхиона[17],
Сына темного земли!
Не похож на человека:
Смертью он и кровью дышит,
Как гигант в борьбе с богами.
На дружину Вакха узы
Изготовил, в стены дома
Моего вождя он спрятал,
Держит связанным в темнице.
550 Дионис, о чадо Зевса!
Вещих слуг в горниле бедствий
Неужели ты покинешь?
Нет, о бог, спустись с Олимпа,
Тирс колебля златоцветный,
Укроти ты ярый гнев безумца!

Где теперь за желтым тирсом,
Дионис, твой рой летит?
По лугам ли тучной Нисы,
Иль Парнас тебя взманил,
560 Или заросли лесные
По ущелиям Олимпа,
Где игру Орфея слушать[18]
Звери дикие стекались,
И сходили с мест деревья?
О Пиерия, ликуй!
Эвий чтит тебя и гибких,
Извивающихся в пляске,
Он ведет к тебе вакханок.
Только две реки пройдет он:
Прежде будет быстрый Аксий[19],
570 А потом, людей кормилец,
Всю страну обогативший,
Будет Лидий чистой влагой
Разливаться по лугам.
Что за кони там пасутся!

И-о!
Слушайте голос мой, слушайте,
Женщины, женщины!

Кто это? Чей
Голос зовет меня? кликом вакхическим
Кто зовет?

580 И-о! и-о! снова взываю.
Я – сын Семелы и Зевса.

И-о! и-о!
Царь ты наш радостный,
О, поспеши
В наш хоровод,
Бромий, мы ждем тебя!

Ай! ай!
Где я стою? земля дрожит…
Силы небесные!
Весь на куски дворец сейчас рассыплется…
То бог Дионис в чертоги вступил.
Вы славьте его!

59 °Cлава тебе!
Первое полухорие
Видишь: расходятся балки из мрамора,
И из дворца сейчас
Вакха раздастся победный клик.

Факел зажги ты у молнии Зевсовой!
Ты поджигай дворец, ты поджигай чертог!

Ах!
Видишь, видишь ты пламя…
Вот на гробе Семелы:
Молния Зевса
Пала стрелою там,
Пламя зажгла.

600 В прах упадите, менады дрожащие,
Телом дрожащим в прах!

Царь ваш в чертоги несет разрушенье,
Зевса великого сын.

Жены Азии! Вы трепетом объяты,
Пали ниц вы и прониклись силой Вакха,
Когда дом он рушил. Но дерзайте,
Поднимитесь и покиньте трепет!

Свет возлюбленный! Ты радость вакханалий
Возвращаешь брошенной менаде.

610 Духом пали вы, о женщины, покуда
Отводил в тюрьму меня Пенфей?

Да ведь ты – одна моя защита…
Как спастись-то удалось тебе?

Спас я сам себя, без затруднений.

Разве рук тебе он не связал?

Над глупцом смеялся я: все время
Он меня вязал в воображенье,
А на деле пальцем не коснулся.
Подле стойла, где мне полагалось
В заключенье быть, нашел быка он.
Вот быку-то на ноги и начал
Петли он накидывать, от гнева
620 Задыхаясь, сам в поту, все губы
Искусал он в кровь, – а на безумца,
Тут же сидя, я глядел спокойно.
В это время бог потряс чертоги
И огонь на гробе матери зажег.
Увидал Пенфей и испугался.
Думал, что пожар. И вот рабам он
Приказал таскать воды, работу
Задал всем, но даром труд пропал.
Вдруг блеснула мысль, что убежал я.
Тут во двор с мечом бежит Пенфей…
И, должно быть, Бромий из эфира
63 °Cделал призрак мой. Я вижу, что Пенфей
Выскочил и тычет в воздух, словно
Горло колет… Вакх на том не кончил:
Рушит дом он – весь чертог в обломках:
«Вот тебе, Пенфей, мои оковы».
Меч из рук роняя, обессилен,
Падает Пенфей. – Так вот что значит
Смертному дерзать на битву с богом!
К вам тогда я ухожу спокойно:
О Пенфее думы больше нету.
За стеной – стук шагов Пенфея.
Но шаги мне слышатся: стучит
За стеной подошва: чу… подходит.
Что-то нам теперь Пенфей расскажет?
640 Гнев его перенесу шутя:
Мудрый должен быть всегда спокоен.