Уильям Шекспир - Антоний и Клеопатра

Он думал быть в Афинах,
И мы должны его опередить,
Когда позволит наш обоз с добычей.
Снимайтесь в путь, товарищи. Вперед!

Ну что, расстались братья?

Сбыли с рук
Помпея. Он уехал. Наши трое
Подписывают мирный договор.
Октавия расстроена отъездом,
И Цезарь опечален. А Лепид
Со времени попойки у Помпея
В расстройстве чувств.

Достойнейший Лепид!

Великолепный! Как самозабвенно
Он любит Цезаря!

Как горячо
К Антонию привязан!

«Цезарь? Цезарь —
Юпитер над людьми».

«Антоний? О!
Антоний над Юпитером Юпитер!»

«Вы говорите, «Цезарь»? — Равных нет».

«Антоний», говорите? Это феникс».

«Скажите — «Цезарь», вот и похвала».

Он пылкий почитатель их обоих.

В особенности Цезаря. Хоть он
Боготворит Антония, — и числа,
Слова, сердца, умы и языки
Бессильны дать об этом представленье, —
Но если речь о Цезаре, тогда
Ни слова: на колени, на колени!

Он чтит обоих.

Он навозный жук,
А оба прочие — его надкрылья.

Играют сбор, Агриппа. Будь здоров.

Прощай, желаю счастья, храбрый воин.

Не провожай нас.

Ты увозишь часть
Моей души и, как зеницу ока,
Храни ее. Ты ж оправдай, сестра,
В супружестве мой наилучший отзыв.
Смотри, Антоний, и не преврати
Сокровище, которое нам служит
Звеном объединения, в таран
Для нашего разрыва! Будем оба
Заступниками ей, а то зачем
Нам было прибегать к такому средству?

Твой страх обиден мне.

Я все сказал.

Ты не отыщешь, как ни недоверчив,
Малейшего предлога, чтоб о ней
Тревожиться. Прощай. Да будут боги
Всегда с тобою и да привлекут
К твоим делам расположенье римлян.
Мы трогаемся.

Добрый путь, сестра.
Пусть вам благоприятствуют стихии.
Прощай! Прощай!

Мой благородный брат!

У ней весна любви, и эти слезы,
Как дождь в апреле.

Братец, присмотри
За домом мужа, и…

Что ж не кончаешь,
Октавия?

Я на ухо скажу.

Язык у ней не слушается сердца.
А сердце не владеет языком,
И вся она как белый лебедь в бурю.

Что, Цезарь плачет?

Нет, он хмурит лоб.

Как хорошо, что он не конь. Такая
Отметина испортила бы масть.

А как рыдал над Цезарем Антоний?
Как он о Бруте слезы проливал,
Когда он труп его нашел в Филиппах?

В тот год он сильно насморком страдал
И слезы лил над всякою удачей.
Не верь ему, хотя б я сам ревел.

Нет, милая Октавия, не бойся.
Мы будем в переписке. Нас ничто
Не сможет разлучить.

Пора прощаться.
Давай душить друг друга. Будь здоров.
Вот я сжимаю руки, разжимаю
И отдаю тебя богам.

Прощай.
Будь счастлив!

Пусть несметным сонмом звезды
Вам озаряют путь.

Прощай!

Прощай!

Где вестник?

Не решается войти.

Вот глупости!

Поди сюда.

Царица,
Когда ты в гневе, на тебя взглянуть
Боится даже Ирод Иудейский.

Да, попадись мне этот Ирод твой!
Но кто мне голову его достанет?
Антония-то нет. Поди сюда.

Владычица моя…

Ну что, ты видел
Октавию?

Владычица, видал.

Где?

В Риме. Я к ней близко присмотрелся.
Она прошла передо мной промеж
Антония и брата.

Ростом будет
С меня она?

Нет, ниже, госпожа.

А речь какая? Голоса не слышал?
Пронзительный?

Нет, госпожа, глухой.

Ну, долго он любить ее не сможет.

Любить ее? Любить ее нельзя.

И правда. Карлица. Косноязычна.
А шаг у ней какой? Он величав?
Имеешь ты понятье о величье?

Она едва плетется. Не поймешь,
Стоит она иль ходит. Это — тело
Без жизни, изваянье без души.

И ты не врешь?

Мой острый глаз порукой.

Во всем Египте зорче нет людей.

Он человек бывалый. Это видно.
В ней ничего особенного нет.
Он здраво рассуждает.

Чрезвычайно.