Занавес
Прошло две недели. Наступила суббота — день, когда должен приехать Ронни. Столовая в домике Брайантов. По низкому потолку тянутся темные деревянные балки. В этой комнате нет солидной мебели, какую обычно можно встретить в фермерских домах. Здесь стоят одно или два резных деревянных кресла с прямыми спинками, в остальном же это дешевая стандартная мебель: стол, два кресла, маленький бамбуковый столик, деревянные стулья, диванчик и вращающийся шкафчик для книг. Повсюду много цветов — в горшках на подоконнике и в вазах на бамбуковом столике и книжном шкафчике.
Три часа пополудни, пасмурный день. С утра шел дождь и вот-вот начнется снова. На столе угощенье — пироги и печенье на блюдах и в стеклянных вазочках, бутерброды с маслом и масло в масленке, помидоры, сыр, горшочки с маринованным луком, пирожки с колбасным фаршем, консервированные фрукты. Вокруг стола — восемь стульев. На стене висят картины Бити. В комнате никого нет. Бити ушла наверх переодеться. Миссис Брайант в кухне. Бити, пока не спустится вниз, кричит сверху.
Бити. Мам, ты что сейчас делаешь?
Миссис Брайант (из кухни). Украшаю бисквитный торт вишнями.
Бити. Смотри, он будет здесь в четыре тридцать.
Миссис Брайант (из кухни). Будет тебе суетиться, полтора часа осталось, почтальон еще не проходил. (Входит с огромным блюдом, на котором красуется торт.) Ну вот! Говоришь, он любит бисквитный торт?
Бити. Обожает.
Миссис Брайант. Ну и слава богу, вишь какой огромадный получился. (Оглядывает стол, сама с собой.) Всего много.
За окном начинает барабанить дождь.
Ну и погода.
Бити. Опять дождь пошел!
Миссис Брайант (выглядывая в окно). Дождь, говоришь? Да это не дождь, а целый потоп.
Слышен шум автобуса.
Трехчасовой идет.
Бити. Мама, переоденься, я хочу, чтобы мы были вовремя готовы.
Миссис Брайант. Можно подумать, что к нам пожалует египетский принц, не иначе. (Идет наверх.)
С минуту на сцене никого нет. Слышно, как в кухне люди снимают макинтоши и бранят погоду. Входят Фрэнк и Перл Брайант. У Фрэнка симпатичное румяное лицо и светлые волосы. На нем синий костюм в полоску. Странная застенчивость заставляет его все обращать в шутку. Его жена — хорошенькая брюнетка, молоденькая, в простеньком цветастом платье.
Фрэнк (кричит). Эй вы, куда вы подевались? Идите сюда, я есть хочу.
Перл. И не стыдно, ты ж только что завтракал.
Фрэнк. Я опять проголодался. (Кричит.) Эй, где ваш красавчик? Мы пришли полюбоваться.
Бити. Еще не приехал.
Фрэнк. Пусть поторапливается, я голоден.
Бити. Ты всегда голоден.
Фрэнк. Кто он, говоришь, — убежденный социалист?
Бити. Да.
Перл (кричит). Надеюсь, он не будет все время говорить о политике?
Фрэнк. А письмо от него ты получила?
Перл. Не надо, Фрэнк, ты же знаешь, что он не писал.
Фрэнк. Что это за ухажер, который не пишет. (Видит картины, останавливается перед одной из них и рычит.)
Перл. Смотри, как бы она тебя не укусила.
Бити спускается вниз. На ней новое платье, и она выглядит счастливой, цветущей, сияющей.
Фрэнк. Здорово, сестренка! А я рассматриваю твое произведение.
Бити. Не очень засматривайся, все равно не получишь.
Фрэнк. Черт побери, а я-то надеялся.
Перл. Какое у тебя платьице миленькое, Бити.
Фрэнк. А где остальные члены нашего могучего клана?
Бити. Дженни и Джимми скоро подойдут, а Сюзи и Стэна, наверно, вообще не будет.
Фрэнк. Что случилось?
Бити. Ой, не надо об этом, с меня хватит! Сюзи, видите ли, не желает разговаривать с мамой.
Перл. Она уже полтора года с ней не разговаривает.
Бити. А почему ты с мамой поссорилась, Перл?
Фрэнк. Потому что мать невозможно упрямая.
Перл. Потому что она мне как-то сказала, что хочет переменить маклера в рабочем тотализаторе, вот почему, и просила меня это сделать. Я говорю— ладно, только на это надо недели две, а она разозлилась и сказала, что я не хочу ей помочь. А я спрашиваю ее — почему же вы сами-то это не сделали, а она говорит — потому что была больна и не могла сходить к Джону Клейтону, очень он далеко живет. А потом как напустится на меня — ты что, говорит, не веришь, что я больна? А я говорю— конечно, не надо было этого говорить, — что вы, говорю, мама, вы совсем не выглядите больной. С тех пор она со мной не разговаривает. Только бы она меня сегодня не обрезала.
Бити. А мне она по-другому рассказывала.
Фрэнк. Мать всегда ссорится.
Перл. А что ей еще остается, когда она целый день торчит одна в этой дыре. Папаша Брайант не больно-то разговорчив, даже когда дома.
Фрэнк. Да она с собственной матерью уже три года не разговаривает. С тех самых пор как бабушка Дайке взяла к себе Дженни — когда у нее родилась эта незаконнорожденная девчонка Дэфни.
Бити. Черт! Ну и семейка!
Фрэнк. Я ж говорю, могучий клан.
Входят Джимми и Дженни Билс.
Дженни. Здравствуй, Фрэнки, здравствуй, Перл, здравствуй, Бити.
Фрэнк. Вот еще пополнение могучего клана.
Дженни. Могучий клан? Скажи лучше — могучее сборище дурней. А где же он?
Фрэнк. Таинственный незнакомец еще не прибыл — мы ждем.
Дженни. Долго я ждать не собираюсь, я есть хочу.
Перл. Вся семейка Брайантов только и думает, что о своем брюхе.
Фрэнк (к Джимми). Ну как, в общество уже вступил?
Дженни. Какое общество?
Фрэнк. Как, он тебе не сказал?
Джимми. Заткнись, Фрэнк Брайант, не то мне несдобровать.
Фрэнк. У-у, это такое общество — что надо! Я тебе расскажу. Сидим мы как-то в кабачке — Джимми, я, Старки, Джонни Оутс и Бонки Доусон, пропустили маленько, и тут на Джимми накатило, ну как бы тебе сказать, ну… приспичило, в общем! Да, приспичило, значит! Вот он и начни жаловаться— да что это такое, говорит, каждый день все одна и та же булка, надоест кому хочешь. Тогда Бонки Доусон и говорит: мать честная, наверно, есть такие бабоньки, которым тоже приспичило! А Старки говорит — конечно, есть, да только как их узнать? Замолчали все, думаем, и вдруг Джимми говорит, надо, говорит, общество организовать из тех, кому хочется время от времени перехватить, и все мы должны носить значок, и если, говорит, увидишь бабоньку со значком — значит, и она не прочь перехватить.
Джимми. Кончай, Фрэнки, не то получишь по черепушке.
Фрэнк. Это еще не все. Старина Джимми потом говорит: надо нам придумать пароль, чтобы знать, сильно ли тебе приспичило. Слушай, что он предложил. Подходишь ты, например, к такой бабоньке, у которой значок прицеплен, и спрашиваешь: вы сколько кусков сахару в чай кладете? Если она говорит «два» — значит, она не прочь побаловаться, но ей еще не очень приспичило. А если говорит «четыре», то знай, что на нее накатило вроде твоего, понятно?
Дженни. А если бы она сказала, что кладет шестнадцать кусков? Его бы, наверно, кондрашка хватил.
Пауза.
Перл. А где мамаша Брайант?
Бити. Наверху, переодевается.
Перл. А папаша Брайант?
Бити. Возится со своими свиньями.
Фрэнк. Тебе еще повезло, что я пришел.
Бити. Почему это?
Фрэнк. Был бы солнечный день, я бы в поле был, на уборке.
Перл. А гроза-то какая разыгралась прошлой ночью. Гром, молция — до самого утра.
Бити. Ронни обожает грозу. Может часами сидеть и смотреть.
Фрэнк. Вот чудак!
Дженни. Правда, он какой-то странный, верно?
Бити. Скоро сами увидите.
Джимми. Сестер у него нет?
Бити. Есть одна замужняя, она недалеко отсюда живет.
Перл. В деревне городская девушка? Зачем это ей понадобилось?
Бити. Ее муж столяр, делает мебель кустарным способом.
Перл. Будто в Лондоне нельзя этим заниматься.
Бити. Ронни говорит — они считают, что Лондон неподходящее место для нормальных людей.
