МАЛЫШ (рассматривая паспорт, потом права, поднося их к лампочке): Так, товарищ Гладких, попробуем доехать с тобой до Венгрии. Хуево, конечно, получилось, пожадничали вы… Кто-то и меня так же, в безвыходняке…
Рассмотрев на свет документы, Малыш выходит из автобуса, ест снег, брызгает водой изо рта на раскрытый паспорт и на права, как на белье при глажении, кладет документы в карман.
* * *
Карасик, осунувшийся, постаревший за два дня на несколько лет, ставший из респектабельного иностранца простым стариком, идет по улице. Заглядывает в витрины, проверяет, нет ли за ним слежки. Слежка есть, он ее обнаруживает, ходит по магазинам, заходит в парадные, проходит через проходные дворы. В конце концов, оторвавшись от слежки в крупном универмаге, смешавшись с толпой, – идет на почту. Купив телефонную карточку, звонит по телефону.
КАРАСИК: Рашпиль, привет!… Тут пацаны натворили делов. Два барана, ну и по мелочам там, еще двоих рванули… Да, эта у них… Не знаю как, но мусора почти все знают. Один из пацанов в торбе, он и заложил… Ну все, имей в виду – через границу они не пройдут, дело на самом верху было, на контроле… Все, удачи, буду держать в курсе… У меня все нормально, мусора на меня наехали – но ни хуя, я ж не фраер, доебаться им не к чему было… Ну все, давай, брат, держись там.
Закончив разговор, Карасик набирает другой номер, дождавшись ответа, говорит в трубку: «Простите, не туда попал. Иди на хуй, короче!»
* * *
Купе поезда. Чужая и Шустрый сидят рядом, голова Чужой лежит на плече Шустрого, он приобнял ее за плечи.
ЧУЖАЯ: И ты тогда прибился к рашпилевцам, понял, что лоховская жизнь – это стойло.
ШУСТРЫЙ: Ну да. Да и вообще – лавэ надо, а вкалывать понту нет никакого. Вон родыки всю жизнь въябывали – и хули?
ЧУЖАЯ: А барыговать не пробовал?
ШУСТРЫЙ: Да не было капитала, с чего начать. И не по мне эта житуха – выдрачивать каждую копейку, труситься за грош.
ЧУЖАЯ: Та же хуйня. Знаешь, как говорят: «Не жил хорошо – нехуй и начинать».
ШУСТРЫЙ (говорит голосом и с интонациями Малыша): Да ну на хуй, прорвемся, Анжела.
ЧУЖАЯ: А как же, Шустрый… (Протягивает руку, берет бутылку, дает Шустрому глотнуть, потом пьет сама.):
ЧУЖАЯ: Женя, а ты знаешь, мы вот едем, едем – это вы меня на смерть везете.
ШУСТРЫЙ (смотрит в упор на Чужую, с недоумением): Чего? Ты что, прикалываешься?
ЧУЖАЯ: Нет. Пизда мне дома будет. Закопает меня Рашпиль.
ШУСТРЫЙ: Не гони. Напишешь ксиву Артуру – и всех делов.
ЧУЖАЯ: Я ж тебя недаром спрашивала – давно ты их знаешь или нет. Не рубишь ты, Женя, в серьезных людях.
ШУСТРЫЙ: Да ладно. Сама серьезная, что ли? Если б не Рашпиль да не мы, – сама же говорила, тебя цыгане со свету бы сжили.
ЧУЖАЯ: Если б не Рашпиль да не этот хуесос Карасик, – я б и не попала в такую непонятку.
ШУСТРЫЙ: То есть как? А ну приколи.
ЧУЖАЯ: Давай еще накатим немного. (Пьют водку.): Ну ладно, слушай, как было.
* * *
(Визуализация рассказа.): Гостиничный номер, в нем находятся Рашпиль, Чужая и еще два человека, это знакомые Рашпиля, Заяц и Федор.
На столе дорогие напитки, еда из ресторана. Они едят и разговаривают.
ЗАЯЦ: Так вот, Рашпиль, завтра приезжают эти два фуцана. У них будет с собой триста грамм змеиного яда.
РАШПИЛЬ: Ага. Только я бык в этом деле. Куда этот яд? Тещи у меня нет, врагов тоже никаких не осталось.
Все смеются.
ЗАЯЦ: Он стоит денег. Двести баксов за грамм. Но это не все.
ФЕДОР (перебивает): Не двести, там в зависимости от содержания протеина…
ЗАЯЦ (не глядя на Федора): Та дай сказать!
РАШПИЛЬ: Давай, Сашенька, рассказывай, не обращай внимания на всяких мух, что жужжат, вьются вокруг.
ЗАЯЦ: Яд этот пизженый, и по нему заявы не будет, если их наказать на лавэ.
РАШПИЛЬ: Ну, это совсем похуй. Будет заява – не будет заява. Это моя забота. Что по делу?
ЗАЯЦ: Это казахи. Они же привезут еще одну хуету – редкоземельные элементы.
РАШПИЛЬ: Тоже денег стоит?
ЗАЯЦ: У нас – нет. Все надо за кордон отдавать. Вот у него (показывает на Федора): есть отдача.
РАШПИЛЬ: А мы должны здесь дешевле купить, так?
ЗАЯЦ: Ну да.
РАШПИЛЬ: Хорошо. А где они остановятся?
ЗАЯЦ: В гостинице, в этой. Не знаю, будет товар с ними или нет, – но девать его им некуда. Я им наплел, что покупатель уже есть.
РАШПИЛЬ: Хорошо. (Показывает головой на Федора.): Он покупатель?
ЗАЯЦ: Нет, у него отдача есть, это наш барыга…
РАШПИЛЬ: Ну и что он тогда делает здесь? Федя, иди погуляй, спустись в бар, там телки, познакомься там… Дать тебе денег? На представительство?
Смутившийся Федор встает из-за стола, выходит. Чужая смеется, видно, что она обкуренная. Заяц вопросительно смотрит на Рашпиля. Рашпиль кивает и делает успокаивающий жест.
РАШПИЛЬ: Пусть остается, она в делюге.
ЗАЯЦ (пристально смотрит на Чужую, потом продолжает, как ни в чем не бывало): Вот, собственно, и все. Давай – твои делают, а наш набой и отдача. Лавэ пополам.
РАШПИЛЬ: Набздюм, значит. Ну, давай попробуем.
ЗАЯЦ: Только чтобы пацаны были нормальные, – а то эти казахи – тоже не вчерашние, боксеры, чемпионы там бывшие. Поднимется шум, мусора – все отметут.
РАШПИЛЬ: Не волнуйся ты так, все получится. Давай покурим.
Чужая достает пакетик с травой, быстро забивает две папиросы, Заяц, Рашпиль и Чужая курят.
* * *
Купе поезда. Чужая и Шустрый.
ШУСТРЫЙ: Так ты в этой делюге участвовала?
ЧУЖАЯ: Участвовала? Да я ее сама и сделала, делюгу эту.
ШУСТРЫЙ: Мне пацан один рассказывал, Лоб. Он тогда полштуки заработал.
ЧУЖАЯ: Дохуя ему дали, раз рассказывал. Балаболка.
ШУСТРЫЙ: Ну да, любит попиздеть по пьяни. Он говорил, что вошли в номер, чурки спали. Они обшмонали все, забрали два пакета какой-то хуйни и свалили тихо. И за это – на двоих штуку.
ЧУЖАЯ: Он не говорил, как они дверь открыли?
ШУСТРЫЙ: Нет.
* * *
(Визуализация рассказа.): Ресторан при гостинице, из него выходят, пошатываясь, два кахзаха в костюмах, без галстуков, с ними Чужая, одетая в обтягивающее короткое платье.
ЧУЖАЯ: Мужчины, возьмите еще шампанского.
Казах покупает у бара бутылку шампанского и бутылку водки, вся компания поднимается на лифте в номер. В номере, пока казахи о чем-то разговаривают на казахском, Чужая кусачками для ногтей, взяв их в платок, перекусывает шнур от холодильника, стоящего в прихожей, только один провод.
ЧУЖАЯ: Мужчины, а холодильник не работает!
ПЕРВЫЙ КАЗАХ: Зачем нам холодильник?
ЧУЖАЯ (капризно): Я шампанского хочу. Холодного.
ВТОРОЙ КАЗАХ: Ну, значит, не будет холодного. Иди сюда, Таня, выпьем за знакомство. Где твоя подружка? Куда она ушла?
ЧУЖАЯ: Да сейчас придет, ей позвонить надо домой, маму успокоить. Давайте я бутылки в ванну поставлю, под холодную воду. (Берет со стола бутылку водки, открывает ее, наливает всем в бокалы, на дно.): За знакомство!
Казахи поднимают бокалы, чокаются, пьют.
ЧУЖАЯ: Нет, теплое все, не могу такое пить. Я водку тоже сейчас под воду поставлю. Через десять минут остынет. Я пока умоюсь.
(Берет со стола водку и шампанское, уносит в ванную. В ванной достает из сумочки шприц с жидкостью и вливает в водку.):
Лежащие на полу, без сознания, голые казахи, голая Чужая быстро обыскивает вещи, находит пакеты, вынимает деньги из портмоне одного из казахов.
В дверь негромко стучат, не в дверь, а по ручке двери, три раза.
Чужая открывает дверь, за ней – два пацана, они хотят войти, но Чужая, приложив палец к губам, их не пускает и выходит сама из номера, голая, держа свою одежду, сумочку, туфли в охапке.
Выйдя в коридор, быстро одевается.
Один из пацанов берет сумку, куда она положила пакеты с порошком, и уходит.
Второй остается с Чужой, нагло разглядывает ее. Она замечает это, изображает ему пальцами «рогатку» в глаза.
ЧУЖАЯ (шепотом): Не на меня пялься, смотри туда (показывает в сторону освещенного холла в конце коридора).
Пацан смотрит, куда ему сказали.
Чужая надевает туфли и, взяв под руку пацана, быстро уходит.
ШУСТРЫЙ: Красиво.
ЧУЖАЯ: Ага. Только чурки эти не простые оказались. Не знаю точно, кто: то ли мусора чурбанские, то ли еще хуже. Видно, связались через своих с нашими мусорами. Пресс начался, пиздец какой-то. Зайца закрыли, а меня в том кабаке знали многие, нельзя было в городе оставаться.
Рашпиль мне дал тогда трешку зелени – и отправил в Чехию, к Карасику. С понтом, перетыриться, пока шум не утихнет. Я теперь понимаю, избавиться хотел, – а завалить не решился, Артур как раз в то время себя показал, в бойне там одной.
