Марта (с неподдельным раздражением). Я ждала, что ты скажешь о бессознательном! От тебя, кроме этого слова, больше ничего не услышишь!
Фрейд. Какого слова?
Марта (наполовину с иронией, наполовину с раздражением). Во всяком случае, предупреждаю тебя, что, если я когда-нибудь заболею, даже не пытайся лечить меня внушением. Я – женщина порядочная. И никакого бессознательного у меня нет.
Фрейд сошел с лестницы, гравюру он повесил. Он делает вид, будто с огромным спокойствием разглядывает, ровно ли она висит. Он что-то насвистывает с безразличным и лукавым видом.
Марта (рассержена, но очень весела). Ты понял меня?
Фрейд (с ироничным спокойствием, небрежно, не отрывая глаз от гравюры). Если бы у тебя было бессознательное, у тебя не осталось бы никакого сознания.
Он по привычке достает из кармана портсигар. Марта бьет его по пальцам.
Марта. Опять за свое! Если хочешь курить, отправляйся в кабинет! (Фрейд с недоумением замечает, что держит в руках портсигар. Он быстро прячет его в карман.) Вот видишь. Ты сам в бессознательном. Ты даже не знал, что хочешь закурить. Что за удовольствие ты в этом находишь? Это же противно, дурно пахнет, всюду пепел. (Шутливо, прокурорским тоном.) Важно знать, что кроется за этим желанием?
Фрейд. Не знаю.
Марта (лукаво). Вот видишь. А я всегда знаю, что делаю.
Фрейд (шутливо). Всегда?
Марта (лукаво). Всегда!
Фрейд (шутливо). А почему ты не выносишь табак? Я задаю себе вопрос, уж не невроз ли это.
Марта. Неужели? А как же я выношу тебя?
Фрейд говорит шутливо, но за этой комедией чувствуется его глубокая убежденность в своей правоте.
Фрейд (шутя). Ну это уже самый серьезный невроз. Ты, должно быть, сумасшедшая, раз любишь меня!
Сцена продолжается в игривом тоне.
Марта. Ну так лечи меня! Лечи же! Попробуй слегка меня загипнотизировать.
Они смотрят друг другу в глаза. Фрейд отворачивается первым, он действительно смущен.
Фрейд (с какой-то сухостью, которая должна казаться необъяснимой). Нельзя гипнотизировать собственную жену. Гипноз – это способ лечения, а не светская забава.
Марта (с вызовом). Значит, жену гипнотизировать нельзя? В самом деле? Ну а что тогда с ней можно сделать?
Фрейд смущен: Марта выжидающе прижалась к нему.
Фрейд. Ты хочешь узнать? Правда?
Он обнимает Марту. Впервые зритель чувствует, что она ему желанна. Его страсть к Марте (до поездки в Париж) казалась более порывистой и сильной, но не эротичной. Звонок в дверь. Фрейд отстраняется от Марты и идет открывать.
Фрейд. Это Брейер заехал за мной. (Выходя, он говорит весело.) Ты узнаешь сегодня вечером, что я намерен с тобой сделать.
В двухместной карете Брейера.
Изящная карета, кучер в ливрее и цилиндре. Фрейд и Брейер беседуют.
Брейер с дружеской симпатией смотрит на Фрейда. Фрейд возбужден, весел, но чуть-чуть встревожен. Они курят. Брейер – восточную сигарету. Фрейд пускает колечки сигарного дыма.
Брейер (отеческим тоном, с легкой обеспокоенностью). Вы столкнетесь с трудной публикой. Не набрасывайтесь на них сразу. Медицинское общество весьма консервативно, к тому же на заседании будут присутствовать ваши бывшие учителя. Если они вообразят, что вы поучаете их…
Фрейд. Я не задену ничье самолюбие.
Брейер смотрит на него с насмешливым недоверием и какой-то тревогой.
Фрейд (дружески). Даю вам слово. (Убежденно.) Но ни на какие уступки я не пойду.
Брейер (кивает головой). Именно это меня и беспокоит.
Фрейд. Высказывая истину, надо идти до конца.
Брейер (недоверчиво качает головой). Истину?
Фрейд (пылко, с тревогой). Брейер, неужели я вас не убедил? (Настойчиво.) Ведь я считаюсь только с вашим мнением.
Брейер (избегая ответа на этот вопрос). Во всяком случае, против лечения гипнозом у меня нет принципиальных возражений. Только вот Истина, видите ли… (Он улыбается с ласковым, но не внушающим иллюзий видом.) Существует множество истин… Они разбегаются во все стороны, как ящерицы, и я уверен, что эти истины не согласуются друг с другом. И чтобы поймать одну, хотя бы крохотную, истину не хватит целой жизни.
Фрейд улыбается в ответ. Но очевидно, что эти соображения его нисколько не убедили.
Брейер (вздохнув). Ну хорошо! Постарайтесь быть сдержаннее.
Вена. Октябрь 1886 года.
Медицинское общество. Амфитеатр. На возвышении – председатель, секретарь и читающий свой доклад Зигмунд Фрейд. Среди публики – зал почти полон – ни одной женщины. Во втором ряду сидит Мейнерт. Чуть повыше – Брейер. Публика серьезная (средний возраст присутствующих около пятидесяти), культурные и мрачные, бородатые лица. Многие в пенсне. Фрейд стоит у стола, покрытого зеленым сукном, на столе графин с водой и бокалы. Он заканчивает своё чтение, невольно прибегая к вызывающему тону, который удивляет собравшихся.
Уверенность столь молодого человека, должно быть, вызывает неприязнь множества пожилых, во всяком случае, вполне зрелых людей. Симпатии не возникло между оратором и публикой, хотя последняя держит себя серьезно и слушает с пристальным вниманием.
Фрейд. Клинические наблюдения, проведенные лично доктором Шарко над сотней больных мужчин, позволяют окончательно отбросить тезис, который – я слишком часто об этом слышу – отстаивают в медицинских кругах Вены и согласно которому истерия всегда проявляется только у женщин, оказываясь результатом половых расстройств.
Мейнерт слушает Фрейда невозмутимо, лишь левой рукой беспрестанно теребит бороду.
Брейер иногда украдкой озирается, следя за реакцией аудитории. Остальное время он внимательно слушает, слегка улыбаясь, чтобы подбодрить Фрейда, который явно в этом не нуждается.
Фрейд. Совершенно очевидно, что после этих превосходных опытов нельзя больше сохранять даже малейших сомнений насчет невротической природы истерического поведения. Истерия имеет право гражданства среди психических заболеваний, и, каковы бы ни были заслуги отдельных выдающихся умов, надо предложить им благоговейно склониться перед Опытом: истерия также не является симуляцией болезни, как не является она и симуляционной болезнью. В соматических своих симптомах истерия характеризуется неким потворством тела, которое дает психическим конфликтам физический выход. Та внушаемость, которая отличает истерию от всех других психоневрозов, позволила мне показать вам, до какой степени неэффективны существующие методы терапии. Истерия не лечится массажами, душем и электротерапией. В заключение да будет мне позволено пожелать, чтобы мы наконец-то стали прибегать к гипнозу и использовать чрезмерную внушаемость больных для того, чтобы путем внушения же избавить их от болезней, которые они сами себе выдумали.
Фрейд закончил чтение и поклонился. Раздались жидкие хлопки, которые тут же смолкли. Долго аплодирует один Брейер. Мейнерт сидит неподвижно. Он вызывающе оперся руками на спинку свободного кресла перед собой.
Похоже, Фрейд растерялся, не знает, куда ему деваться. Он не понимает, сесть ли ему на свое место или оставаться у стола. Пытаясь выиграть время, Фрейд складывает в папку бумаги. Вся эта процедура происходит в гробовой тишине. Собрав бумаги, он собирается уходить, но председатель его останавливает.
Председатель (ледяным тоном). Благодарю вас, доктор Фрейд, за ваше сообщение. Однако я убежден, что у коллег есть замечания к вам и они пожелают высказать возражения. Кто просит слова?
Три врача поднимают руки.
Председатель. Доктор Розенталь. Доктор Бомберг. Доктор Штайн.
Не поднимая руки, Мейнерт с места просит слова. В этом собрании он явно пользуется непререкаемым авторитетом.
Мейнерт. Я добавлю всего несколько слов.
Председатель. Слово доктору Розенталю.
Доктор Розенталь (указывая на Мейнерта). В обсуждаемых вопросах я разделяю мнение моего выдающегося собрата. И убежден, что он лучше меня выразит то, что я намереваюсь сказать. Я отказываюсь говорить.
