Сердюк. Слушаю. (Пауза.) Почему молчишь? Говорить раздумал?
Виктор. Да.
Сердюк. Отчего такое?
Виктор. Ни к чему.
Сердюк. Твоя воля. (Помолчав.) Зинка!
Зинка (радостно). Я!…
Сердюк. Слетай на берег, звонок, приведи Валентину.
Зинка. Поняла! (Стремглав убегает.)
С реки доносится песня: «За городом Горьким, в рабочем поселке…»
Виктор. Сережка эту песню любил.
Сердюк. Ну? Что замолчали?
Виктор. Про что говорить-то, батя?
Сердюк. Может, нам Денис про своего майора расскажет?
Денис. Он уж не майор теперь. На прошлой неделе подполковника получил.
Родик (улыбнулся). Вот так живешь, живешь, а там кто-то чины хватает.
Появляется Зинка, за ней идет Валя, постаревшая, небрежно одета, в тазу у нее белье.
Валя (словно не видя никого). Здравствуйте.
Сердюк (не сразу). Постирала белье?
Валя. Да.
Сердюк. Домой уж собралась?
Валя. Домой.
Сердюк. Что ж так далеко стирать-то ходишь?
Валя. Здесь вода чище.
Сердюк. А ребят с кем оставила?
Валя. Лариса с ними.
Сердюк. Как с деньгами у тебя?
Валя. Пока есть.
Сердюк. А дальше как поступать думаешь?
Валя. Не знаю, батя.
Сердюк. Хорошо назвала меня. (Помолчав.) Ты одно помни – у всего в жизни есть начало и есть конец. И в том большая печаль. Но и радость в том же.
Валя (негромко). Мне все равно теперь.
Сердюк (твердо). Не смеешь так рассуждать.
Валя. Почему?
Сердюк. Дети у тебя.
Валя (подумав). Ну что же… Обратно в лавку пойду.
Сердюк. Так вот – смена решила… Работать за Сергея, и всю получку тебе. Полностью.
Виктор. Валя молчит… как она долго молчит. Почему мне хочется, чтобы она отказалась? Почему мне этого так хочется?… Если бы она сказала – уходите, мне не нужны ваши деньги. Если бы она так сказала…
Валя. Спасибо. (Чуть улыбнулась.) Спасибо…
Откос и люди на нем исчезают. И только прохожий на тропинке смотрит куда-то вдаль.
Прохожий. Они все-таки позвали девушку, но о чем шел у них разговор, так и останется для меня тайной. Вот они встают и уходят, каждый размышляя о своем. А я стою и не могу понять, чем же так запали в душу мне эти люди? Что произошло между ними? (Подумав.) Пустяковый, ничтожный разговор, вероятно. И только мне, издали, он почему-то показался значительным. Забавно… Как все-таки часто мы ошибаемся…
Вслед за наступившей темнотой постепенно освещается группа хора.
Хор. Когда человек уходит из жизни, то и вещи его постепенно покидают свои места. Пройдет несколько месяцев, но комната уже молчит о своем прежнем жильце.
– А у Вали этого не случилось; тут все не тронуто. Только возле диванчика висит Сергеева фотография, большая – ее увеличивал иркутский фотограф с улицы Маркса.
– В комнате тихо и тепло – ребята уже спят, слышно, как тикают в углу ходики…
– Ты устала за день, Валентина?
Валя. Очень.
Она одна в своей комнате. Вот она вымыла посуду, отложила полотенце в сторону.
Ну, вот и кончился день, можно отдохнуть маленечко. (Садится на диванчик, смотрит на портрет Сережи.) Сейчас я тебе расскажу все, что за день случилось. Погоди-ка, а что ж я делала сегодня?…
Голос из хора. Утром на рынок бегала…
Валя. Да-да, а потом мы с ребятками в консультации были – там знаешь как Федька раскапризничался?… Я его без соски жить приучаю, а он не сдается, свое требует… Доктор его, положим, похвалил, скоро, говорит, зубки прорезаться будут. А Леночка вдруг с таким интересом кушать стала, прямо на нее непохоже. Да, восьмой месяц – это уже не шутка, это уже вполне взрослые люди, правда ведь? А потом они уснули, а я на Ангару белье постирать побежала… Только не очень мне повезло, вдруг дождик начался – я, знаешь, вся совершенно вымокла. И такой ветер сегодня с Байкала – все листья с деревьев пообрывал… Вот и кончилась последняя память о лете. Ну, что ж поделаешь, ноябрь начинается, время. А потом я мимо клуба шла, а там плакат висел – «Танцы». Я так удивилась… Танцы. Вот странно. (Вспоминает.) Погоди-ка, а еще-то что было?
Голос из хора. Еще Сердюк с Ларисой чай пить заходили…
Валя. Они такие смешные – любят друг дружку, злятся все время… Сердюк про твой экскаватор рассказывал, его так теперь и зовут – Серегинский… Знаешь, работать сейчас трудно стало, дожди грунт размыли, Сердюк говорит – беда! У меня ведь все с твоего экскаватора бывают…
Голос из хора. Один Виктор не заходит… Почему это?
Валя. Правда, почему? (Помолчав.) Да, я тебе самое главное не рассказала; сегодня ко мне тот мальчик приходил – Антон, помнишь? Он с мамой был… Они ребятам игрушки разные подарили, видишь? А Антон все доктором хочет быть, он славный… (Не сразу.) Ну вот и весь день. (Очень горячо.) Ты слушай меня, слушай, ты же мне единственный дружочек!… Мне плохо без тебя, Сереженька, милый мой, очень плохо… А вспомню, и как-то лучше делается, веселее, что ли…
Голос из хора. Валька, хочешь я тебе велосипед куплю.
Валя. Зачем это?
Голос из хора. Кататься будешь!
Валя (смеется тихо). Ты придумаешь…
Голос из хора. Читала в газете, что Аденауэр-то заявил?
Валя. Нет
Голос из хора. А тебе не скучно?
Валя. Мне скучать – времени нет. (Тревожно.) Зима уж скоро, Сережа, а там весна и лето… Что впереди-то будет, а? Я все чаще об этом думаю… Как жить дальше, Сереженька? (Не дождавшись ответа.) Ох, устала я, будто ничего и не делала, а так устала, так устала…
Скрипочка тихонько играет знакомую колыбельную.
(В полусне.) Бегаешь все, стараешься – и так один день на другой похож, а ты все бегаешь, бегаешь…
Голос из хора. Ты устала, усни, я тебе всю посуду перемою и в комнате приберу самым тщательным образом. А если Федька проснется или Леночка, я тебя позову, и все будет в полном порядочке. А сейчас ты спи и не волнуйся по возможности.
Хор. Валя спит, а с Ангары дуют злые, осенние ветры, гудят близкие гудки…
– Валя спит, а по дождю идет ночная смена на большой шагающий…
– Где-то спит Антон, который будет доктором, спит его знакомая Лера, та, что не верит, что есть на свете Чарли Чаплин…
– Внезапно среди ночи просыпается Сердюк в глубокой обиде на свой возраст… Ему не спится, и он до утра перелистывает самоучитель французского.
Денис (в хоре). А мы с Зинкой крепко спим в своей новой комнате… Она положила мне на плечо свою голову, и я нежно обнял ее, точно боюсь, что утром не увижу ее рядом.
Зинка (в хоре). И нам не мешает шум моторов на перемычке, резкие ночные гудки паровозов – мы крепко-крепко спим и видим счастливые, веселые сны…
Виктор (в хоре). А мне не до сна! Я выхожу на улицу, иду по ночному поселку – вот я остановился у Валиных окон, но я не постучу ей в дверь… Сколько раз я стоял здесь по ночам, а потом возвращался домой, так ничего и не придумав…
Хор. Но вот кончается ночь – наступает утро! За осенью приходит зима, а за зимой снова весна.
– Апрель!… Холодный, ветреный апрель – и все-таки весна – последние снежинки быстро тают на солнце!
Появляется торжественная, в фартуке, с тарелками в руках Зинка.
Зинка. Ну, вот и тридцатое апреля, поздравляю дас!… Федору и Леночке год исполнился – вы только подумайте!… Сегодня у нас пир будет, весь Серегинский экскаватор придет. Все-таки вроде крестные отцы… (Секретно.) А они у нас знаете где сейчас – ребятки? Мы их в комнату Ларисы Петровны отнесли, им там спокойнее будет…
Возникает комната Серегиных, мы видим Валю и Ларису, они заняты уборкой стола.
Девушки, когда Сердюк свою армию привести обещал?
Лариса. К полвосьмому, звоночек…
Зинка (всплескивая руками). А уж семь скоро!
Лариса. Успеем, не бойся, Зинка… (Вале.) Об чем задумалась?
Валя. Я так…
Пауза.
Зинка. На сколько человек накрывать-то будем?
Лариса. На весь экипаж.
Валя. Виктора не считайте. Он ведь не заходит ко мне. Совсем.
Зинка. Почему?
Валя. Он у нас веселый, Витя. Горе сторонкой обходит.
