Рувим (про себя)
Пусть эта ложь тебя не ранит…
Уриель
«Кровью
Омочено перо, которым я
Ложь закрепить пытался богомерзко,
Что вере я противопоставлял.
То, что я звал источником рассудка,
Ведя с собой всех жаждущих к нему,
Все это — лишь корыто для животных,
Презренных нами от отцовских дней.
Святое слово в откровеньи божьем
Я извращал и ложно толковал,
Мне на потребу, искажая смысл,
Злорадствуя в своей безбожной лжи,
Я извращал слова пророков наших…»
(Голос его слабеет, он едва держится на ногах, раввины поддерживают его.)
«Презренным… ныне… чувствуя себя…
В своем тщеславьи гордом и безмерном,
Я искупить раскаяньем готов
Проклятия заслуженную кару.
Чтоб доказать смирение души,
Что не кичусь пред братьями своими
Моей гордыней больше, на земле
Пред входом в нашу синагогу, лягу —
Я, кающийся грешник!.. Пусть же всякий… Через меня…»
(Падает без чувств.)
Рувим
Сантос
(берет свиток и читает)
«На земле
Пред входом в нашу синагогу, лягу
Я — кающийся грешник! Пусть же всякий
Через меня тогда перешагнет!..»
Рувим (вне себя)
Прочь от него! Иль и меня возьмите!
Стремительно убегает. Между тем Уриеля уносят в синагогу. Раввины следуют за ним. Вместо музыки в синагоге голоса молящихся.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Иохаи, де-Сильва (быстро входят).
Де-Сильва
Что вы хотите сделать, Иохаи!
От счастия ваш разум помутился!
Иохаи
Смотрите! Вот — гордец! Лежит в пыли!
Так пусть услышит, лежа на земле,
Что он в своих расчетах обманулся!
Что лишь для призраков отрекся он!
Юдифь — моя! И гордый лавр победы
В ее руке цветет не для тебя!
(Уходит.)
Де-Сильва (стоя на ступеньках)
О, силы рока, неужели вы
Врата небес господних сторожите!
Вы ль — ангелы с пылающим мечом
Иль злые демоны из преисподней!
Но как же это все произошло?
В то время, как надменность торжествует,
В раздумьях я и жалобах погряз.
(Всходит еще выше.)
Перешагнуть через него желает
Бен-Иохан первым. Но, поверь,
И для тебя придет пора — споткнуться!
Занес он ногу… Прянул Уриель…
В его глазах сверкают гнев и ужас…
Речь Иохаи, верно, слышал он…
Одежды покаянья он срывает…
Толпа отхлынула… сюда бежит
О, рок ужасный! Как я мог подумать,
Что шлют тебя на землю небеса?
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Сантос, Эмбден, раввины входят в смятение; за ними толпа, затем Уриель.
Сантос
Эмбден
Отпустить народ!
Злодейство здесь!
Все
Уриель (врывается)
Прочь!
Молчите все! Я знаю вас! Молчите.
Богач Бен-Иохаи… Иохаи…
Так это он ногой попрал меня?
Де-Сильва
Пред волею судьбы склонись, Акоста!
И все, что тяжкий рок вам ниспошлет,
Безропотно снесите!
Уриель
Сантос
Коль ты отрекся для одной Юдифи,
То бог тебя, безумец, покарал:
Она женою Иохаи станет!
Уриель
Де-Сильва
Акоста! Не ищи
Причин ужасных жертвы неизбежной.
Свершилось, так влачи же свой удел!
Уриель
(после долгой борьбы с самим собою, бросается на грудь де-Сильвы)
Для трупов я убил себя, де-Сильва!
О, смертные, вы смертны чересчур!
Сантос
Закончи покаянье, святотатец!
Обряда ты не выполнил еще.
Уриель
Не выполнил? Внемлите же! Внемлите!
Все ж вертится она!
Де-Сильва (про себя)
Уриель
Спадите прочь с моей груди оковы!
Освободись, свободный мой язык!
И, как Самсон, воспрянь с последней силой
Плененный разум мой! Своей рукой
Я сокрушу колонны ваши. Горе!
Пришло ж на ум слепому скрипачу,
Что он герой, вам певший о страданьях
Своей души; он песнею хотел
И танцем радостным людей насытить!
В последний раз встряхнул я волосами,
И вам кричу: все, что прочел я, — ложь!
Сантос и другие
Уриель
Безумцы, неужели
Вам кажется, что яркий солнца свет
Затмите вы вот этими свечами?
Что звезды верят этому, как мы?
Бессмертными себя вы возомнили?
Подёнки вы, рожденные во тьме
Июльской ночи, чтобы умереть
И, как ничто, исчезнуть в мирозданьи!
Цепями букв хотите вы сковать
Свободный дух и приковать словами
Творца к земле, которую обнять
Своими взорами не в состояньи?
Мы жаждем сбросить старое ярмо!
Да будет символ нашей веры — разум
Когда мы жаждем истины, а нас
Терзают необорные сомненья,—
Не лучше ль новых поискать богов
Чем проклинать нам старых, изнывая?
Сантос
Ты мнишь, что вновь в тебе мыслитель ожил?
Ты только демону свободу дал!
Уриель
То — демон? Да! То — демон мой, де-Сантос!
Я верую в тебя, о, Адонай —
Бог, кто врагов, как глину сокрушает!
Бог, пламя извергающий из уст,
Ты, мстящий нам до третьего колена!
И богу гнева стану я подобен!
Да, богу мщенья буду я служить!
(Убегает.)
Де-Сильва
Вот до чего дошло! Готов я ныне
В раскаяньи одежды разорвать,
Что руку приложил я к злодеянью!
Виновна стража, коль поруган храм,
В паденьи веры — пастыри виновны!
Сантос (раввинам)
Что делать нам — Акиба скажет. Мы
Увидимся на свадьбе Иохаи.
Занавес
В саду загородного дома Манассе.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Толпа мужчин и женщин, прогуливающихся по террасе. Слуга разносит вино в золотых кубках на серебряном подносе. Входят Иохаи (в богатом одеянии жениха), де-Сильва и гости.
Иохаи
Итак, друзья, да воцарится радость!
Сгорая нетерпением, она
Ждет, чтобы солнце в море погрузилось.
Заздравный кубок розами увит.
Кто полн забот, пусть их в вине утопит!
Пусть в вихре танца заглушит тоску!
Запомните, что тот, кто пожелает
Итти домой при свете светляков,
Кто пенья жаворонков не дождется
И не увидит пурпура ланит
Невесты нежной, ставшею супругой, —
Того завистником я назову:
Триумф блаженства моего и счастья
Он разделить со мной не захотел.
Де-Сильва
Заздравным кубкам подождать придется, —
Еще священный не свершен обряд.
Иохаи
Летите же, минуты, поскорей!
Что ж медлите вы, стрелки часовые?
Ты, время, стань свистящею стрелой!
Но вот Юдифь! Смотрите же, де-Сильва!
Молчите вы? Из сердца крик не рвется
При виде той, которая затмила
Своею лучезарной красотой
Сиянье украшений самоцветных?
Де-Сильва
Ну, если вам в припадке красноречья
Так трудно счастье ваше воспевать,
То что же может выразить мой лепет?
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Новые гости появляются на сцене; затем Юдифь в белом венчальном платье, ее ведет под-руку Манассе, последним входит слуга.
