— Алеша, ты не пей больше, ладно? Ты ведь не привык.
— С таким парнем — я ко всему привык. Но он — очень грустный, и я его пою и ублажаю, потому — он стоит того.
— Ну хорошо, Леша! Покойной ночи! До встречи. И — удачи!
— Стоп, стоп! Я тебе забыл сказать самое главное. Ленка, я ведь тебя люблю. Это высчитано с точностью до двенадцатого знака! Теперь все. Крепко целую — ваш Алеша.
— Пока. — Она повесила трубку и вернулась в комнату.
Виктор многозначительно смотрел на нее и улыбался.
— Ты что-то спрашивал у меня, — сказала Лена, как бы не замечая его взгляда.
— Да! Что, ты переводишь «Могилу»?
— Перевожу, только осложнения в издательстве. Говорят: опять «треугольник», мелодрама…
— Чем же теперь плох «треугольник»? — удивился Саня.
— Да видишь ли, там одну женщину любят двое, а она — их обоих. Вот она все выбирает, выбирает… И они тоже думают, что она кого-то выберет в конце концов. А она, оказывается, любит какого-то негодяя — игрока в рулетку, ну, словом, темную личность. И вот только она почти решится на что-то — эта личность появляется, устраивает ей жуткую сцену, грозит, бьет, плачет, умоляет. Словом, у него целый набор штампов. И она — снова с ним. Дает ему деньги, ухаживает, потому что он то ранен, то болен. А потом он исчезает до следующего раза. И так все время. Ей, наверное, кажется, что она его любит, но — вот так. А те двое — ждут.
— Ну а в конце? — Вере, вероятно, ужасно понравилась эта история.
— Ну а в конце там многие умирают и все плохо. Вот. — Лене надоело рассказывать.
Гости попрощались.
Виктор напоследок сказал:
— Ты поцелуй все-таки Катю, ладно?
— Ну конечно! Не беспокойся, — ответила Лена, и он чмокнул ее в щеку. Она закрыла дверь, вернулась в комнату, села в кресло и задумалась.
В ресторане Алексей подошел к столу, около которого стояла та же ресторанная личность.
— Человек! — говорил личности Николай. — Я пришибу тебя, слышишь! Уйди от греха!
— Желаю, чтобы мне били морду! Мне все равно: лишь бы обратили хоть какое внимание на меня. — Пьяный захныкал: — Я ведь настройщик был раньше. Рояли или там любые струнные. По тыще за настройку брал. По целой тыще, без вычетов! А теперь меня даже бить никто не хочет. Это что? Это что значит? Это значит, что во мне уже нет индивидуальности и меня потому не замечают.
— Знаешь что, музыкант, ты все-таки иди. Вон еще два мужика. Иди к ним. — Алексей подтолкнул бывшего настройщика к другому столу и сел.
— Ну? Поговорил? — спросил Николай.
— Конечно, Коля! Поговорил и еще раз убедился, что нету на свете лучше женщины… Нет, мне больше не надо, — остановил он Николая, который собирался разлить оставшийся коньяк. — Не надо! Я, Коля, ей обещал, что не буду. Она меня просила, и я — все. Обещал! — Он развел руками.
— Я не уговариваю, как хочешь, Леха! — На Николая спиртное как будто не действовало, и он выпил один.
— Нет! — вдруг сказал он и хлопнул ребром ладони по столу. — Не буду болваном, позвоню сам! — Он решительно двинулся к автомату и набрал номер.
…Лена вздрогнула и побежала к телефону.
— Что же ты так? — насмешливо спросила она. — Ты же сказал, чтобы звонила я.
Он в будке скрипнул зубами, но отвечать в таком же тоне не стал.
— Я просто не дома. Зашли с другом поужинать. Думал — будешь звонить, а меня нет.
— Как твои дела? — уже дружелюбно спросила Лена.
— Сегодня — хорошо. Сегодня просто отлично! Помог один парень. Вот с которым я сейчас здесь. А послезавтра — эксперимент. Очень ответственный. — Он замолчал на секунду и сказал: — И рискованный.
— Для тебя? — забеспокоилась она.
— В некотором смысле — и для меня. — Он усмехнулся.
— Ты всегда недоговариваешь, отшучиваешься, как будто я твои секреты сразу понесу в американское посольство.
— Нет, неправда! Это ты всегда недоговариваешь. Мы встречаемся завтра?
— Нет. Я еду к дочке. Я ее давно не видела.
— Почему вдруг среди недели?
— А почему нет?
— Странно! Вчера еще ты мне ничего не сказала.
— А сегодня надумала. Но я вернусь послезавтра и встречу тебя после работы. Ладно?.. Коля! Алё.
— Как хочешь, — сказал он после паузы и повесил трубку.
Когда он вернулся, личность опять стояла у стола и что-то насвистывала.
— Уйдешь ты наконец?! — взбесился Николай.
— Подожди, Коля! Он высвистывает «Крейцерову сонату». И не фальшивит. — Алексей слушал и улыбался.
— Никогда, — произнес бывший настройщик и поднял руку. — Никогда не фальшивил. Ни в чем! — И он выпил остаток коньяка и ушел с гордо поднятой головой.
— Ты что, поговорил?
— Ага!
— Как?
— По-прежнему. Теперь говорит, что куда-то уезжает завтра. К дочери!
— У нее дочь? Так конечно! Хорошо! Пусть едет.
— Да если бы я был уверен, что действительно — туда, я бы слова не сказал. — Николай опять прикурил от своей сигареты.
— Ну, знаешь, Коля! Ты, конечно, прости, я не вмешиваюсь, но так нельзя. Ты же ей не веришь! А тогда надо кончать сразу. И потом, у тебя что, есть поводы? — допрашивал Алексей.
— Нет.
— Тогда, брат, ты — этот, как его… Ну, в общем, ты — узурпатор.
— Да брось ты, Леха! Просто я извелся, и лезет в голову всякая чепуха.
— Наплюй на чепуху! Я почему-то уверен, что и твоя Лена — великолепная женщина, и, конечно, она едет к дочке, а не куда-нибудь там, потому что она — великолепная мать. И это достойно всяческого уважения! Понял?
— Алеха! А ведь ты действительно вот такой парень. — Николай разулыбался.
Они расплатились и ушли. Только на опустевший их стол тупо глядел бывший настройщик: только что были — и вдруг нет! Так и не решив этой сложной задачи, он снова ушел в угол.
Лена у себя в квартире собрала небольшой чемодан — уезжать ей, наверное, надо было рано — и погасила свет.
А двое друзей стояли около такси, и каждый уступал другому право ехать первому. Они попререкались, а потом сели вместе и уехали, и не важно, кто кого развез до дома. Важно, что расстались они еще лучше, чем встретились.
— Ты вот такой парень, Леха! — говорил Николай.
— И ты тоже, Коля, вот такой парень!..
На следующий день, утром, Лена ехала в поезде Москва — Рязань с приготовленным вчера чемоданчиком и читала «Могилу для благих намерений» по-английски. Утро было очень светлое, народа мало. Рядом с ней сидела пожилая женщина интеллигентного вида и тоже читала. В вагоне было еще человек двадцать — и почти все читали. Только у последнего окна расположилась компания молодых людей с гитарой. Они тихо пели, и не хулиганские песни.
Женщина рядом с Леной заглянула в ее «Могилу» и спросила:
— Простите, что вы читаете?
Лена показала обложку.
— «Могила для благих намерений», — перевела женщина.
— Вы знаете английский? — Лена почему-то обрадовалась.
— Да, я преподаю язык в старших классах, — ответила женщина. — Я никогда не встречала этой книги. О чем она?
— О, вы знаете, так сразу не расскажешь. Ну, вкратце. Двое любят одну женщину. А она выбирает. Выбирает долго, потому что один — напористый и энергичный и за ним можно спрятаться. Но он привык все брать сам и не любит копаться в психологии. А другой — немного наивный, за ним скорее за самим нужен глаз да глаз. Но он никогда ни о чем не спрашивает, и он талантлив и влюблен. Ну, и она не может решиться. Она думает: вот если бы их соединить в одного — вот тогда!..
— В таком случае, — улыбнулась женщина, — ей надо просто бросить монетку. Знаете — орел, решка… И все проблемы решены.
— Нет, она не кинула монетки. Она так никого и не выбрала и в конце концов осталась одна. — Лена повторила: — Осталась одна… Я, вероятно, буду переводить эту книгу. Она очень хорошо написана.
— Печальная история, — сказала женщина. — А они, что они сделали?
— Им обоим просто надоело, и они разъехались. Один наговорил ей кучу обидных слов, а другой помолчал, улыбнулся, но тоже ушел.
— Очень благородно, — рассмеялась женщина, но Лена даже не улыбнулась, а только сказала:
— Они просто не могли больше ждать, и все. — И она снова начала читать.
— Вы знаете, — произнесла задумчиво учительница, — это на что-то очень похоже. Только не могу вспомнить — на что.
— Да, — согласилась Лена, — очень похоже на что-то.
Ребята в конце вагона запели что-то грустное про геологов — как им трудно и как они любят своих девушек. Пели хорошо. За окном светило солнце, мелькали деревья, поля, дома. Было очень светло. А в вагоне поезда Москва — Рязань ехала красивая женщина и читала «Могилу для благих намерений». Скоро Рязань.
Когда они вышли на станции в Рязани, женщина вдруг сказала:
— Я вспомнила. Это похоже на «Идиота».
