Почему вы не подписываете?
Нуйкина (ей очень неловко). Но там все-таки много недоделок, Юрий Николаевич…
Девятов. Вы что, ничего не поняли? Не надо подписывать, дайте сюда! (Хочет забрать листы).
Нуйкина (не отдает листы). Я подпишу, подпишу… Я просто… может быть, мы неправильно поступаем, может быть, этот Егоров… мы же судим только со слов этого весьма подозрительного молодого человека… С этим днем рождения, от которого я еще опомниться не могу…
Девятов. Виолетта Матвеевна, я так же, как и вы, видел сегодня Егорова первый раз. Но даже коротенькая встреча кое о чем говорит. Вспомните, как Грижилюк себя вел, когда мы у него принимали ферму! Был накрыт стол — до того как мы попали на объект, мы попали на шикарный завтрак! Потом он не отходил от нас ни на шаг! Лично сопровождал от начала до конца! А эти звонки в облисполком! А Егоров пришел, поздоровался, четко сказал: завод печь хлеб может, но есть еще целый ряд недоделок. Смотрите сами. И ушел. И этого молодого человека не он же послал! Хотя Егоров прекрасно понимает, что в сложившихся обстоятельствах этот акт решает его судьбу! Я вас не заставляю подписывать, Виолетта Матвеевна. Я вам только объяснил, почему я считаю, что надо подписать. Больше ничего!
Нуйкина. Нет, я подпишу… ваш авторитет для меня… (Дрожащей рукой подписывает листы. Передает их вместе с ручкой Девятову. Начинает плакать.)
Девятов. Ну что с вами? Почему вы плачете? В конце концов, я же председатель комиссии. Вы всегда можете на меня сослаться. Я вам разрешаю это делать…
Нуйкина. Извините. (Вытирает слезы, успокаивается немного.)
Девятов идет в тамбур. Там ждет его Шиндин.
Девятов (передает листы). Подпишите еще у Семенова, и все. (Предупреждает благодарное движение Шиндина.) Не надо никаких слов. Идите подпишите у Семенова.
Купе строителей.
Семенов по-прежнему спит, похрапывает. Малисов сидит у столика, читает. Алла забралась на полку Шиндина — наверх, настроение у нее не изменилось.
Шиндин (входит). Все в порядке! (Трясет бумагами.) Они подписали акт!
Шиндин а (обрадовалась). Как? Подписали?
Шиндин. Подписали оба! Сейчас этот подпишет (на спящего Семенова), и все!
Малисов не реагирует — продолжает читать.
Шиндина. А как же — указание? Ему же влетит!
Шиндин. Разобрался что к чему — и плюнул на указание! (Посмотрел победительно на Малисова.) Понял? Есть еще люди на свете! А не только… ты мне, я тебе!
Малисов. Покажи.
Шиндин. Обойдешься!
Малисов. Ну покажи!
Шиндин (показывает издалека). Вот. Я те акты порвал — разозлился. Они подписали чистые листы, а потом впечатаем.
Малисов. Ну, дай посмотреть! В руки дай! (Смеется.) Ты что, боишься, что порву, что ли? Очень хорошо, что подписали! Премию дадут! Разбудить? (Кивнул на Семенова).
Шиндин. Я сам. Не надо помогать. Надо было раньше помогать, понял? Сколько осталось до Елино?
Шиндин а (посмотрела на часы). Ой! Полчаса!
Шиндин (тормошит Семенова). Философ, подъем! Хватит дрыхать! Опохмеляться пора. Сейчас я его пощекочу, как он проводника щекотал. Ну-ка, боишься щекотки? (Пытается щекотать.)
Семенов просыпается тяжело, резко отбрасывает руку Шиндина, поворачивается на другой бок.
Вставай, вставай, вставай! (Поднимает, усаживает.)
Семенов длинно зевает, содрогаясь. Потом долго трет глаза, опять зевает, ему холодно, он дрожит.
(Наливает в стакан коньяку.) На, дерни!
Семенов (с отвращением). Не!.. (Открыл глаза.) Фу, черт. Жуткий сон приснился. Какой-то дворец… огромный! И я туда вхожу. А там тыща голых баб… Жутко много их! И все на одно лицо… все близнецы, как из инкубатора… Жуть! А потом я присмотрелся — мамочки родные, это же моя жена… ну, они все моя жена!.. Жуть! А тут ты меня, гад, разбудил… Правильно сделал. А то я бы во сне повесился, честное слово… от этой жены, жен, черт их знает… Что, уже Елино? (Выглянул в окно, чтобы сориентироваться.) Ни черта не понять.
Шиндин. Подъезжаем, подъезжаем! Ну, ты как, окончательно проснулся?
Семенов. Вроде маленько проснулся. (Зевает.)
Шиндин. Тогда, милый мой, поставь свою драгоценную подпись вот сюда! (Кладет перед ним на столик листы, сует в руку ручку.) Юрий Николаевич подписал, Виолетта Матвеевна подписала…
Семенов (все больше просыпаясь и трезвея). Что это такое?
Шиндин. Да я акты те порвал, понимаешь. Разозлился на всех, ну и порвал! А потом мы договорились, и вот они подписали чистые листы. Теперь ты подпиши, а я потом текст впечатаю. Это сам Юрий Николаевич посоветовал.
Семенов. Ты что, так нельзя.
Шиндин. Почему нельзя?
Семенов. Ты что, с ума сошел? Нельзя подписи ставить на чистый лист. Не положено!
Шиндин. Но они-то подписали! Раз им можно, и тебе можно.
Семенов. А кто подписал?
Шиндин. Не валяй дурака. Давай. (Всунул ему ручку между пальцами.) Подписывай, и дернем на посошок. Давай!
Семенов (кладет ручку на столик). Я с утра не пью.
Шиндин. Какое утро? Сейчас половина двенадцатого! Ты еще дома поспишь. Мы тебя на такси отвезем!
Семенов. А я близко живу от вокзала. Пять шагов.
Шиндин. Ну, ты будешь подписывать или нет?
Семенов. Нет.
Шиндин. Почему?!
Семенов. Как почему? Ну, не буду я ничего подписывать. Какие-то чистые листы.
На лице Малисова появляется ехидная улыбка — сначала малюсенькая, несмелая, неуверенная, но постепенно набирающая силу.
Шиндин а (спрыгнула вниз). Коньяк жрал — давай подписывай! Тоже мне нашелся!
Шиндин (Алле). Подожди. Он подпишет, еще не проснулся.
Шиндина. Проснулся, проснулся! Ты что, решил, что тебе еще бутылку поставят? Хватит! Все почти вылакал один! Ну-ка бери ручку и подписывай!
Семенов (нахмурился). В общем, так. Я ничего подписывать не буду и прошу на эту тему больше со мной не разговаривать! Нашли дурачка!
Шиндин (взрывается). Но ты же обещал! Ты же сказал: они подпишут — я, пожалуйста! Я еще тебя переспросил: твердо? Ты сказал: твердо! Так в чем же дело? Они же подписали!
Семенов. Они — это они. А я — это я. (Поднимается.)
Шиндин. Куда собрался?
Семенов. Рожу вымыть.
Шиндин (загораживает дорогу). Никуда не пойдешь! (Алле.) Ну-ка, позови Юрия Николаевича, быстро! А то он сейчас улизнет! Осталось пятнадцать минут!
Алла убегает.
Коридор вагона.
Нуйкина и Девятов уже собрались, надели плащи. Стоят у окна.
Шиндин а (подбегает к ним). Извините, пожалуйста! Юрий Николаевич, там ваш товарищ, Семенов, он не подписывает акт. Вы подписали, а он не хочет! Пожалуйста, подойдите!
Девятов (насторожился). Почему не хочет?
Шиндина. Не знаю. Не хочет, и все. Поговорите с ним, пожалуйста!
С Нуйкиной опять что-то происходит, она побледнела, заволновалась. Девятов направился к купе.
Нуйкина. Юрий Николаевич! Подождите!
Девятов (остановился, повернулся к Нуйкиной). Что такое?
Нуйкина (Алле). Юрий Николаевич сейчас придет.
Алла уходит в купе.
Юрий Николаевич, Семенов не подпишет акт.
Девятов. Почему не подпишет?
Нуйкина (мнется, трет руки). Потому что… В общем, я вам не стала говорить… Ну, он не подпишет, Юрий Николаевич! И нам не надо было подписывать!
Девятов. Что происходит? Что здесь происходит, я спрашиваю?
Нуйкина. Не кричите. Я и Семенов… мы перед поездкой… В общем, нас вызвал Иван Иванович…
Девятов. И велел не подписывать акт?
Нуйкина. Да, примерно так…
