Фредди (все более и более нервничая, обращается прямо к Еве). Но наличными? В банке? Сколько у вас?
Ева. Не знаю! Сколько, дорогой?
Николя. У тебя приблизительно тридцать пять миллионов.
Фредди (рычит). А-а-а! Вот с чего надо было начинать! Из вас цифры надо клещами вытягивать! Тридцать пять миллионов! Браво!
Hиколя (уточняет). За вычетом двенадцати процентов в пользу Обменного бюро и восьми процентов в пользу Расчетной палаты!
Фредди (хватаясь за голову). Еще? Не может быть! Государство – бандит с большой дороги! Мы живем не во Франции, а в разбойничьем притоне! Скоро перед тем как идти на почту, придется оставлять дома часы!
Hиколя. Конечно, папа, конечно! Так, из этого Ева купила себе спортивную машину, два меховых манто, платья: ей нужно хорошо одеваться, она бывает в разных местах…
Ева. С тобой, дарлинг!
Hиколя…да, конечно, со мной!
Фредди (насмешливо). Дарлинг!
Hиколя (смущенно). И потом, каждую неделю счет в «Кла-ридже»…
Фредди (взрываясь, наигранно-лицемерно). Хватит! Какая безответственность! Как может прийти в голову покупать два манто весной, когда лето на носу! И спортивную машину, когда и малолитражку-то негде припарковать! А развлечения, рестораны, – не могу вас не осудить! Вопиющая безнравственность! Так-то вы, несчастная, носите траур! А ты, дурак, имеешь наглость показываться на публике, – забыл, что твой отец состоял под судом и следствием! Ночной Париж в клиентуре неразборчив! Но я наведу порядок! Завтра же выезжайте из гостиницы и поселяйтесь в моем автобусе! Питаться будем за одним столом! Отныне, Евочка, я буду управляющим при вашем состоянии! В конце концов, я вам почти что свекор! Сейчас же пишите мне доверенность на ваш банк…
Ева. Нет…
Фредди. Как? Вы отказываетесь?
Hиколя. Она хочет сказать… это невозможно. Доверенность оформляется через посольство…
Ева…и Министерство финансов. Иностранный отдел…
Фредди (в отчаянии). Значит, к этим деньгам не подступишься? Не может быть: о них только и разговору, а их не видно! Как привидение!
Фредди испускает крик ярости и хватается за голову. Николя отдает себе отчет, что отец в тяжелом положении, и, желая во всем разобраться, решает отослать Еву.
Hиколя. Дорогая, пойди погуляй по ярмарке. Это так интересно! А я немного побуду с отцом. (Делает ей дружеский жест.)
Ева. О да, любимый! До скорого, дорогой свекор! (Целует Фредди в обе щеки.)
Фредди (недовольно). Французский поцелуй!
Ева весело выходит. Николя плотно запахивает красный занавес, отделяющий их от остальных частей цирка, и обращается к отцу.
Николя. Ты, папа, от меня что-то скрываешь!
Фредди. Да нет, нет, ничего…
Николя. Я тебя знаю! У тебя опять нет денег?
Фредди. Увы!
Николя. При всех ваших сборах?
Фредди. Ах, Николя, скажу уж тебе все. К завтрашнему вечеру мне надо раздобыть двадцать пять миллионов. Иначе – позор, бесчестье… национальная катастрофа!
Николя (в панике). Двадцать пять миллионов? Кому ты можешь быть должен такую сумму?
Фредди. Женщине! Грязной девке!
Николя (шокировано). О, папа! В твоем возрасте!
Фредди (в ярости). Да дело не в том, о чем ты думаешь! Дурак! (Усаживает Николя.) Выслушай меня по порядку, малыш. Ты помнишь, о чем мы с тобой говорили в тот день, когда я ездил к баронессе де Берг и она не дала мне денег?
Николя кивком головы подтверждает.
И помнишь, как ты вдруг закричал: «Папа, ты ее убил! Браво! Потрясающе! Это слава!» и так далее и тому подобное. Помнишь?
Николя. Да.
Фредди. Так вот, я так и сделал: я это сказал!
Николя. Что ты сказал?
Фредди. Что я ее убил.
Николя. Кого?
Фредди. Баронессу.
Николя (рассудительно). Я прекрасно знаю, папа, что ты убил баронессу. Зачем ты мне это повторяешь?
Фредди. Нет! Да послушай хорошенько! Я ее не убил… Я об этом сказал!
Николя. Что?
Фредди. Не убивал я никакой баронессы! Но после того как ты мне все растолковал и инспектор Полю подтвердил, что в ее убийстве – мое спасение и успех… тогда я ее убил! Я хочу сказать, в плане теоретическом! Я сказал, что я ее убил! Но я ее не убивал! Уловил мою мысль? Николя (сбит с толку). Папа, тебе бы нужно немного отдохнуть.
Фредди (возбуждаясь). Прочисть уши! Я не убивал баронессы! Ты что, французского языка не понимаешь? Так вот: эта девка, которая меня шантажирует, знает, что я не убийца, а только прикидываюсь! И по той простой причине, что убийца – она! И если я ей не дам двадцати пяти миллионов, разразится скандал, и все поймут, что я солгал и притворился убийцей ради рекламы!
Николя (наконец понимая). А-а-а-а!
Фредди. Наконец-то! Дошло!
Николя (не может прийти в себя). Ты не убивал баронессы!
Фредди (почти стесняясь). Увы, нет! Я ее не убивал… Впрочем, в скобках разреши тебе заметить, не очень-то мне было приятно разыгрывать из себя убийцу!…
Николя (с раскрытым ртом). Ты не убивал баронессы!
Фредди…и когда я увидел, что все мои близкие не так уж удивлены, вот когда мне по-настоящему стало обидно! Ну ладно! Бог с ними! Я – пеликан!
Николя. Ты не убивал баронессы!
Фредди. Нет! И чтобы эта ложь не вылезла наружу, мне нужно двадцать пять миллионов!
Николя (снова повторяет с выпученными глазами). Ты не убивал баронессы!
Фредди (сердясь). Послушай, перестань повторять одно и то же! Или следующим трупом будешь ты!
Николя (искренне). О папа, папа… как ты меня разочаровал!
Фредди. Спасибо! Ну и молодежь пошла! Так вот, заруби себе на носу: во-первых, я (передразнивая сына) «не убивал баронессы!»… а во-вторых, если я не достану двадцать пять миллионов, я пропал!
Николя (наконец оценивая положение). Боже мой! А кто она?
Фредди. Страшная женщина! Ты с ней сейчас столкнулся!
Николя. А! Это она? И она требует двадцать пять миллионов, чтобы держать язык за зубами?
Фредди. Да.
Николя. А у тебя их нет?
Фредди. Нет.
Hиколя. И она угрожает тебе, что пойдет в полицию?
Фредди. Да.
Hиколя. Как же она не боится, что ее арестуют?
Фредди. Не боится. Она корсиканка.
Hиколя (долго стоит ошарашенный). Тогда, папа, остается только одно решение.
Фредди. Какое?
Hиколя. Старое как мир. Один-единственный способ покончить с шантажом – это покончить с шантажистом.
Фредди (без голоса). Ты хочешь… чтобы я ее… убил? Ты отдаешь себе отчет… что ты мне советуешь?
Hиколя. Увы! Подумай! И увидишь, что, кроме убийства, нет другого выхода!
Фредди (немного поразмыслив). По сути дела, будем рассуждать логично! Я баронессы не убивал, а меня судили! Значит, как бы это выразиться… по отношению к правосудию… я имею право на одно убийство… Меня как бы оправдали в кредит! Ладно! Надо свыкнуться с этой мыслью… Я ее убью! Уф, еле выговорил! Так. Остается одна незначительная деталь! Как ее убить?
Hиколя (разводя руками). Ну, это…
Фредди. Очень мило, что ты мне помогаешь советами! Еще бы к ним да способ применения! Найди мне решение, перерой все твои книги, римское право…
Hиколя. Да… я не знаю… Ты меня ловишь на слове! (Ударяет себя по лбу.) Придумал! Я это однажды видел в кино!
Фредди. Мало мы все-таки ходим в кино! Оно очень развивает! Слушаю.
Hиколя (объясняет). Один тип задумал убить свою любовницу, чтобы от нее освободиться. Для этого подсыпал ей в кофе крысиного яду. Это очень удобно, крысиная отрава действует только через три часа.
Фредди (в восторге). Вот видишь, стоило немного пораскинуть мозгами! Браво!
Hиколя. Но любовница в фильме его подозревала!
Фредди. Ты прав, она может заподозрить! Уж очень большую цену она заломила! И кроме того, не забывай, что одну женщину я уже убил!
Hиколя. Ты бредишь, папа: убил – для всех! Но не для нее!
Фредди. Правда! Чем больше я вру, тем больше путаю! Для преступного мира я – Тартарен!
Hиколя (продолжает рассказ). Так вот, в фильме, чтобы рассеять ее подозрения, преступник нашел ход: отраву он положил не в кофе! Таким образом, он и сам мог его пить!
Фредди. А, догадался… Надо яд насыпать в сахарницу!
Hиколя. Нет! Если он не положит себе сахару, это тоже
будет подозрительно! Фредди. Тогда в молоко?
Hиколя (радостно). И не туда! А! А? Э? Э? (Смеется.)
Фредди (нервничает). Послушай, хватит играть на моих нервах! Что это за детские загадки? И не в кофе, и не в сахар, и не в молоко? Куда же тогда класть твою отраву?
Hиколя (наслаждается эффектом). Отраву… надо класть в… чашку… пустую! Да, пустую!
Фредди. Пустую?
