15
Снова фабричный цех. Работницы, в том числе и Ева, завтракают. Десятник тоже здесь, он несколько выделяется на общем фоне. Нора пришла в гости. На ней дорогая одежда, но ее внешний вид в целом производит впечатление неряшливости. Вокруг лежат части мебели, цех немного напоминает мастерскую.
Работница. Как ты видишь, мы делаем большие успехи. Например, нам позволили организовать маленькую фабричную библиотеку.
Ева. До сих пор вы должны были стоять с вашей книгой у освещенной витрины, чтобы что-нибудь увидеть, а скоро вы действительно окажетесь на улице, вы дождетесь!
Работница. Нора, лучше сделать вид, что этого не слышишь!
Нора. Образование — это понимание красоты, его нужно приобретать.
Ева. Красота уже здесь. Благодарение Богу!
Нора. Образование — это понимание культуры, его нужно приобретать так же, как характер.
Ева. Предпосылками к этому, однако, являются устранение бедности и наличие свободного времени. Скоро у вас будет бедности с избытком и сколько угодно свободного времени. Но тогда уже будет слишком поздно.
Работница. Не слушай ее, Нора, нелюбимые женщины порой невыносимы.
Работница. Господин директор по персоналу также дал нам специальное разрешение…
Работница. …организовать ясли для фабричных детей.
Ева. Чтобы отвлечь нас от слухов о закрытии.
Работница. Но теперь не закроют…
Работница. …потому что социал-демократия против, это мы точно знаем.
Ева. Хорошо, что социал-демократия тебе об этом сообщила. Лучше бы она поставляла лучший стройматериал!
Десятник. Ах, я, старый мастеровой, вижу — это сделано на века!
Ева сильно ударяет ногой по книжной полке, та падает, потому что стена поддается.
Ева. Жаль только, что вечность здесь будет длиться недолго.
Работница (плаксиво). Ну вот, ты все сломала!
Работница. Им всегда нужно сплетничать, язвить или втаптывать в грязь…
Десятник. Социальное партнерство научило нас разговаривать со всяким человеком.
Работница. Конечно. Сначала оно уничтожает преграду между людьми, а потом заставляет тебя врезаться в собеседника.
Работница. За социал-демократию мы проливали нашу кровь…
Работница. В ответ социал-демократия снабдила нас духовным снаряжением, чтобы вынести нашу работу.
Ева. К счастью, в вас больше крови, чем образования.
Работница. Но это быстро изменится!
Ева. В войну вы уже отдали много крови, но и сейчас у вас все еще что-то осталось!
Работница. Из книг можно многое узнать о других народах и странах.
Ева (гневно). И не беспокоиться о том, что происходит у вас под носом!
Работница (та же, что до этого). Например, социал-демократы проводили собрание в городе. Полиция прибыла очень быстро. Прискакал отряд всадников, во главе — самый пламенный всадник. Под ним был не конь — монстр, он оттеснил нас к аллее.
Работница. Мне было не по себе, несмотря на социал-демократические воззрения.
Работница. Лошадь так прижала меня к дереву, что я не могла даже крикнуть. У меня перехватило дыхание.
Ева. А теперь ты ждешь, что социал-демократия возьмет реванш.
Работница. Я хорошо помню, как еще в 1905 году ваш округ поставил в общую колонну на демонстрацию в защиту избирательного права уже довольно большое количество женщин.
Работница. Эти женщины оставили домашний очаг и детей, чтобы выйти на демонстрацию в защиту избирательного права для мужчин.
Работница. Пожалуй, ни один участник никогда не забудет этот праздничный марш перед парламентом.
Работница. Удивительно тихой была людская толпа, люди шли с непокрытыми головами.
Работница. Ни единого звука, только твердый и уверенный шаг рабочих батальонов.
Работница. Выступление лишенных наследства не было напрасным.
Работница. …только самые бедные — женщины — до сих пор в цепях политического рабства.
Ева. А теперь вы сбросили ваши цепи и добились открытия собственных детских яслей! Браво!
Работница. Ева, мне кажется, ты смеешься над значительными социальными достижениями.
Работница. При этом у тебя нет собственного ребенка, чтобы поставить его в ясли.
Работница. Хозяин обещал принять участие в открытии яслей для самых маленьких!
Ева (кричит). Разве вы не видите, почему они именно сейчас принялись все это делать? После того как здесь уже все пришло в упадок?
Работница. Они сожалеют и хотят хоть что-то исправить.
Работница. Им стыдно, что раньше они были такими бессердечными.
Ева. Берлинские товарищи похоронили 31 соратника, которых спровоцировали, когда они, несмотря на запрет, защищали свое право на мирную первомайскую демонстрацию! Они погибли под пулями социал-демократического начальника полиции Цергибеля и его подчиненных!
Работница. Боже мой, Ева, но это же уже в прошлом! Теперь социал-демократия одумалась.
Нора (которая до сих пор держалась неподвижно и отстраненно, внезапно, несколько манерно). Я — женщина! Вся история женщины до наших дней — это история ее убийства. Компенсировать убийство можно только актом повторного насилия!
Работница. Что ты имеешь в виду?
Десятник. Нора, ты забываешь, что владельцы капитала и фирм получают все меньшую часть совокупного дохода, это представляется прогрессом в сравнении со многими убийствами, выпавшими нам на долю.
Ева. Нора, теперь по крайней мере нам сохраняют жизнь!
Нора. Здесь все снесут и продадут, то есть, все уже продано, осталось только снести.
Десятник. Социал-демократия лучше всех гарантирует, что больше ничего не произойдет без нашего ведома.
Ева. За исключением того, что покатятся ваши головы.
Работница. Эти времена, к счастью, в прошлом, если только не начнется новая война, а она не начнется.
Нора. Они скажут, на месте ваших жилищ будет построена железная дорога, для вашего же блага, вы сможете теперь ездить в отпуск!
Ева. Отпуском особенно наслаждаешься, когда не мешает работа, потому что ты ее уже потеоял.
Нора. Но на самом деле здесь построят нечто намного более опасное, и ваши детские стульчики взлетят на воздух.
Работница. Со времен Французской революции равенство и справедливость проглядывают сквозь ветви предпринимательского дерева…
Работница. …теперь мы их наконец-то добились.
Работница. Кто не работает, тот не ест.
Ева. Ну да, все, кто не работают, ничего и не едят.
Нора. С вами так поступают, потому что вы — женщины. Потому что женщин страшно ненавидят. Вероятно, потому что чувствуют, как женщины сильны, и ничего не могут с этим поделать.
Работница. Нора, мне это непонятно.
Нора. Мужчины чувствуют, что женщины обладают огромным внутренним потенциалом. А потому, из страха, уничтожают женщин.
Десятник. Как чудно ты говоришь, Нора. В своем фанатизме ты кажешься мне сегодня почти безобразной!
Работница. Да, мне тоже кажется, что она уже не так красива, как раньше.
Нора. Это другой вид красоты, внутренняя красота, но она еще не стала столь модной, как внешняя.
Работница. Я бы хотела быть красивой внешне, чтобы все это видели.
Нора. Все лучше, чем быть сексуальным паразитом, больше я не хочу им быть.
Работница. Паразита нам уже трудно себе представить, потому что ты стала почти безобразной.
Работница. Да, и такие женщины, как ты, стареют…
Нора. Разве вы не видите мою внутреннюю красоту, источник которой — разум? Моя теперешняя красота намного важнее.
Ева. Пол, на котором мы стоим, разрушат!
Работница. Недавно я стала свидетельницей отвратительного случая. Я пошла в клозет и наблюдала процесс, довольно часто происходящий в помещениях такого рода, позорный процесс, мягко говоря. Одна коллега, у нее как раз были критические дни, подмывалась водой из уборной.
