Явление третье
Крутицкий, Елеся.
Крутицкий. Откуда ты?
Елеся. Где был, там нету, Михей Михеич!
Крутицкий. Что ж ты бродишь по ночам! Что ты бродишь?
Елеся. Будешь бродить, Михей Михеич, как из дому-то ухватом. Разве б я спать-то не умел? Да, видно, скачи враже, як пан каже. Вот и скачи по холодку-то и слоняйся, как вор.
Крутицкий. Да, как вор, как вор.
Елеся. А что у нас тут воров, Михей Михеич!
Крутицкий. Много?
Елеся. Страсть! Я всех знаю.
Крутицкий. Знаешь?
Елеся. Знаю, Михей Михеич. Я по ночам рыбу ловлю, так часто их вижу. И, как их увижу, сейчас с ними в разговор: «Здравствуйте, господа жулики!» А они мне: «Здравствуйте, господин Мигачев!» – «У меня, в моем переулке, чтоб честно и благородно!» – «Слушаем, Елисей Иваныч!» – «А то смотрите!» – «Будьте покойны, Елисей Иваныч!» Вот я как с ними! Я над ними командую, задачи им задаю. Видели у Ларисы собачку маленькую, лохматенькую? Это я ей подарил. Говорю: «Господа жулики!» – «Что угодно, Елисей Иваныч?» – «Вы, говорю, по разным местам за своим промыслом ходите, так уж вам кстати. Чтоб была мне, говорю, собачка, маленькая, лохматенькая, хвостиком вот так!» – «Предоставим, Елисей Иваныч». Через день готова в лучшем виде, так точно.
Крутицкий. Ты мне их укажи как-нибудь, чтоб мне их в лицо-то знать. Укажи!
Елеся. Извольте. Да вот сейчас все эти воры подле нас будут.
Крутицкий (с испугом). Где? Где?
Елеся. А вот сюда в лавочку один по одному соберутся. Квартальный ушел из лавки?
Крутицкий. Ушел.
Елеся. Ну, так уж гляди, есть кто-нибудь.
Крутицкий. Как же я их не видал?
Елеся. У них с той улицы особый ход есть. У всякого плута свой расчет, Михей Михеич.
Крутицкий. Много их?
Елеся. Человек восемь. Сбудут свой товар Истукарию Лупычу да уж налегке и разойдутся по своим местам. Вон в окошечко смотрят.
Крутицкий. Куда смотрят?
Елеся. Дозор нейдет ли, да и на вас поглядывают.
Крутицкий (прячась за Елесю). На меня?
Елеся. Что, мол, такой за новый сторож проявился. Им тоже нужно сторожей знать; они тоже свою осторожность должны иметь.
Крутицкий. Я не стеречь, я так вышел, погулять, не спится.
Елеся. А дубина-то зачем с вами? Ха-ха-ха!
В лавке хохот.
Крутицкий (испугавшись). Я брошу ее, Елеся, брошу ее.
Елеся. Бросьте лучше; а то ведь она об двух концах. (Хохочет.)
В лавке хохот.
Крутицкий. Чему они смеются, Елеся, чему?
Елеся. Страсть напущают.
Крутицкий. Они нас это, нас пугают?
Елеся. Да вы не бойтесь. Это они игру ведут. Так, шутя. А все ж таки, чтобы и опасались. Что же это вы такое стережете?
Крутицкий. Молчи ты, услышат.
Елеся. Видно, у вас и вправду денег много.
Крутицкий. Молчи ты, молчи, болтун! Эх, какой ты болтун. Ну, что ты болтаешь, ну, что! Ведь услышат!
Елеся. Ну, а нет, так нет. Мне что.
Крутицкий. Да зачем болтать, зачем болтать? Ну, услышат, что у меня деньги, ну, убьют меня, ну, туда мне и дорога, я уж старик. А тебе-то нехорошо; ты молодой человек, а все болтаешь. Так вот болтуном и прозовут, и нехорошо. Все и будут: болтун да болтун! Ну, что? Ну, что?
Елеся. Да я к примеру, Михей Михеич.
Крутицкий. Да не надо мне твоего примера.
Елеся. Ведь я какой человек?
Крутицкий. Какой? Глупый.
Елеся. Нет, погодите! Я вот какой: будь у вас в кармане сто тысяч…
Крутицкий (зажимая ему рот). Провались ты!
Елеся. Нет, постойте! Хоть бы доподлинно, я никому не скажу! Мне что за дело! у вас в кармане деньги, значит…
Крутицкий. Разбойник, разбойник! Вот навязался. Там слушают, пугают, а ты…
Елеся. Ну, и значит, ваше при вас, а мое дело сторона. Так аль нет я говорю? Что мне до чужих денег, хоть бы у вас их миллион.
Крутицкий (замахивается дубиной). Провались ты!
Елеся. И провалюсь. Пойти метлу поискать да улицу подместь. Все-таки на улице порядок да и моцион, а то что-то меня к утру-то ветерком пробирать начало. Калитка-то у нас заперта. Да вот кто-то выходит.
Выходит Петрович.
Юркнуть, пока не заперли. (Уходит в калитку.)
Крутицкий, Петрович.
Петрович (про себя). Это кто? Михей? Он и есть. Ого! Какую дубину прибрал! Как награбленное-то бережет.
Крутицкий, увидя Петровича, отворачивается.
Что отворачиваешься от знакомых? Ты погляди на меня.
Крутицкий. Невежа ты, вот что. Я чиновник.
Петрович. Чины мы будем днем разбирать, а теперь, благо никого нет, поговорим запросто.
Крутицкий. Иди своей дорогой, куда шел.
Петрович. Вот что я тебе скажу! Ты в такую пору на улицу не выходи, а то, брат, неровен час…
Крутицкий. Нечего мне бояться.
Петрович. Ишь ты святой какой! Нечего ему бояться. Мало ль ты народу-то обидел? Мало ль по миру пустил? Ты меня бойся!
Крутицкий хочет уйти.
Куда ты, куда? (Останавливает его.) Нет, ты поговори со мной!
Крутицкий (злобно). Я тебе ничего не сделал. Отойди, отступись! Служил я, так со всех брал, ты не лучше других; ты мне не отец родной, чтоб с тебя не брать. Ты сам по делам ходишь, сам с людей берешь.
Петрович. И сам беру, и знаю, как люди берут, ты мне не толкун. Попался тебе баран лохматый, ну, и обстриги его. А ведь ты со шкурой норовишь. Ты у меня с деньгами-то полбока вырвал. Я барином зажил, а ты меня сразу в нищие разжаловал. Только одна своя душа осталась, а то все ты отнял. Ты из меня, как паук, всю кровь высосал.
Крутицкий. Долго же ты помнишь! Ишь, какой памятливый!
Петрович. Век не забуду. И не попадайся ты мне лучше, не вводи меня в грех.
Крутицкий. Мы не в бессудной земле живем, не в бессудной.
Петрович. Ну, да уж в Сибирь пойду, а тебя доконаю. Отольются тебе мой слезы.
Крутицкий (толкнув Петровича). Отойди от меня! Поди, поди!
Петрович. Ну, ты потише; а то ведь я из тебя баранок наверчу.
Крутицкий (замахивается дубиной). Отойди, говорю тебе!
Петрович. Что! Ты дубиной грозиться! Ах ты, мухомор! (Отнимает дубину.) Тряхну хорошенько, только тебе и житья! (Замахивается дубиной.)
Крутицкий (бежит и задевает шинелью за дерево). Ай, ай! Кто меня держит? Пустите!
Петрович. Вот и видно, что у тебя совесть-то нечиста! За сучок зацепил, да и испугался, и милости просишь. Рук-то марать не хочется (бросает дубину), потому что ты, что гад ползущий, – все одно. Что, прикусил язык-то! Ишь ты, и шинелишка-то вся ползет, развалится скоро на тебе. А еще чиновник! Чином своим похваляешься! Сшей себе новую хоть на мои сиротские деньги, да уж и саван себе кстати на них же купи. (Уходит в лавку.)
Крутицкий один.
Крутицкий. Вот он какой! Вот он какой! Насилу дух перевел. От него бегать надо. Он злой человек. (Задумывается.)
Вдруг в лавке громкий хор: «Хороша наша деревня». Крутицкий в испуге со всех ног бросается к своему крыльцу. На ходу, подле лавки, у него из шинели выпадает сверток. Он этого не замечает.
Разбойники! Оглашенные! Измучили они меня. (Садится на крыльцо.) Ох, сил моих нет. Сердце упало. Всех бы вас кнутиком, кнутиком: не воруй, не воруй! Да и этого стряпчего вашего тоже: «не пиши фальшивых паспортов». Что он тут про шинель болтал! Нет, шинель (встает и гладит рукой по ворсу) хороша. Повытерлась кой-где, ну, носишь, носишь, так по шву, разумеется, разорвется. А на то есть иголочка да ниточка. Нет, шинель хороша: а ежели издали поглядеть, так она почти новая. Глупый ты стряпуга! «Худа она, по швам ползет». Ах ты, глупый! А кабы ты знал, что эта шинель стоит! Хорошо мне в ней, радостно. Шубы собольей не возьму за нее, десяти, ста шуб. Смейтесь надо мной, бейте меня, я стерплю. Я завернусь в свою шинель, мне и хорошо, мне и тепло, мне и весело, да еще сам над вами посмеюсь, над всей Москвой посмеюсь. Чиновник в худой шинели! А не знаешь ты, глупый человек (оглядываясь), что я из одной полы пять домов каменных выстрою; из другой полы пять деревень куплю. Тут и твои деньги целы. Все тут, все со мной. (Ощупывает подкладку шинели и радостно смеется.) Вот они, вот они! Вот и здесь, вот и здесь, вот… Ах, ах, потерял! (Обезумев от испуга, опускается на ступени.) Нет, нет, найдутся. Куда им пропасть? Я вдруг духом упал; вот я посижу, вздохну немножко да и найду. За подкладку завалились, за подкладку. Да, да. А зашивал, а зашивал! Эх, Михей! Вот я пошарю сейчас. (Опускает руку.) Страшно! А ну, как там нет! Нет, я подожду искать. Ну, что же, ну, хоть и потерял, ведь я здесь потерял, здесь и найду. Вот… где я ходил? Здесь я ходил, в саду я прятался, вот и поищу, вот и найдутся. Здесь никто, кроме меня, не ходил? Да нет, право, не ходил, ей-богу, не ходил… Ах! (Ударяет себя рукой по лбу.) Елеся ходил… он ходил, он и в саду был… Нет, кажется, не был. Да нет, нет, не был. Что я! Да тут они, тут. Вот опущу руку, и тут. А я было… Хе-хе-хе!
